— Уверен?

— Да, доктор, я чертов профессиональный офицер полиции.

Джон натянуто улыбнулся.

— Тогда ладно, — он повернулся, чтобы двинуться вслед за другом. Сообщник афериста по-прежнему вопил от боли. — Зажми ему рану посильнее.

— Доктор! — крикнул ему вслед Лестрейд — Чертовски хороший выстрел.

— Просто повезло и все, — крикнул тот в ответ, торопясь за длинноногим консультирующим детективом.

— Этот тип что, чертов доктор? — простонал неудачливый палач, лелея простреленную руку. Лестрейд ничего не ответил, лишь вытащил из кармана наручники и швырнул преступнику какую-то майку для остановки кровотечения.

— Чертов хороший выстрел, — пробормотал Лестрейд.

— Джон! — послышался зов Шерлока, и Джон ощутил легкую дезориентацию. Разве они только что не гнались за преступником? — Продолжай дышать, Джон. — Это был приказ. Где-то совсем рядом, только слегка приглушенный.

— Шерлок? — Джон постучал в спальню соседа. — Шерлок? Я вхожу. Надеюсь, ты в пристойном виде, а то могут пойти разговоры.

Он попытался открыть дверь, но она оказалась заперта.

— Черт возьми! Шерлок! Открой дверь!

Ответа по-прежнему не было. Майкрофт предупреждал Джона, что сегодня “опасная ночь”. Хотя тот и сам это чувствовал: поведение друга вдруг стало очень переменчивым. Будучи врачом, он достаточно знал о зависимостях, но и только как медик — сам он никогда не имел склонности погружаться с головой в “химию” и уж точно не на дно бутылки, как делали его сестра и отец. Он предпочитал загонять собственную тьму подальше и игнорировать ее, надеясь, что в конце концов она сама куда-то исчезнет. Ему было ненавистно видеть этот изъян в таком великом человеке как Шерлок Холмс, но что есть — то есть, тот был просто человеком со своими причудами и мороком. Шерлок чувствовал больше, чем считало большинство людей, и потому совершал этот выбор — заглушал чувства наркотиком. Но только не в смену Джона. Шерлок очень хорошо держался, хотя Джон знал все возможные места заначек — когда он был моложе, ему всегда удавалось находить спрятанные бутылки сестры и опустошать их. Только что было толку, в то время она пила сильнее, чем когда-либо.

Джон пинком распахнул дверь.

— Ну как хочешь!

Шерлок полулежал на полу, прислонившись спиной к кровати; Джона накрыло волной гнева, затем — страха.

— Что ты принял? — Джон присел перед другом, пребывавшем в полусознании, и испытал отвращение при виде на его руке синяка с “говорящей” точкой прокола. На полу лежал шприц. Джон аккуратно поднял его и озадаченно покачал головой. Странно, судя по тому, что он читал об этом наркотике, тот вызывал гиперактивность, если только не… у Джона внезапно свело внутренности.

— Черт тебя подери! Ты идиот! — Джон быстро обшарил глазами пол и заметил торчащий из-под кровати пузырек таблеток. — Видно, принял больше, чем собирался. Придурок! Ты же так хорошо держался, все время был чист. А это поганая смесь! Стимуляторы и успокаивающие одновременно! — отругал он едва сознающего окружающее друга.

— Джон? Ты рано вернулся.

— И хорошо. Как давно ты… — Глупый вопрос, Ватсон, тебе этого не выяснить.

— Кажется, я немного не рассчитал потенциал дозы. И подумал, что твое болеутоляющее сможет…

— Смотри на меня и не отвлекайся. Сколько ты принял? — Джон нащупал на полу бутылочку с таблетками и зажмурился.

Надеясь, что еще не поздно, он оттащил соседа в ванную и профессионально вызвал у него рвоту. Потом засунул под холодный душ, переодел и уложил в постель. После чего перевернул вверх дном всю спальню и, убедившись, что нашел все, что друг протащил контрабандой, от нее избавился. С пристрастием допросив этого засранца, он точно выяснил, где тот взял наркотик. Как Шерлок мог оказаться настолько глуп? Ничего, как только отпадут более срочные дела, Джон об этом позаботится.

На небосвод начало подниматься солнце, пробивая лучами тонкие занавески спальни. Шерлок со стоном сел на постели. Когда же он вчера лег? На нем была его любимая синяя шелковая пижама, но он не мог вспомнить, как ложился спать. Голова раскалывалась, и черт его подери, если горло не горело от боли. По ощущениям казалось, что он сделал вчера сто приседаний — при попытке сесть, мышцы живота протестующе завопили. А в углу спальни перед дверью был Джон: сидел, уронив голову на колени, определенно не самое удобное положение. Какого черта он… Шерлок взглянул на свою руку.

— Дьявол, — слабо пробормотал он. Он помнил, как сидел, вкалывая себе наркотик, ему нужно было прекратить думать, от скуки у него зудела вся кожа. Неприятный разговор с Майкрофтом, последнее дело прошло не так хорошо, как хотелось, и еще Джон собирался сегодня работать допоздна. От всего этого в голове постоянно крутились мысли, и он решил, что можно уколоться — всего на одну ночь провалиться в бесчувствие. Никто и не заметит. Но наркотик оказался несколько мощнее, чем он ожидал: казалось, что сердце сейчас взорвется и он не мог ни секунды усидеть на месте, поэтому он отыскал обезболивающие таблетки Джона, которые тот принимал, когда у него болело плечо. Шерлок собирался принять лишь одну, но эффекта не было даже после третьей или четвертой.

— Ты — идиот, — Джон скованно поднялся на ноги. Он выглядел бледным, Шерлок заметил, что у него разорван воротник рубашки. Он что, дрался? Но костяшки рук не казались красными и не было видно никаких царапин, что предполагало: Джон только защищался. Казалось, что он лишь принимал на себя удары, но не бил в ответ. Опустив взгляд на собственные дрожащие руки, Шерлок заметил ссаженные костяшки и испытал прилив тошноты. Неужели он бросался с кулаками на своего друга?

Джон без единого слова покинул комнату. Шерлок слышал, как он спускается по лестнице и хлопает входной дверью. Детектива пронзил страх — страх, что Джон уже не вернется. Что он решил: с него достаточно. Но Джон не понимал, что такое скука, не понимал этого ощущения, когда вся кожа зудит от того, что органам чувств нужны стимулы. Нет, Джон не мог этого понять. Полдня спустя Шерлок все еще не мог покинуть постель — от одной мысли об этом все вокруг начинало кружиться. Наконец он услышал, как хлопнула входная дверь, потом раздался щелчок включенного чайника и знакомое позвякивание кружек.

— Джон? — проскрипел Шерлок, чувствуя себя жалким. И еще ему было стыдно.

Заставив себя посмотреть на друга, он осознал, что одежда Джона выглядит много хуже, чем была утром. И разбитой губы утром точно не было.

— Вот чай и аспирин. Пей медленно, а то стошнит, — Джон подтащил к кровати мусорную корзину с толстыми стенками.

— Твое лицо…

— Ерунда, не о чем волноваться. Просто небольшая стычка с твоим бывшим дилером. — Глаза Шерлока расширились. — Я дал ему понять, чтобы он ни при каких обстоятельствах не продавал тебе ничего серьезнее леденца на палочке. И если я увижу, что он ошивается где-то поблизости, то устрою ему кое-что похуже треснувшей челюсти и сломанных ребер, — Джон говорил серьезно, но Шерлок видел, как напрягается его лицо, когда он переносит центр тяжести на левую сторону. Дилеру, известному под кличкой Боксер, тоже удалось внести свою лепту. Джон не был высоким и крупным, но и к пугливым не относился. — То же относится и к тебе. Если я снова поймаю тебя за подобной глупостью, то клянусь, не стану мешать Майкрофту упрятывать тебя в психушку. Черт, да я сам выпишу тебе туда “путевку”. И без оглядки отсюда съеду…

Шерлок не был уверен, пустая это угроза или нет, но по сжатой — и без сомнения ноющей — челюсти и нахмуренному лбу друга он точно мог сказать, что тот не лжет. Джон говорил правду — как минимум, относительно своего переезда.

— Мне действительно очень жаль, Джон.

— Не хочу этого слышать. Я хочу только обещание, что ты с этим покончил. И еще я хочу знать, где спрятано остальное.

— Уверяю тебя, это было единственное, что я купил, и клянусь, Джон, никогда больше я к такому не прикоснусь.

Тот вздохнул.

— Я тебе верю. А теперь пей и не торопись. Если сможешь удержать чай внутри, я сделаю тебе подсушенный тост.