Старик умирал… Скорое окончание своего жизненного пути, он видел в глазах лечащего врача, в глазах молодых, вечно усталых фельдшеров «скорой помощи», вводившие ему ежедневно в иссохшие мышцы бесчисленное количество анальгетиков… Свою скорую смерть он видел и в глазах детей и любящей жены… Сглотнув, старик провел сухим языком по своим бескровным губам. «Сегодня, это случится сегодня ночью. Скорее всего, под утро, – решил он. – Скорее бы!» Глухая, надоедливая боль волной вновь окатила его тело. Стиснув зубы, старик привычно вступил в схватку с ней, привычно скоро обессилив и вновь впадая в забытье…

Старик очнулся глубокой ночью. Он осторожно перевернулся с боку на бок, привычно прислушиваясь к себе и сильно удивляясь тому, что боль покинула его. Во всем теле царила необычайная легкость. Старик довольно улыбнулся. Вот он долгожданный час! Еще немного и все кончится! Тени в изголовье его кровати зашевелились, и в глубоком мраке комнаты нарисовался мягко светящийся женский силуэт. «Нет, это не жена и никто из детей, – решил старик. – Молодая женщина» Женская фигура мягко и бесшумно подалась вперед и легко села на край его постели. Несмотря на мрак, старик очень хорошо разглядел лицо незнакомки. Неведомый, очень мягкий и теплый свет освещал женское лицо изнутри, да и вся фигура как бы светилась сама собой.

– Здравствуй, ваше величество! – прошептал старик. – Я ждал тебя!

Женщина улыбнулась. Взор ее оказался пронзительным и жестким, колючим, а вот улыбка у нее получилась доброй и понимающей.

– Ваше величество? Так меня еще никто не называл. Я привыкла, чтобы меня просто величали… И ты зови меня просто… Смерть, например.

Старик пожал плечами.

– Истинно так! Что может быть проще смерти? Но для меня ты спасительница, моя королева, та, что избавит меня… от боли.

– Я избавляю не только от боли. Я избавляю еще и от жизни.

– Да, конечно! Я готов! – старик был тверд. Смерти это понравилось. Мало кто так встречал ее. Многие не готовы были принять ее. Обвиняли ее в том, что она забирает многое, забирает, то, что ей не должно принадлежать. Мало кто знает, что на самом деле она приходит не что-то отбирать. Нет! Она лишь проводник. Она является и ведет туда, куда следует идти после конца жизненного пути. Никто из смертных не знает наименования и расположения тому месту, поэтому каждому из них нужен поводырь, который как слепца, поведет за руку во мрак, в темноту того, чей час пробил…

– Тебе страшно? – Смерть склонила свое прекрасное лицо к старику. Тот усмехнулся, с трудом разлепив покрытые тонкой корочкой губы.

– Нет, что Вы! Страха нет… давно нет! Как это будет, ваше Величество? Простите, но позвольте мне Вас так называть по-прежнему.

Смерти трудно было трудно признаться в том, что подобное обращение ей импонировало. Поэтому, прежде чем, сделать свое дело, она доверительно прошептала умирающему на ухо.

– Все просто! Я возьму тебя за руку, и мы пойдем с тобой вперед!

– И все? – удивился старик.

– Да.

– Тогда вот моя рука! – старик твердо поднял высохшую от болезни руку, так похожую на тонкую, птичью лапку. Смерть нежно взяла кисть старца в свою руку. И прежде чем, утянуть его, как обещала, во мрак, по ту сторону, она еще доверительно прошептала ему еще на ухо.

– Открою тебе еще тайну, мой друг… У всего есть две стороны. И там, куда я тебя поведу у меня другое имя. Там меня все зовут Рождением!

Пространство вокруг давило своей бесконечностью… Боль, пробирающий до самых костей, холод и свет. Много света, еще больше раздирающей боли и леденящего душу холода. Все вокруг состояло из них. Все вокруг было ими…

Я падал вверх, меня бросало из стороны в сторону, мое тело было игрушкой в руках великих сил. Полноте, а у меня есть тело? И напрасно, мой разум пытался понять, что со мной, где я, куда я несусь с огромной скоростью. Или мне лишь кажется, что я двигаюсь куда-то? Как и то, что я обладаю телом? Пространство вокруг обманчиво. Оно бесконечно и одновременно конечно. Ему нет конца, и в то же время оно ничтожно, сосредоточено в некой локальной точке, размеры которой невыразимо малы…

Я знал, что это случится. Не рано или поздно – таких понятий здесь, в этом месте просто нет. Пространство и время – обман, их нет… Просто нет… Может так выглядит смерть? Может так и ощущается иной мир? Тот, что зовут загробным? Но нет, я не умер. Уверен в этом. В этом ничто я чужак, мой разум пытается опереться на знакомые понятия, получить хотя бы какой-нибудь ориентир, своеобразную точку отсчета. Пространство вокруг давило своей бесконечностью и он же поражало своей конечностью и ограниченностью…

Я здесь не один… Таких как я, чужаков, пришедших извне сюда много. Я чувствую их всех. Не могу пообщаться с ними, любой контакт обречен на провал, но знаю они рядом и они, также рады мне, рады любому новенькому. Может от того, что это вносит хоть какое-то разнообразие в наше существование… пребывание здесь, в этом ничто? Впрочем, и это слово «ничто» не подходит: разве может быть разнообразным «ничто»?

Что есть жизнь? А что есть смерть? Куда исчезает свет, когда гаснет лампочка? Откуда вообще берется свет? Что есть время? Что есть пустота? В чем смысл жизни? Что нас ждет после смерти? Вопросы, вопросы… Извечные, а оттого глупые вопросы… Но кроме вопросов присутствовали еще ощущения. Точнее попытки ощутить то, что ощутить невозможно. Разве можно ощутить пустоту? Боль и та, меня покинула. Боль… Не знал, что чувствовать боль, это так здорово! Я несомненная часть пространства вокруг, но почему такое впечатление, что мое я, такое чуждое этому месту вне времени и пространства?

Такое уже случалось. Так уже бывало. Или будет? Мой разум потерялся во временах. Тот чужак смешон! Из ниоткуда появилось нечто, считавшее, что оно представляет суть и явление. Может быть когда-то и где-то, например, в его мире так оно и было… Но не здесь. Не здесь… В том великом и бесконечном вакууме, в том ничто, где я оказался, нет различий между никем и ничем. Для всех нас застрявших здесь это все и ничего одновременно.

Я знал, что это случится, потому что это должно было случиться, потому что это случалось… Внезапно… или предсказуемо медленно – я не знаю, я запутался! Пусть будет внезапно… Неважно ведь как обозначить то, чему нет объяснения и названия, нет характеристики, нет признаков? Пусть будет внезапно… Внезапно изменилась структура нашей обители имя, которому ничто и нигде, появилось ощущение увеличения – сжатия, исказилось разрешение, изменилась гармония поляризации, напряженность поля, и я вновь ощутил очередное нечто… Еще один чужак. Как же много нас здесь!

Пространство вокруг давило своей бесконечностью. Боль, пробирающий до самых костей холод и свет. Много света, еще больше раздирающей боли и леденящего душу холода. Все вокруг состояло из них. Все вокруг было ими… Я падал вверх, меня бросало из стороны в сторону, мое тело было игрушкой в руках великих сил… Все это было! Все это будет! Колесо инфернального небытия сделало очередной оборот.

«Небольшие различия в начальных условиях рождают огромные различия в конечном явлении… Предсказание становится невозможным»

А. Пуанкаре.

«Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится»

М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

Тот, кого впоследствии станут звать Богом, сидел на огромном, серого цвета, с разводами валуне. Рядом с ним, играя камешками, бросая голыши то вниз по склону, то в воздух, ловя и снова подбрасывая вверх, сидел его лучший ученик. Перед ними простиралась бесконечная долина, горы, склоны которых поросли зелеными лесами, изгибаясь змеей, пролегла полноводная река. Сидящему на камне, подвластно было все… Он повелевал пространством и временем, он помнил и знал все. Даже то, что еще не случилось. Его ученику добиться подобных умений удастся еще не очень скоро… Может солнце, что повисло на их головами – молодая, горячая звезда, к тому времени успеет погаснуть. Но, что знает тысячелетие или даже миллион лет, для тех, кому суждено существовать вечность?