— Не поверите, ваше сиятельство, все самые сильные ведьмы, державшие морочное заклинание при осаде Мурасаки, либо были убиты, либо отправились в Кюгель с вашей матерью, — проговорила Ильзе язвительным тоном. — Здесь сейчас от силы три из них, и они не смогут справиться с такой трудной задачей. Держать такое заклинание долгое время может быть очень опасно для ведьмы. Оно не самое сложное, конечно, но чем дольше ты держишь его, тем труднее становится. Я не понаслышке об этом знаю. — Тут леди Штакельберг запнулась. Вибек рассмеялась, словно застала сюзеренку врасплох. В её смехе не было ничего особенно злого, и оттого он показался Ильзе даже дурацким. Генрика сделала ещё более широкие и удивлённые глаза, перевела взволнованный взгляд на Ильзе, сидевшую молча. По спине прошёлся какой-то странный холодок.

— Только никому ни слова, — откашлявшись, сказала Ильзе. — Иначе вы обе… — Она осеклась, подумав о том, что эти слова могут ранить Генрику. Гнев даже как-то сам сошёл на нет, леди Штакельберг стало даже чуть стыдно и страшно, что ещё минут пять назад она позволяла себе думать всякое. Генрика… она ведь не сделала ничего плохого! И даже сейчас в её взгляде читалась поддержка и утешение. А вот насмешка Вибек откровенно раздражала. Сейчас не время для соревнований в остроте.

— Может, мост лучше не захватить, а полностью разрушить? — спросила Генрика немного неуверенно. — А когда Сингх захватим, выстроить заново, поставить там стражу и двинуться дальше?

— А что насчёт поджечь? — задумчиво сказала Вибек. — Заложить часть моста или весь мост брёвнами, поджечь и постоянно поддерживать горение?

— Откуда мы возьмём столько брёвен? — спросила Генрика.

— Ведьмы могут при помощи магии клонирования сделать сколько угодно, — усмехнулась Ильзе. — Клонирование неодушевлённых предметов, в отличие от клонирования живых существ — это легко.

— Сколько человек вы хотите отправить к этому мосту? — подала голос Вибек и зарылась пальцами в свои волосы. — Нас двоих?

— Вас двоих, барона Герца, баронессу Склодовскую и горстку рыцарей. Человек пятьдесят на всякий случай, — ответила Ильзе задумчиво. — Я думаю скорее готовить штурм Сингха, попрошу у брата подкрепление, на это должно уйти не больше двух-трёх недель. Всё это время вы должны охранять мост, следить, чтобы брёвна постоянно горели, ведьмы будут постоянно их клонировать. Справитесь?

— Да, справимся. Отступать уже некуда. — Генрика кашлянула. — Но подкрепление может потребоваться в любой момент. Надеюсь, мы можем на него рассчитывать.

— Разумеется, — ответила Ильзе. — Тогда решено. Даю вам завтрашний день на подготовку, и послезавтра вы должны уже добраться до моста. — Она тихо, но довольно слышно прищёлкнула пальцами, и служанка, стоявшая у двери, шмыгнула вон. Генрика и Вибек тоже встали со стульев. — Нет, герцогиня Корхонен останется, а вы, Вибек, можете идти. — Ильзе замахала рукой, и Генрика, недоумевая, опустилась обратно. Графиня Кюгель как-то коварно сверкнула глазами, усмехнулась и, попрощавшись, вылетела из кабинета.

Ильзе встала со своего места, подошла к Генрике и взяла её за руку, заставив подняться. Герцогиня, предсказав всё, что будет дальше, усмехнулась, и Ильзе принялась целовать её в приоткрытые губы. Она разжала руку, позволяя Генрике приобнять её, и своей рукой принялась гладить её короткие чёрные волосы, ерошить, зарываться в них пальцами. Не то, чтобы у герцогини была завидная шевелюра, скорее наоборот: жидкие и ломкие пряди, блестевшие от жира и грязи. Но Ильзе нравилось трогать их, шевелить, гладить.

Генрика, привыкшая к таким ласкам, не сопротивлялась, скорее наоборот, охотно отвечала сюзеренке. Она всё смелее и смелее целовала её, обнимала, поглаживала длинные светлые волосы. Генрика словно играла с ней, но при этом никогда не позволяла себе контролировать каждое движение сюзеренки, никогда не заставляла подчиняться. Она просто старалась сделать приятно, доверяя леди Штакельберг и ища ответного доверия. Ильзе с усмешкой вспоминала, как ещё пару месяцев назад Генрика ужасно стеснялась, побаивалась, волновалась. Теперь же она нередко брала инициативу в свои руки, поражая саму Ильзе своей изобретательностью.

Поцелуй становился всё жарче и глубже, леди Штакельберг запустила свободную руку в штаны Генрики, продвигаясь пальцами всё глубже и глубже, заставляя девушку вздрагивать и подаваться навстречу. Зажмуриваясь от нахлынувшего наслаждения, Генрика тихо простонала. Ильзе самодовольно рассмеялась, чувствуя, как хорошо герцогине с ней. Движения становились то резче, то медленней, Генрика изредка сдавленно вскрикивала и смущённо усмехалась, а время будто остановилось, и ничего вокруг не волновало. Достигнув пика наслаждения, герцогиня вздрогнула, позволила себе громко вскрикнуть, и Ильзе, вытерев руку о свои штаны, осторожно поцеловала Генрику в лоб. Герцогиня громко и как-то по-детски рассмеялась, что было несвойственно ей, присела на прощание в реверансе, и удалилась, как ни в чём не бывало.

Ильзе позвала служанку и приказала налить красного полусладкого.

***

Дорога до моста заняла не так уж и много времени, как поначалу казалось Генрике. Гораздо дольше они вчера готовились к этому походу, точили оружие, ведьмы клонировали брёвна. Несколько ведьм обещали быть вместе со всеми у моста, чтобы при помощи магии поддерживать горение и продолжать клонировать, ведь даже того количества брёвен, что есть сейчас, может не хватить. Мост через Бангарму был довольно длинным, но пока решили поджигать его не полностью, а лишь часть. На счёт непрошенных гостей Генрика вообще не беспокоилась. Если они и пожалуют — солдаты смогут удержать удар до поступления подкрепления.

Вместе с тем, герцогиня Корхонен чувствовала колоссальную ответственность. Грядёт такая важная и ответственная миссия, которую она никак не может провалить, иначе всё, пиши пропало, и не видать им ни победы, ни, тем более, независимости. Генрике хотелось сделать что-то стоящее, что во многом предопределит исход войны, то, чем она будет гордиться всю оставшуюся жизнь. А там уже и Ильзе, и родные будут счастливы и горды ей.

Оказавшись наконец у моста, солдаты тут же начали загружать его брёвнами с дальнего конца. Генрика понимала, что они очень рискуют, ведь вражеская армия может показаться на горизонте в любой момент. Герцогиня успокаивала себя тем, что у неё с собой отряд прекрасных воинов и воительниц, а Ильзе обещала прислать подкрепление в случае чего. Думая о сюзеренке, Генрика чувствовала, как сжимается и болит сердце. Она ещё не начала скучать и тосковать по ней, но ей отчего-то стало тревожно и за неё, и за себя. И ладно, если погибнет Генрика, но что будет, если прикончат Ильзе? В чём тогда смысл войны? Кто заменит леди Штакельберг? От этих мрачных, взявшихся из ниоткуда мыслей, Генрика быстро впала в тоску, что заметила Вибек. Графиня Кюгель обладала каким-то необыкновенным талантом смешить Генрику. После общения с Вибек всю грусть и беспокойство как будто снимало рукой, и все эти печали и сомнения казались сущей глупостью. Герцогиня считала огромной удачей-то, что ей посчастливилось познакомиться с ней на этой войне, хотя поначалу девушка даже побаивалась Вибек, которая была и умнее, и мечом владела лучше. Она оказалась вовсе не заносчивой и не скучной, как думалось герцогине, и была похожа скорее на отца, чем на мать. Генрика готова была поклясться, что не встречала людей добрее Вибек. Графиня могла рассмешить её в любое время и в любой ситуации.

К вечеру мост решили уложить дровами полностью, подожгли, и каждый начал заниматься своим делом. Ведьмы с наступлением ночи должны были сторожить мост, следить, чтобы огонь горел и не начинался дождь. Генрика в жизни не видела такого яркого пламени, чтобы его было так много, и оно так сильно горело. Такое наверняка видно за несколько километров отсюда. Ламахонцы точно не подступятся, если, конечно, не перепутают огонь с чем-то другим. Особенно красиво это выглядело ночью, и в то время, пока товарищи спали, улёгшись штабелями в траве, Генрика почти до рассвета смотрела в полыхающий огонь. К утру он сделался менее пышным, так как большой слой дров уже сгорел, и ведьмы при помощи магии подбавили ещё.