– Ладно, – взяв документы, кивнул майор. А ты не забудь протокол изъятия на медвежью голову составить.

– Конечно… – кивнул следователь, выпрыгивая из "уазика" и помогая выйти Митричу. Овчаров умчался дальше – разыскивать зоологов.

Отворив дверь рабочего кабинета, Серов учтиво пропустил вперед старика. Тот, сжимая в руках череп, настороженно озирался по сторонам.

– Проходите, садитесь, – пригласил его следователь.

– Меня точно отпустят? – сторож опасливо посмотрел на майора. Я же эту ерунду по правде нашел!

– Да успокойтесь вы, наконец! – положив перед собой протокол допроса, с досадой бросил следователь. Я же обещал, допрошу и отвезу вас обратно! Да, череп я у вас изымаю, как вещдок.

– Чего это? – не понял старик.

– Ну, ведь вы нашли его поблизости от места преступления. И на клыках – кровь. Надо на экспертизу направлять, – пояснил Глеб.

– Направляй… – вздохнул Митрич. Слухай, ты думаешь, что черепом этим их того…, убили одним словом?

– Не знаю, но моя обязанность все проверить, – пожал плечами майор.

– Не может того быть! – твердо сказал старик. Силищи такой, чтобы голову этим черепушкой оторвать, ни у кого из людей нет и быть не может!

– Ладно, там видно будет, – ответил Серов.

Изъяв череп, он упаковал его и, оформив сопроводительную, вызвал стажера. Приказав отвезти его к экспертам, следователь приступил к допросу Митрича.

– Где вы были в тот день, когда в особняке гражданина Артемьева гуляли свадьбу?

– Дома сидел, – ответил старик. Один ведь я. Жена в позапрошлую зиму померла…

– Кто может подтвердить, что вы были у себя дома?

– Дык, сосед. Он ко мне заглянул, мы посидели маленько, выпили… – ответил Митрич.

– Фамилия и адрес соседа?

– Гаврилов Захар Михайлович. В соседней избе живет. А ко мне от жены сбегает. Ох, и злющая она у него! Не выпить, не закусить не дает!

– Понятно, проверим, – следователь быстро записывал за дедом его показания.

– Место работы? Вы же сказали, что охраняете чего-то там?

– Да, я конюшню сторожу.

– Как, по-вашему, кто мог убить этих людей? Может, волки?

– Нет, – покачал головой старик. Волки, ежели убивают человека, то сразу же по частям его и растаскивают.

– Медведь? – предположил Серов.

– Тоже навряд ли, – с сомнением сказал Митрич. Медведь сначала лапой бьет и когтищами своими лицо человеку сорвать может…

А уж потом наваливается и клыками вцепляется. Хотя, этот могет, наверное…

– А собака крупная? – продолжил строить предположения Серов.

– Собака могет, – кивнул дед. Но только, если натаскали ее на людей. Господи! – воскликнул он и поднял глаза к потолку. Кому же такое понадобилось, чтоб девушку и парня зверьми травить? Но вообще то, не хватит у собаки силенок, чтобы так шею перекусить…

Да, у нас такое уже не раз бывало, – старик понизил голос до шепота.

– Собак натаскивали?.. – заинтересованно взглянул на Митрича следователь.

– Да нет, же!.. – с досадой ответил старик. Люди здесь с давних времен пропадать начали. Мне еще дед мой сказывал, когда я еще совсем мальцом был. Более тыщи душ сгинули. Нечистый во всем виноват!

– Думаю, незачем на него все сваливать! – махнул рукой Серов. Если люди с незапамятных времен пропадали…

– А почему тогда места гиблые у нас на тамбовщине, дьявольскими да хлябными зовутся? Вон, лощина, что в Гавриловском районе, сколько душ человеческих сгубила!

– Сказки, все это! – возразил следователь.

– А, если сказки, тогда скажи, мил человек, почему в эрзяй тоитляй столько людей гибнет? Грибников и охотников? И ведь, все местные, знают, что, где, да почем?!

Глава 10

… Бежали друзья довольно долго. Запыхавшись, оба, как по команде остановились и, обернувшись, посмотрели назад. За ними никто не гнался.

– Оторвались, кажется? – задыхаясь, произнес Беляев.

– Ага! – кивнул Маматов. Но, не зная города, они рисковали наткнуться еще на каких-нибудь бандитов, недостатка в которых город тогда не испытывал. К счастью для приезжих, дальше никаких приключений с ними не произошло. Добравшись, наконец, до рынка, они запаслись провизией. Там же отыскали и человека, готового за весьма умеренную плату довезти их до Севастополя на своей подводе. Он хоть и оказался крымским татарином, по-русски изъяснялся довольно сносно.

– Конечно, можно было поехать и на поезде, – заметил Беляев. Благо, железную дорогу от Симферополя до Севастополя еще в 1875 году построили! И предложил Маматову поехать на вокзал.

– Ты, что, по товарищам соскучился или по какой другой шпане? – ответил есаул. Забыл, сколько раз нас в поездах проверяли, пока сюда добирались? Выведут из вагона, да и шлепнут! Минуту поразмыслив, Беляев согласился с приятелем.

Возница, отрекомендовавшись Исматом, велел обоим забираться на подводу сзади. Сам сел впереди и взялся за вожжи. Надо отметить, что в упряжке была не одна, а две лошади, обе гнедой масти.

– На вид они, вроде ничего, – вслух оценил их состояние Беляев.

– Исмат, сколько же мы до туда трястись будем? – спросил Константин Евгеньевич.

– Трястица не будеш, я же подвода сена ложил, – ответил возница, который видимо, все понимал буквально. Или же просто делал вид.

– Сколько дней ехать, спрашиваю? – совершил вторую попытку есаул.

– Еке або уш кун, – прозвучало в ответ.

– А-а, ясно, – протянул Маматов и тихо сказал Беляеву: " Он над нами издевается, путает татарские слова с украинскими".

– Ну и что, все же и так ясно, он сказал – два или три дня! – ответил Григорий. У нас казаки-татары, тоже так говорили. Не помнишь, что ли, ваше благородие? – иронично спросил Беляев.

– Ага, значит и ты туда же? Прости, друг, прости! Забыл я, что ты у нас пролетарий и большевик, хотя и голубых кровей! – издевательски парировал Константин Евгеньевич. И, завернувшись в огромный бараний тулуп (таких в подводе оказалось три штуки), он заявил, что будет спать.

Путь до Севастополя лежал неблизкий, предстояло преодолеть около семидесяти верст. Ехали по проселочным дорогам, иногда совсем близко от железнодорожных путей.

– Исмат, ты в Севастополе живешь? – спросил татарина Беляев.

– В Крыму, в Крыму я живу, – ответил тот.

В начале пути они проехали Новониколаевку, Левадки, Скалистое, Глубокий Яр и Бахчисарай. Наконец, взяв правее и, миновав Инкерман, спустя четыре дня прибыли в Севастополь. Вручив татарину оговоренную плату, Константин Евгеньевич спросил его, где в городе госпиталь?

– Бельмим, – пожав плечами, ответил возница.

– Ясно, толку от тебя немного, – констатировал есаул и, забрав из подводы свои пожитки, приятели отправились на поиски госпиталя. Обоим сразу же бросилось в глаза почти полное отсутствие людей на городских улицах.

– Что тут случилось? – тревожно спросил Беляев. – Не знаю, наверное, опять твои большевички постарались! – ответил ему есаул. В самом деле, офицеров словно преследовал злой рок.

К сожалению, они ничего не знали о том, что перед их прибытием в Севастополь, по городу прокатилась волна красного террора.

Начало кровавым расправам было положено 15 (28 по новому стилю) декабря 1917 года, когда матросы с эсминцев "Фидониси" и "Гаджибей" разоружили своих офицеров. Затем, не откладывая дела в долгий ящик, они прогнали пленных через весь город и расстреляли на Малаховом кургане. Эта жестокая казнь сыграла роль своего рода запального фитиля к последующим, куда более массовым расправам. Охота на офицеров и всяких там "буржуев" началась по всему Севастополю. Людей хватали прямо на улицах озверевшие команды военных судов врывались прямо в дома…

Не успели друзья добраться до центра, как были задержаны матросским патрулем. На бушлатах у черноморцев красовались алые банты.

– Стой! Документы давай! – приказал старший – невысокий матрос в бескозырке с надписью "Гаджибей".

– Вот, – Григорий Беляев протянул матросам документы на имя Василия Федоровича Белых.