– Жутковато здесь, правда?.. – тихо спросила Светлана у своего спутника. Но тот лишь пожал плечами.

– Ничего сверхъестественного, обычные развалины. Хотя он и старался произнести эти слова уверенным тоном, голос его предательски дрогнул. Ведь в каждом из нас сидит глубоко затаенный страх перед таинством ночи. Однако совсем немногие могут в этом признаться даже самим себе…

Досадуя за проявление минутной слабости, парень двинулся было дальше. Но в этот миг послышался какой-то шорох.

–Что это?! – испуганно вскрикнула Светлана. Кто здесь?

– Я пойду, взгляну, а ты тут подожди, – предложил Михаил.

– Нет, одного я тебя никуда не отпущу! Пойдем вместе! – твердо возразила девушка.

–Тьфу, ты, черт! – вдруг выругался Михаил. Да это же наша охрана! В самом деле, обернувшись, Светлана увидела сквозь оконный проем двух парней в костюмах. Они крались через кустарник.

– Вот же достали! – громким шепотом возмутился Михаил. Пошли, спрячемся наверху! Схватив Светланку за руку, он потащил ее по боковой каменной лестнице на второй этаж.

Оказавшись на площадке, окаймленной красивыми балясинами из белого мрамора, они увидели справа чудом уцелевшую дверь. Она была закрыта.

Взявшись за позеленевшую от времени бронзовую ручку, Михаил толкнул ее. Тяжелая дубовая дверь с тихим скрипом медленно отворилась. Заглянув внутрь комнаты, а лучше сказать, небольшой залы, наша парочка обнаружила ободранные стены, с которых местами свисали обои.

– Гляди, это, ведь, не бумага! – прошептал Михаил, щупая пальцами пыльный лоскут.

– Конечно, не бумага, – ответила ему Светлана. Это шелк.

– Интересно, зачем стены материей обтягивать? – искренне удивился ее спутник. Бумажных разве не нашлось?

– Так, это же модно было в те времена, – пояснила девушка, разглядывая пол. В прошлом он состоял из наборного дубового паркета. Сейчас, впрочем, плашки были почти начисто ободраны. Видимо крестьяне топили ими свои избы. Но в углу остатки паркета еще сохранились. Там же виднелся и небольшой камин с остатками мраморной полки. Перед ним раскорячило четыре резные ножки старинное деревянное кресло с кожаным сидением.

– Странно, как это оно сумело пережить революцию и две войны? – удивился Михаил.

Тут, словно ему в ответ, послышался мелодичный звук колокольчика.

– Снова эти, из охраны, – с досадой проворчал парень и спросил свою спутницу, – вернемся назад, что ли?

– Почему из охраны? – спросила Светлана. Они у вас, что, как коровы с колокольчиками ходят?

Вопрос невесты поставил парня в тупик.

– Да, нет, вроде.., – пробормотал он, пристально вглядываясь в угол.

– Может, на мобильнике у кого-то из них такой звонок стоит?

– Смотри, смотри! – прошептал Михаил, сильно сжав руку девушки. И надо сказать, посмотреть действительно было на что.

В трепетном лунном свете обоим показалось, будто кресло, вдруг начало шевелится. Постепенно, будто выплывая из стены, перед оторопевшими молодыми возникла череда изумительных картин и сюжетов. Из того угла, возле камина, неведомо откуда появилась пожилая дама в прекрасном длинном платье. Она, стоя перед седовласым стариком в парчовом домашнем халате, что-то говорила ему. Он, внимательно слушая, временами задумчиво покачивал головой. И без всяких подсказок было ясно, что эти двое – хозяева усадьбы.

Михаил и Светлана, застыв на месте, лишь молча наблюдали за ними.

Старик, привстав, ласково погладил свою супругу по щеке, а затем, обернувшись к ней, что-то встревожено сказал… Вытянув сухую руку, хозяин указал на камин, видимо, увидел там нечто. Но, проследив за его взглядом, Михаил и Светлана ничего не заметили. В это мгновение элегантная женщина и импозантный седой старик вдруг изсчезли, словно растворились в призрачном лунном свете. Серебряные лучики задрожали, будто бы какой-то невидимый искусник ткал из них следующий туманный сюжет…

И тут прямо из пасти камина неожиданно выплыла чья-то огромная, расплывчато-темная фигура. Присмотревшись, Михаил с изумлением отметил, что рядом с нею, а может и прямо в ней, двигался светлый человеческий силуэт. Но, по сравнению с темной фигурой, он казался совсем маленьким.

…Сверкнули полные злобы красные очи с большими блестящими черными пятнами вместо зрачков. И вот, что самое удивительное, они показались Михаилу человеческими!Хотя умом он понимал, что подобных глаз ни у кого из людей нет и быть не может.

На долю секунды перед его лицом мелькнул жуткий оскал белоснежных клыков и в то же мгновение, кто-то резко оттолкнул его в сторону.

– Назад!!! – услышал он у себя за спиной дикий вопль. …Кошмарный вой… Леденящий душу предсмертный вскрик Светланы… А затем – ужасное хряскающее и влажное чавкание, будто кто-то жадно обгладывал с костей сырое мясо…

Глава 2

…Есаул Константин Маматов с усилием открыл глаза. Над ним раскинулся черный шатер бездонного ночного неба. Покажется странным, но обрести сознание он смог только благодаря страшной боли. Один очаг ее, тянущий, будто прожигающий внутренности, сосредоточился в животе. Второй, пульсирующий, раскалывал голову есаула. Будто кто-то маленький, но чрезвычайно сильный, залез в череп и стал безжалостно колотить изнутри тяжелым молотом. От этих жестоких ударов голова готова была взорваться и разлететься на куски. Проведя рукой по лбу, офицер ощутил что-то липкое и вязкое. И не сразу понял, что это его кровь. Он больно уколол обо что-то свою ладонь. – "Что там еще?!.." – подумал есаул, пытаясь вытащить непонятный предмет из своей головы. Но, едва тронув, вновь потерял сознание… Когда же пришел в себя во второй раз, то увидел над собой лишь темно-зеленую ткань – тент большой армейской палатки. И опять нырнул в пугающую темноту. Потом он еще несколько раз приходил в себя, но лишь с тем, чтобы спустя какие-то минуты, снова окунуться в беспамятство. Иногда ему казалось будто он находится на корабле. Волны качали судно сильно, но, как-то неравномерно и совсем не в такт. При этом вокруг все плыло в багровом тумане. Когда сознание вернулось вновь, первое, что увидел есаул, открыв глаза, был … воробей. Он превесело скакал по подоконнику.

Воистину неисповедимы пути человеческого сознания! Ну, как, скажите на милость, могут быть связаны между собой эта маленькая птичка и война?! Тем не менее, увидев воробья, Константин, почему-то сразу вспомнил все, что с ним произошло. Перед его внутренним взором медленно поплыли картины.

… Казачья лава из нескольких сотен всадников катилась по небольшой равнине прямо на австро-венгерские окопы. Оттуда смертоносными бичами хлестали винтовочные залпы и пулеметные очереди. Перемахнув через бруствер передней оборонительной линии, Константин увидел трех вражеских солдат. Один из них вскинул карабин и прицелился прямо в лицо есаулу. Увернувшись от пули, всадник описал клинком свистящий полукруг и рубанул австрийца по правому плечу. Шашка легко развалила врага почти до живота. И дивиться тут нечему. Ведь это была самая настоящая гурда. Что подтверждалось выбитым на клинке клеймом – хищными зубами, а на серебряной рукояти можно было рассмотреть рисунок волка. Клинок этот больше ста лет назад в одном из чеченских аулов выковал старый мастер.

Шашку есаулу вручил его отец – отставной поручик лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Евгений Петрович Маматов.

–"Да, папенька страстно обожал всякого рода холодное оружие и собрал довольно большую коллекцию славных клинков!"– подумал есаул.

… Второму солдату шашка врубилась прямо в середину черепа, да так быстро, что тот не успел даже вскрикнуть. Третий бросился было бежать. Но разве сможет человек обогнать казачью лошадь? Миг! И беглец уже валялся на рыжей от крови траве, корчась в предсмертной агонии…

В тот памятный день, когда русские войска Юго-Западного фронта начали грандиозное наступление на австро-венгерские и германские войска. Знаменитый Брусиловский прорыв. Ему предшествовали ожесточенные сражения. Бои шли все лето, а к сентябрю русские войска завладели частью Восточной Галиции и всей Буковиной, ранее принадлежавшие Австро-Венгрии. Неоценимый вклад в победоносное наступление внесли семнадцать Донских казачьих полков и девятнадцать отдельных и особых казачьих сотен.