Не собираясь размышлять на эту тему, она потащилась в ванную, охая, вздыхая и радуясь, что сейчас весна и все ее повреждения можно спрятать под одеждой. Все, кроме лица. Жаль, что здесь не Ближний Восток, паранджу не наденешь. Прав был «новый русский» из анекдота. Какая все-таки гуманная нация. Сейчас бы занавесила морду лица, и все в ажуре. Или в шоколаде. А не в дерьме, как обычно.
Выпив кружку кофе с бутербродом, Лера надела свитер, джинсы и ботинки. Накинула ветровку и посмотрела на себя в зеркало. Что ж, уже лучше. Теперь она не напоминает жителя дружественной соседней галактики, которые похожи на зеленых пятнистых лягушат. Но все-таки, ее лицо будет привлекать внимание. Жаль, нет паранджи. Очень жаль.
Можно, конечно, сидеть дома и никуда не ходить. Но выхода у Леры не было. Она виновата перед Стасом. Украла пистолет и повесила на него жмурика. А что, если менты найдут его и обвинят друга в убийстве? Девушка пришла в ужас. Нет, от пистолета нужно немедленно избавляться. Его нужно выбросить. Но, разумеется, не в мусорное ведро и не в помойку около общежития. Нужно зайти куда-нибудь подальше и там хорошенько его припрятать. Только вот, что Стасу сказать? Как ему объяснить, зачем она стащила у него пистолет? А что, если вообще ничего не говорить? Как будто она ничего не знает. Первый раз слышит о таком положении вещей. Я — не я и кобыла не моя.
На этой мысли Лера и остановилась. Это было разумно и больше всего подходило к ситуации.
Лера покинула здание и вышла на улицу. Было тепло так, что стало жарко в свитере и она пожалела, что не надела водолазку. Идти переодеваться не хотелось, и потом, говорят, примета плохая. Придется париться.
Она медленно пошла по тротуару, раздумывая, как лучше поступить. Сесть на автобус и заехать куда-нибудь подальше, чтоб, как говорится, концы в воду. Или просто выбрать какое-нибудь укромное местечко и оставить там пистолет, будучи уверенной, что его никто не найдет?
Заехать подальше — мысль неплохая, но ведь там тоже нужно искать укромное местечко. И потом, не хочется тащиться через весь город с такой мордой.
Или все-таки ехать? Нужно помнить о том, что лень губит все хорошие начинания на корню.
Остановившись и оглядевшись по сторонам, Лера обнаружила себя на тихой улочке, начинающейся сразу около парка. Расположение домов казалось ей странно знакомым, хотя если подумать, то ничего странного в этом не было. Как-никак, она живет в этом городе уже четыре года и какие-то улицы должны казаться ей знакомыми.
Должны. Только здесь она никогда раньше не бывала. А может быть, бывала, но забыла об этом? Может быть, хотя если подумать, что ей здесь делать? Если только она возвращалась откуда-нибудь и решила срезать угол. Да, но тут неудобно срезать какие бы то ни было углы.
Лера медленно пошла вперед, с любопытством посматривая вокруг. Здесь были преимущественно старые дома еще дореволюционной постройки, в два-три этажа, прочные и основательные. В основном, в них размещались разнообразные конторы. Это была так называемая «офисная» улица. Тротуар, мощеный новомодной плиткой, был красив и неудобен. Летом в зазорах между плитами застревали острые каблуки, а зимой было скользко как на катке. Но с другой стороны, на свете мало вещей, сочетающих красоту и удобство разом.
Лера снова остановилась. Она уставилась на дом, не в силах оторвать от него глаз. Девушка не знала, что ее так привлекает в нем, но почему-то именно его выделила среди остальных. Дом имел три этажа и массивную дверь, над которой не было никакой таблички, указывающей, что это за учреждение. Постояв, Лера прошла вдоль фасада и свернула, решив обойти его со всех сторон. Где-то она уже видела этот дом, либо очень на него похожий.
Позади тоже был вход, ведущий во дворик, окруженный со всех сторон домами. Лера встала напротив окон первого этажа, отметив на них аккуратные решетки и темноту за стеклами. Дом был недавно приведен в порядок, отреставрирован, подкрашен, но создавал странное впечатление отсутствия хозяина. Словно в нем никто не жил.
А жить здесь должно быть очень уютно. Правда, вид из окна не так, чтобы очень. Там, внутри наверняка есть широкая лестница с покатыми ступеньками, ведущими наверх, огромные окна и высокие потолки не то, что нынешние, давящие сверху. Лера даже на секунду представила, как можно было бы все устроить так, как чей-то голос спросил:
— Что-то потеряли, девушка?
Она обернулась.
Около нее стояла сухонькая бабулька, как положено, в платочке, пальто и сапогах.
— Это ведь дом номер тридцать пять? — спросила Лера, припомнив цифру на торце.
— Он самый, — кивнула та.
Ее глаза с любопытством смотрели на девушку. Та, помедлив, произнесла:
— Это ведь жилой дом?
Пожилые женщины очень любопытны и любят поговорить, особенно когда им есть, что вспомнить. Этой судя по всему, было, что.
— Был жилой, — согласилась бабулька, — но лет пять назад всех жильцов выселили, признав его аварийным и собрались снести. А потом его купил какой-то богатей и переделал так, что любо-дорого глядеть. Сама видишь. Правда, пожить не успел, помер на другой день после того, как поселился.
Она поджала губы и посмотрев на Леру, спросила:
— А ты кого ищешь, что ли? Из прежних жильцов?
— Да, — согласилась девушка на всякий случай.
— Так скажи мне, я тут всех знала. Сорок пять лет прожила на одном месте.
— Из второй квартиры, — осторожно проговорила Лера, но увидев удивление в старушечьих глазах, тут же поправилась, — или из четвертой, не помню точно.
— Из четвертой? Танька, что ли?
Лера кивнула.
— Так они уже давно съехали, еще до того, как дом начали ремонтировать. А кто она тебе?
— Родственница, — выбрала она нейтральное слово.
— Надо же. А я и не знаю, куда они уехали, — посетовала бабка, — даже адреса не оставили.
— Жаль, — Лера пожала плечами, — значит, теперь здесь никто не живет?
Старушка покачала головой:
— Уже три года как дом стоит пустой. Наследники все никак поделить его не могут. Раза два в год приедут, осмотрят тут все и — поминай как звали. Все судятся да делятся, — она махнула рукой, — это и неудивительно. Плохой дом.
— Почему? — девушка удивилась, — по-моему, очень даже красивый.
— Не в красоте дело, милая. А только… нехорошо здесь. Тень над этим домом лежит черная, соки из живых людей тянет. Еще прежние жильцы это отмечали. А новый владелец и вовсе загнулся.
Лера сдержала улыбку. Если дом стоит пустой, то про него непременно сочинят что-нибудь этакое.
Она закруглила разговор со словоохотливой старушкой, вежливо распрощалась с ней и вышла на улицу. Это было странно. Не то, что рассказала бабка, а то, что она им заинтересовалась. Дом как дом, ничего особенного. С любым домом может случиться нечто похожее. Почему же он все-таки задержал ее взгляд?
Лера вновь оглядела фасад дома. Глупо все это. У нее, наверное, приступ дежа вю. Пожав плечами, она отправилась в обратную сторону. По дороге сунула руку в сумку, чтобы достать сигарету и похолодела, наткнувшись на пистолет. Она забыла его выбросить! Начав лихорадочно оглядываться, девушка пыталась обнаружить хоть что-нибудь, напоминающее укромное место. Но ничего, хоть отдаленно напоминающее это не было. Не бросать же пистолет в канализационный люк, в самом деле! Только кажется, что это очень укромное место. А на самом деле там постоянно кто-то находится, если не рабочие-сантехники, то бомжи уж точно. И ни к чему осчастливливать какого-нибудь бомжа пистолетом.
От усиленных размышлений у Леры разболелась голова. Может, зарыть его где-нибудь? Где? Ох, вот уж не думала, что так тяжело будет избавляться от оружия! А что, если и вправду выйти ночью и закопать пистолет в землю. Встречный вопрос: чем? У нее не было даже совка, не говоря уже о лопате. А рыть руками, что она, собака, в самом деле? И потом, городскую землю, на редкость хорошо утоптанную ногами множества горожан трудно расковырять даже саперной лопатой, когти тут не помогут.
