– Да отстаньте вы от меня с вашим дурацким пойлом, матушка, – обозлился Ухти. – Столько наобещали, а суёте мне какие-то уши. Клянусь, я и глотка не сделаю. А девчонка, вот досада, не ходит больше по ночам на озеро…

Тем временем Мален подмела щелястый пол на кухне, добела отскребла деревянный стол.

– В бадье ни капли воды, – проворчала старшая стряпуха. Она сунула девочке в руку тяжёлое деревянное ведро и подтолкнула к двери.

Мален покорно взяла ведро и вышла во двор. Ночь встретила её молчаливой темнотой.

Самый короткий путь к колодцу пролегал вдоль дома госпожи Морильды по блестящей, мокрой от росы траве.

Девочка порадовалась, что тень от дома скрывает её, скинула башмаки у порога кухни и босиком пошла к колодцу.

Внезапно над её головой резко распахнулось высокое окно, освещённое зелёным пламенем.

– Сами лакайте эту дрянь! – разрезал глубокую тишину злой мальчишеский голос.

И прямо на голову Мален, на волосы, на лицо, на плечи выплеснулось из окна что-то тёплое, густое и сладкое.

Мален, потрясённая, замерла на месте, не веря своим глазам. Весь мир вокруг неё мгновенно изменился. Он стал огромным, цветным и ярким. Он оглушил её. Всё вокруг гремело, шелестело, щебетало. Где-то наверху скрипнуло окно.

– Ветер, птицы! Я слышу их. О Боже! – прошептала Мален. – Неужели это я сказала: «О Боже»?

– Дрянной мальчишка! – загремел над ней грубый голос госпожи Морильды. – Зачем ты вылил за окно драгоценное зелье?

«Это госпожа Морильда, – подумала Мален. – Какой у неё страшный голос…»

Но девочка не стала слушать, что визгливо отвечал матери Ухти. Вся дрожа, почти теряя сознание, оглушённая, она заторопилась к колодцу. Прислонилась к деревянному срубу.

Звякнула кружка, привязанная к ведру. Кто-то стрекотал в траве прямо у её ног. Прозвенел комар, ударившись о щёку круглым шариком. Всё вокруг было полно разноцветных птичьих голосов, каждый распевал на свой лад.

– Матушка, моя матушка, я всё слышу, – прошептала девочка, собирая рукой остатки сладких капель, текущих по лицу, и облизывая пальцы. – Мален, Мален, я помню, меня зовут Мален! Так называла меня ты, моя матушка…

Девочка с наслаждением слушала, как гремит, разматываясь, цепь и стучит ведро о деревянные стенки сруба.

Она вытащила ведро, провела мокрой ладошкой по волосам, по лицу, но зелье уже исчезло, будто его и не было.

Возвращаясь, она на минуту задержалась под распахнутым окном госпожи Морильды.

– Упрямый дуралей! – задыхаясь от досады и злости, вопила госпожа Морильда.

– Ничего не дуралей! – кричал в ответ Ухти. – Наобещала: я стану хитрым, умным да ещё красавцем в придачу! Девчонка… Хочу гладить её серебряные плечи. Не то из дома убегу…

Мален не стала дальше слушать. До неё донеслось только:

– Опомнись, радость…

Неслышной тенью Мален проскочила вдоль дома. Лишь один раз кружка звякнула о ведро.

«Нет, я буду молчать. Пусть все думают, что я глухонемая, как прежде. Если я заговорю, боюсь, это принесёт мне только новые беды…»

В верхней комнате госпожи Морильды жарко пылал очаг. Мален то и дело подкидывала в огонь мелкие полешки. Хозяйка указывала ей пальцем то на кучу дров, то на огонь в очаге. Чуть зазеваешься – сразу получаешь тычок в спину.

Но Мален только крепче сжимала губы. Нет, никто не должен узнать, что она всё слышит и умеет говорить.

Госпожа Морильда кидала в котёл, подвешенный над огнём, куски мяса, кости. Зачерпнув из ведра пригоршню ящериц и скорпионов, отправила их в кипящий котёл. Бормотала заклинания, капала что-то из флаконов, подвешенных к поясу, сыпала пахучие травы.

– Ублажу тебя сегодня, голубчик! – усмехнулась она. – Скоро, скоро ты будешь здесь, мой верный дружок, мой Хорник. Угощу тебя на славу!

Вдруг за высоким окном, раздвигая ночную темноту, что-то зашевелилось. Словно зелёная болотная тина прилипла к стеклу.

Госпожа Морильда поспешно распахнула обе створки окна. Через подоконник перевалилось нечто зелёное, бесформенное, слизистое, без головы и ног. Растягиваясь и сжимаясь, оно подползло к ногам госпожи Морильды. Кое-где к зелёному чудищу прилипли дубовые веточки и листья.

– Здравствуй, дружок! – заулыбалась госпожа Морильда. – Ты сегодня не опоздал. Поешь горяченького, потом расскажешь, что нового.

Госпожа Морильда принялась черпать из котла большой ложкой кипящее варево и кидать в зелёное чудище. У Хорника не было ни рта, ни зубов, ни глаз. Но густая похлёбка исчезала в нём, только слышался хруст костей и чавканье.

– Ну что, угодила тебе сегодня? – спросила госпожа Морильда. – Наелся? Досыта набил брюхо?

– Сегодня ты не забыла положить свиные хрящи и уши, – послышался хриплый, невнятный голос, исходивший, казалось, сразу из всей зелёной туши. – А в прошлый раз такую дрянь сварила – ни вкуса, ни запаха.

Зелёное чудище развалилось на ковре, растекаясь во все стороны.

– Слушай, хозяйка, я заприметил у тебя во дворе неплохого мальчишку. Правда, костляв и нескладен, да сойдёт. Одет богато. Сразу его узнаешь. Свари мне его к следующему разу. Да положи побольше разных приправ и чеснока. Слышишь?

– С ума сошёл, дуралей! – так и задохнулась от обиды и злобы госпожа Морильда. – Это мой сын, сыночек ненаглядный! Он – принц! А придёт время, станет королём всей страны. Понял, зелёная дубина?

– Ну ладно, ладно, не бесись, я же не знал, – стараясь успокоить её, проворчал Хорник. – Но ты же сама говорила, что есть совсем другой принц, настоящий?

– Есть-то он есть, но его вроде как бы и нет, – хмуро ответила госпожа Морильда. – Когда убили в битве его отца и умерла от тоски его жена, прекрасная королева Риоланда…

Мален застыла на месте с поленом в руках: «Есть другой принц, настоящий… Как же так?» И тут же хозяйка больно ткнула её могучим кулаком между лопаток.

– Ну а дальше что? – спросил Хорник, перекатываясь с боку на бок, и отвалившиеся кусочки зелёной слизи снова прилипали к его бесформенному телу.

– Что дальше? – вздохнула госпожа Морильда. – Королева, сидя под берёзой, плакала, укачивая сына. Даже полог сплела из своих слёз над его колыбелью. Что говорить: могучая была волшебница, но мужа не уберегла и сама умерла от тоски. Все силы своего волшебства положила, чтобы охранить сына. Наложила крепкое заклятие, чтоб мальчишка жил в замке. А кто задумает причинить ему зло – ну, отравить или зарезать, – тот погибнет. Если бы не это заклятие… Только я тоже не из последних. Подвластно мне всякое тёмное колдовство. И вот королевский замок вместе с башнями и шпилем ушёл под землю. А на этом месте вырос зелёный лужок.

Полено выпало из дрожащих рук Мален. Но она стиснула зубы и молча стерпела тяжёлый удар по затылку.

– Славно ты придумала, – прохрипел Хорник. – Только я сам видел, как на Рождество раздвигается земля и замок поднимается. Так и стоит во всей красе, пока не замолчат рождественские колокола.

– Ну и что с того? – презрительно ухмыльнулась госпожа Морильда. – Мальчишка перебегает от окна к окну, смотрит, ничего не понимает, совсем одичал зверёныш. Но, по правде говоря, нет мне покоя, пока он жив. Ведь я хочу, чтобы мой сын стал королём. А при живом-то принце… Впрочем, посмотрим, посмотрим, что сильнее: мёртвая любовь королевы или моя живая. Хотя говорят – любовь не умирает…

– Пора мне назад, – глухо проговорил Хорник. – Эти молодые корешки такие нахалы. Так и норовят дотянуться до земли. Я их обгрызаю каждое утро, а они снова отрастают, и всё тянутся, тянутся… А сама знаешь, стоит только молодому корешку коснуться песка или зелёной травки, как мой летающий дуб тут же навсегда прирастёт к матушке-земле. И его уж не сдвинешь.

Чудище вздохнуло всем своим бесформенным телом.

– Может, хоть девчонку сваришь мне к следующему разу, а? Девчонки, они сладкие, – пробормотало чудище, подползая к распахнутому окну.