Рабочий день уже как полчаса начался. ТВОЮ МА-АААТЬ!
Сначала он заметался по дому в поисках стакана воды, но затем сообразил, что важнее было бы найти Фили и разбудить его, если брат всё ещё жив. Не мог же тот проснуться и уехать без него? Не мог. Значит, находится где-то в доме.
— Фили! ФИЛИ, где ты?! Нам конец, Фили! – он звучал, как чайка при остром ларингите. Ужас, как же хотелось пить!
Рванул к лестнице, чтобы сбегать к себе и наспех принять душ – без него спутанное сознание всё ещё порывалось уйти в мир Морфея, – и увидел старшего брата на самом верху, заспанного, взъерошенного и, очевидно, так же туго соображающего. Одной рукой тот тёр глаза, а другой – хватался за голову.
— Почему ты так кричишь? – голос зомби в предсмертных судорогах из того фильма про глобальный апокалипсис. Но другого и не ожидалось, учитывая его жуткий внешний вид.
— Уже половина девятого – поэтому я так кричу!
— Что-оо?! – реакция последовала незамедлительная, и Фили окончательно проснулся, в отчаянии зарываясь пальцами в волосы. – Нет-нет! Только не это!
Быстрее пули они разбежались по своим комнатам, чтобы привести себя в порядок.
Но.
Холодный душ не помог. Расчёска тоже. И бритва. Даже свежие, хорошо отпаренные, дорогущие костюмы не помогли, в которые они облачились, маскируясь под деловых и взрослых. Едва увидев друг друга по пути на выход, братья скептично покачали головами, тут же сжимая пальцами виски. Двалин убьёт их. Снесёт их буйные головы увесистой папкой, а потом сразу позвонит Торину, чтобы всё рассказать. Тот ведь только-только уехал, а они в первый день его отсутствия бетонно опоздают и приедут в таком непотребном виде, что им бы милостыню у метро просить, а не изображать крупных специалистов в престижной компании.
— Что будем делать с домом? Здесь как будто атомная война случилась, – Фили унылым взглядом обвёл гостиную и принялся надевать ботинки, засовывая ложечку для обуви в пятый раз строго мимо. – А я позвал сегодня вечером Лесную Фею. Не может ведь она приехать в этот бедлам.
Не-не-не, только не сейчас. Нужно было трезво оценивать ситуацию. Проблемы лучше решать по мере их поступления, а иначе можно сойти с ума. Кили действительно так считал.
— Давай-ка подумаем об этом позже. Вызывай такси, лучше нам за руль не садиться в таком состоянии.
До работы они добрались только спустя полтора часа. Им ещё повезло, что они не попали в пробку, которая к этому времени уже практически рассосалась. Любезный водитель три раза пытался завести разговор, но братья, борющиеся с адским похмельем, не могли даже кивнуть в ответ, не испытав дикие спазмы в голове и рвотные позывы. Им было так плохо, так ужасно плохо, что хотелось умереть. Со стоянки до верхнего этажа, где располагался офис их фирмы, они добирались разве что не ползком. Ехали в лифте, свесившись на поручнях, наплевавшие на косые взгляды коллег. А как только добрались до нужного этажа, сразу подобрались к кулеру и спешно наполнили пластиковые стаканчики живительной влагой.
— Моя голова-аа, – прохрипел Фили, как только вылил в рот всё содержимое стакана.
— Скажи спасибо, что ещё никто нам не полощет мозги за опоздание, – сминая уже пустой, Кили прислонился лбом к холодной стене. Так он чувствовал себя значительно лучше, и мир вокруг прекращал свой бешеный вальс, что кренился и заваливался набок, как подвыпившая танцовщица.
— Спасибо, – безрадостно ответил ему старший брат, борясь с такой же головокружительной каруселью.
А затем они оба оказались в чьей-то мрачной, фатальной тени.
Подняв несчастные взгляды, Фили и Кили одновременно застонали в голос, понимая, что пришёл их смертный час, и кара настигнет жестоко и неминуемо – Двалин возвышался над ними, словно готовый на пытки палач.
— Так-так, – носок его ботинка нервно застучал по полу, и каждый стук отдавался пульсацией боли в их головах. – Почти обед, где вас носит? Я звонил вам обоим по десять раз, но ни один не взял трубку.
— Прости, Двалин.., – Кили швырнул смятый пластик в урну и снова прислонился к стене, на сей раз затылком. Глаза закрывались сами по себе. Раздавленный ногой банан и тот, наверное, чувствует себя гораздо лучше. – Мы хотели предупредить, но нам было так плохо. Мы, кажется, заболели.
— Ага, какой-то вирус, должно быть, – поддержал брата Фили, потирая красные, заспанные веки. – Скосил обоих.
Двалин смотрел на них сурово и обвиняюще. Ни тени сочувствия не увидели они на его жёстком лице. Им ещё повезло, что он — не Торин. С другой стороны, будь Торин тут, и не было бы никакой вечеринки.
— Я знаю название вашему вирусу, – промолвил он безапелляционно ужасно громким голосом, что сверлом впивался в барабанные перепонки. – Похмелье. Отвечайте, где ошивались ночью?!
— Мы были дома, Двалин, – Кили попробовал улыбнуться ему, но вышло очень плохо. Прокисшая улыбка не только не помогла улучшить ситуацию, она лишь сильнее усугубила её, и Двалин по-прежнему выглядел, словно бог правосудия. – У кого угодно спроси. Просто мы подхватили вирус, такое бывает.
— Сейчас позвоню Торину и доложу о вашем вирусе. А также о ваших сине-зелёных лицах и красных глазах.
Братья переглянулись. Только не это! Этого ни за что нельзя было допускать, ведь тогда Торин мог посмотреть камеры, как это случалось, когда возникали какие-то инциденты, и тогда перед ним предстанет весь масштаб вечеринки. Он убьёт их. В этот раз совершенно точно убьёт.
— Нет-нет, Двалин, не звони ему, ты же знаешь, он начнёт нервничать, сорвёт ещё сделку. Тебе ведь известно, что когда он нервничает, то не может себя контролировать.., – Кили ещё что-то хотел сказать, но почувствовал, что к горлу подступила такая тошнота, которую сдерживать не хватило бы никаких сил. Зажав рукой рот, он со всех ног ринулся по коридору в уборную, сшибая по дороге проходящих мимо, незадачливых коллег.
— Э-ээ, – Фили нервически хохотнул, заметив, как потемнело от гнева лицо Двалина. – Видишь, какой матёрый вирус, а ты не веришь..
— Если у вас вирус, то как минимум Эболы.. ЧТО СТОИШЬ, А НУ ШАГОМ МАРШ РАБОТАТЬ!!
От громогласного возгласа Фили так подскочил, что скривился от боли – в голове снова будто шарахнули в гонг. Что ж, Кили даже повезло, что он улизнул в туалет. Можно будет спокойно поспать на ободке унитаза.
— Не кричи, Двалин, очень прошу тебя, – простонал он и буквально пополз к своему рабочему месту.
— Сейчас пришлю кипу договоров, чтобы не расслаблялся! – заорал ему Двалин вдогонку, так что молодой человек вновь издал нестерпимо жалобный стон.
====== Часть 3 ======
После адского, каторжного, бесконечно долгого рабочего дня, во время которого Фили и Кили каждые десять минут бегали в уборную, а остальное время валялись на столе без признаков жизни, дом встретил их апокалиптическим разгромом. Братья с обречённым видом смотрели на грязную посуду, расположившуюся в самых интересных местах, на заваленный окурками стол, на разбитую вазу из белого фарфора, которую так любила их бабушка, и на облёванный антикварный ковёр ручной работы со втоптанными в него стеклянными крошками от расколоченного бокала. Всё вокруг пропахло перегаром, пол завален килограммами цветной, резаной бумаги от вчерашнего фейерверка, в воздухе по-прежнему витал какой-то дым. Это только гостиная, а в таком состоянии был почти весь дом.
— Только не говори мне, что мы всё это будем убирать сами, – безжизненным голосом промолвил Кили, с несчастным, снулым видом скользя взглядом вокруг.
— Ни за что. Я уже позвонил в клининговую компанию, они скоро подъедут.
Раздался облегчённый, полный благодарности, вздох, тут же сменившийся приглушённым болевым стоном. Кили сильно напился вчера, кажется, даже сильнее, чем Фили. Кто-то сказал бы, что у него не было на это никаких причин, и такое поведение – лишь собственная прихоть и безалаберность, а может желание почувствовать себя, как раньше, свободным и беззаботным. Но здесь было нечто другое, отчего ему хотелось топить свои чувства в бокале, доверху наполненном алкоголем. Он пытался веселиться, действительно пытался, а не делал вид, да только что-то мешало раствориться в сумасшедшей ночи под громкие выкрики и дикий смех. Что-то как будто изменилось. И он был так беспомощен перед этим настолько, что оставалось лишь учиться это скрывать.
