— Более пятисот, — сказал кто-то из толпы.

— А они?

Повисло молчание. Воспользовавшись затишьем в разговоре, знахарки вновь засуетились вокруг Кестрель, накладывая мази и повязку с чистой корпией на лоб Кесс. Вручив в руки коменданта зачарованный отвар, знахарки ушли к другим раненым. Остались только мемории и капитан. Капитан, воспользовавшись этим, произнес:

— У них было подкрепление.

— Что произошло? — шепнула Анни на ухо Лиссандро. Тот промолчал, Кестрель тоже, обдумывая их положение.

Вилен, услышав ее, ответил таким же шепотом:

— Крепостную стену прорвали черные рыцари Гифтгарда. Перегруппироваться мы не успели, нападения ожидали с востока, где скопилась конница и пехота. Купились на банальный обманный маневр, — мужчина горестно усмехнулся. — Внешний вал был взят, мы оставили позиции и внутреннего вала.

Анна опешила. То, что будут так быстро сданы позиции первой линии обороны, не ожидал никто, особенно она. Прошло же не более получаса…

— Как им удалось?

— Перелетели, — коротко отозвался Вилен. О крылатых рыцарях Гифгарда ходили легенды.

Большего пояснять Анне не требовалось. Взяв штурмом внешний вал, враг легко влился за внутренний круг, который ворот не имел. Отныне враг стоял у стен самого Палаис-иссе. Они лишились защиты внешнего периметра обороны.

— Сообщения? — внезапно подала голос Кестрель, вырывая ее из размышлений.

— Ни одного.

Лиссандро, до этого тихо стоявший рядом, ударил кулаком по стене.

— В Анлосе всем плевать на нас! — выкрикнул он, чего сейчас делать не следовало.

Анни с беспокойством огляделась. К счастью, людям вокруг было не до них, куда ни падал глаз — везде лежали бесчисленные тела раненых, а между ними суетились медики. Лекарям помогали мемории из храма в белых передниках. Раненые стонали, некоторые кричали, зовя матерей или помощь. Кто мог двигаться сам и не имел серьезных ранений, терпеливо дожидались помощи, зная, что сперва станут помогать тем, кому она требовалась гораздо больше, чем им. Анни поежилась.

— Им не плевать, они просто не знают, — спокойно заметила Кестрель.

— И не узнают, — процедил сквозь зубы Лиссандро.

— Сколько дней мы продержимся?

— Долго. Прислужницы ветра среди нас, они отобьют все атаки, — встрепенувшись, принялся рассуждать Лисс. — Твари не смогут подобраться с земли, мы разнесем их катапультами. А потом, когда-нибудь, — он хмыкнул, — подойдет подмога.

Кестрель внезапно побледнела так сильно, что Анни с непонятным возгласом подскочила к ней, думая, что коменданту плохо. В этот момент из-за стен раздался взрыв. Вилен, выругавшись, побежал на выход, Лиссандро бросился за ним. Зал объял дым и запах гари.

Анни, не обращая внимания на поднявшийся в зале крик, схватила побелевшую Кесс за руку.

— Тебе плохо? Может, позвать знахарку?

— Нет, — та помотала головой. — Я просто вспомнила одну вещь. Вдруг среди них есть Стальной клинок? Ситри Танойтиш… Она же была комендантом до меня. Она знает все тайные ходы.

— Тайные ходы? — переспросила Анни.

— Да, — лицо Кесс оставалось пугающе бледным. — Слушай. Там, около башни, самой восточной, есть ущелье, ты его знаешь. Ущелье, где течет главный приток Нойры. К ущелью ведет тропа от храма, Ситри его знает. Тропа проходит прямо по ущелью, и будь уверена, что она заберется по старой лестнице и попадет прямо к нам. Анни, — шепнула Кестрель, — иди туда, разрушь переход. Сиди там и как только услышишь какой шум из ущелья — беги ко мне. Поняла?

— Да, — де Хёртц с трудом сдержала радость. Ей дали задание!

— Тогда иди. Может, я потом пришлю кого-нибудь к тебе, но не говори никому о тропе. Пожалуйста.

— Почему?

— Неважно. Иди, ну же!

Анни с бешено бьющимся сердцем побежала по лестнице к самой высокой башне Палаис-иссе. Снаружи разыгралась битва, однако детали ее девушка так и не увидела.

***

Анна лежала на спине и смотрела на звезды. Длинные волосы девушки, обычно заплетенные в небрежную косу, рассыпались по холодному камню, а косая челка чуть закрывала глаза, но Анне было лень поднять руку, чтобы исправить ситуацию, поэтому она продолжала смотреть на небо сквозь помехи из темно-русых волос. Лишь холодный дождь заставил ее подняться и зайти под навес.

— Опять начался, — вырвалось у нее. Капли забарабанили по крыше, по стене, по полу, облака совсем почернели — Анна, сердито отряхнувшись, пошла к лестнице. Снегопад сменялся ледяным ливнем, ливень — снова снегопадом, и через час возвращался снегопад. Холод продолжал волнами атаковать Палаис-иссе. Спускаться Анни не решалась. Целый день огненная мемория просидела на самой крыше обледеневшей дозорной башне. Сначала, разрушив переход ко дну пропасти, она действительно внимательно слушала тишину; потом надоело; последние часы Анни честно думала, что Кестрель дала ей очень скучное задание. Запасы еды также кончились. Дозорная площадка обрывалась в ущелье, пропасть, в глубине которой брала свое начало Нойра, черная река, пронизывающая всю долину до городов-близнецов. С крыши было видно все, даже пролив, а вот северную часть Палаис-иссе скрывала горная гряда. Анни не видела и не слышала ни звука битв, ни разговоров, ни перестрелки — ничего. Иногда приходил страх, что она попросту пропустит марш-бросок королевства и останется тут одна. Уж больно пугающая тишина стояла над дозорной площадкой…

Один раз Анни подошла к самому краю обрыва и кинула огненный шар, чтобы осмотреть ущелье. Нет, ни один человек не смог бы забраться по старинной лестнице, выдолбленной в отвесной скале. Ступени вели к самой реке, спускаясь вниз на километров пять — понадобилась бы недюжинная сила, что суметь преодолеть их наперекор гравитации и без веревок, от которых де Хёртц избавилась. Ситри же все-таки человек… кажется. Полностью успокоившись, Анни перестала обращать внимание на темный провал, который так взволновал Кестрель пару часов назад.

Со скуки она начала вспоминать тот день, когда очнулась в столице империи. Анлос остался в памяти райским садом. После горящего Антверпена Мосант показалась ей невероятным местом, полным чудес. Тут были и единороги, и феи, и лунные вампиры, эйлании, вернеры, майоминги и тысяча других народов, о которых она могла только слышать и которых мечтала увидеть. Так Анни прожила около года, даже не задумываясь о том, что все те, кого она знала, сожжены и обращены в пепел. Де Хёртц не вспоминала никого — слишком счастливо и безоблачно ей жилось в столице империи, которую Лиссандро называл «городом обмана». А потом ее перевели в Палаис-иссе, так ничего и не объяснив…

Анни ничего не знала. Кто она? Откуда эти силы? Кто дал ей их? Почему идет война? Анни доставались лишь обрывки фраз да редкие короткие рассказы тех, кого она просила рассказать. Позже Кестрель заметила, что, по правилам, Анни должны были хотя бы на пару лет отправить в храм огня. Видимо, забыли. Видимо, не нужна.

Вздохнув, девушка вызвала огонек в ладони и стала за ним наблюдать. Смешной. Игривый, все время норовит что-нибудь поджечь. Анни думала, что ее пламя живое, хотя все вокруг говорили, что оно самое обычное. Не верилось ей в это — не может оно быть обычным. Оно ведь привело к новой жизни.

— Скучаешь?

Это был капитан Вилен. Мужчина, на распахнутой груди которого красовались бинты, а левая рука утопала в перевязке, хромая, поднимался по ступеням винтовой башни. Его явно мучила боль, по губам-то и дело пробегала короткая судорога, а левое веко подергивалось.

— Что случилось? — охнула Анни, бросаясь к капитану. С ее помощью Вилен осторожно сел на ступень.

— Все нормально. Устроили вылазку.

Анни с подозрением прищурилась. Кажется, ей только что солгали.

— Тебя Кестрель прислала, да? Боится, что я не справлюсь?

— Нет, что ты, я сам пришел, — ответил Вилен. — Я им больше помочь не смогу, вот и решил навестить подружку. Тебе же самой скучно.

Анни вздернула нос.

— А вот и нет! У меня важное задание, вообще-то, а вы меня отвлекаете!