— Почему же нас переманили? — со смешком спросил Валентайн. Внутри, однако, клокотала ярость.
— Ты не поймешь, но попробую объяснить. Я буду жить вечно и могу сделать все, что пожелаю. Я старше Мосант. Настоящее бессмертие имеет дорогую цену — скуку. Ты не поймешь, никто из Клинков не поймет, потому что я дарю вам страсти, которые дают возможность получать удовольствие от жизни. Моя давно превратилась в вызов самому себе. Никто не сделает мне такого подарка. Неблагодарная это работа — быть Богом.
— Наша война — развлечение для тебя? — переспросил, дрожа от гнева, Валентайн, а Владыка вдруг резко прищурился и ошеломил вопросом:
— Тебе ведь понравилась бездна, не так ли?
Валентайн все же поднял взгляд. Он видел невысокого тщедушного юношу с золотыми волосами и бледной, как лунный свет, кожей. Высокие скулы, прямой нос. Именно такая внешность считалась классической в Анлосе, и каждый потомок леди Астреи в той или иной степени обладал ею.
— Каждое действие имеет причину — непреложная истина моего мира, — тщательно выговаривая слова, будто выучил их наизусть, произнес Майриор Десенто. — Не бывает действий без причин, даже если человек думает, что вмешалась случайность, божье провидение, ошибка и куча других виновников хаоса — он не прав. Я знаю, зачем ты пришел ко мне — причины всегда до банального одинаковы. Никому не нужный наследник, поскольку родственники умирать не собираются, сын предателя и мерзкой твари, которая, кстати, идеальнее всех твоих предков, полное разочарование бабушки с дедушкой, заноза на троне ненавидимой прапрапрабабки. Шлюха-жена, которая ушла к деду, младший брат, обладающий собственным городом и армией, в то время как старшему даже спальню во дворце выделили над тронным залом. Желание всем отомстить. Похвально, — словно поставил точку Майриор. — Думал, здесь оценят? Думал, здесь можешь делать, что захочешь? Думал, здесь поднимешься? Хотел стать лучшим другом великого Темного короля и даже, страшно подумать, хотел стать новым Повелителем Синааны? Даже я в детстве верил в меньшее количество сказок, а уж поверь, мое детство — во много раз хуже твоего.
Майриор поднялся.
— Запомнил, что я тебе сказал?
— Да, — произнес Валентайн. Он ненавидел Короля всей душой.
Кто-то, как Валентайн, внезапно прозревал спустя века и приходил в Синаану с духом революционера, желающего все изменить. И понимал, что тут тоже все пусто и закостенело.
Но вернуться уже не мог.
========== Глава 35 Полуночный рыцарь ==========
11 число месяца Постериоры,
принц Валентайн Аустен
— Мы поднимем флаги завтра после заката, — произнес Герхельд, — и атакуем Аливьен-иссе ровно в полночь. Города белого берега падут. Вы точно выполните свои обещания?
— Разве Синаана когда-то не выполняла обещания? — ответила вопросом Донна, спокойно глядя на мэра Брааса. Он, облаченный в расшитую зелеными нитями мантию, сидел напротив нее и Валентайна и нервно барабанил по каменной столешнице. Кроме них, в зале никого не было — разговор получился полностью конфиденциальным. Единственной, кто мог их подслушать, стала статуя, около которой решили провести встречу. Под тенью гигантских крыльев Валентайн чувствовал себя неудобно. Кто знает, вдруг Мученик действительно слышал их? Даже несмотря на то, что пару часов назад Ситри развеяла прах отца над Сирмэном, давясь слезами, которые Валентайн не должен был видеть. Но все же увидел и теперь чувствовал себя премерзко. Маска, слишком походившая на лицо Ситри, висела прямо над головой Донны. Валентайн старался не смотреть на нее. В конце концов, они ведь пришли сюда заключить соглашение, верно?
— Хорошо, — майоминг помедлил и напомнил одно из условий: — Залив будет наш.
— Безусловно. Мы никогда не будем вмешиваться в вашу внутреннюю политику, — главный Клинок чуть наклонила голову в знак согласия. — Земли оставьте себе, Синаана в них не нуждается. Моему Королю нужна лишь ваша верность и гарантия, что воины белого берега не появятся у Анлоса, когда их не ждут.
Валентайн фыркнул про себя, облокачиваясь на спинку стула. Требовать верности от тех, кто переходил от Хайленда к Синаане и наоборот во время каждого витка войны? «Трусливый народ, — думал он. — Стоило показаться армии, как они стали нашими друзьями».
Войска Синааны захлестнули берега восточных земель полторы недели назад. Разрушая деревни, убивая жителей и сжигая леса и посевы, орда мчалась на северо-запад. Каалем-сум, Реймир-сум, деревни на берегах Нойры — все они стали развалинами. Волну остановили лишь заснеженные пики.
Валентайн никогда не был так счастлив.
Его войска, взращенные, как любимые дети, за девятнадцать лет, остались в предгорьях, готовясь к переходу. Они рыли туннели, готовили оружие, ковали латы и оттачивали мастерство владения мечом и копьем. Командиры без жалости муштровали свои отряды, памятуя о том, что за ошибки подчиненных отвечают собственной головой. Придуманный Ситри, Донной и Валентайном план изучался до мелочей, и каждый готовился исполнить свою часть общей задачи. Солдаты были готовы положить жизнь за завоевание Хайленда. Вот только для чего и зачем?
От раздумий Валентайна отвлек возглас мэра Герхельда.
— В знак нашей дружбы — дары величайшим воинам мира!
Полуночный рыцарь весело усмехнулся. Льстить майоминг умел. Только Валентайн и так знал, что лучше него мечом не владел никто. Никогда. Кронпринцесса Аделайн приложила много сил к образованию внука. Участие Михаэля ограничивалось приказами и приглашениями в Каалем-сум лучших учителей. Валентайну всегда нравилось военное дело: мечи, одноручные, двуручные и парные, щиты, арбалеты, копья и множество других видов оружия ощущались как непосредственное продолжение тела. Он умел обращаться со всем, что могло выйти из-под молота кузнеца, но предпочитал двуручный бой. Аделайн пыталась воспитать во внуке второго Вердэйна. Валентайн, считал сам полуночный рыцарь, превзошел его.
Двери тронной залы великого города Брааса открылись, впуская воздух и тусклый свет. Черный клинок внесли на бархатной алой подушке, которую держала молодая служительница храма. Длиной не менее сорока пяти сантиметров, он словно светился изнутри полумраком. Рукоять, это Валентайн смог определить сразу, отлили из белого золота и сверху покрыли морским стеклом — твердой, как алмаз, прозрачной пленкой. Сжав ее, Валентайн даже удивился — настолько стекло оказалось холодно. Служительница отошла в тень. Глаза ее были завязаны лентой — майоминги следовали традициям безукоризненно.
— Под сталью горит священный призрачный огонь, — с толикой гордости произнес Герхельд.
— Призрачный огонь? — повторил Валентайн, изучая лезвие меча. В руке вес клинка совершенно не чувствовался. — Вы же лишились его много лет назад.
— Он вернулся.
Дарами для Донны стали прекрасные вулканические наручи и поножи, легкий шлем и расписной нагрудник, идеально подходившие к уже имевшемуся вооружению. Она скромно поблагодарила мэра.
— Как же это случилось? — с интересом спросил Валентайн, пока Донна надевала дары. Сам он все никак не мог насладиться горящим мечом. Превосходный баланс и функциональность оружия говорили о немалом мастерстве оружейника. Валентайн пожалел, что к подарку не прилагался и сковавший его кузнец.
— Мы замуровали Сэрайз Аустен, — просто ответил мэр, указав на странное сооружение в полу — золотую руку, которая протягивала огонь. — Приказать внести блюда?
И Белладонна, и Валентайн отказались от пира.
Много позже, уже проходя по туннелю к главному выходу из столицы майомингов, полуночный рыцарь все же сказал с нескрываемым удовольствием:
— Возмездие свершилось без меня. Видимо, справедливость все же существует.
— Справедливость? — эхом откликнулась Донна. — Разве эта девочка в чем-то виновата? Наказание должно приходить только к виновному. Аморальны родители Сэрайз, и они понесли кару. Сэрайз Аустен не виновна ни в чем. Прислушайся к голосу разума, Валентайн, и ты поймешь это.
