Пятница бы назвала это прогрессом и рассчитала вероятную долю удачного исхода.

Ванда бы сказала, что первый кирпич в стене разрушен.

А сам Тони чувствовал, что тиски, сжимающие орган в груди, наконец разжались, позволяя ему вновь свободно дышать.

========== Часть 2 ==========

С Питером что-то происходило, и Тони никак не мог понять, что именно. Последние несколько дней Паркер вёл себя страннее обычного, поправка — страннее даже нового себя, и Тони это напрягало. У него, в отличие от Ванды, не было телепатических способностей, поэтому пролезть в голову к мальчишке он не мог. Единственное, что Тони было позволено делать — это молча наблюдать за поведением юноши, считывать с его лица малейшие признаки беспокойства и надеяться, что всё не станет ещё хуже, чем есть сейчас.

Они сидели в гостиной. Тони по привычке удобно устроился в кресле, обложив себя различными документами компании, а Питер развалился на диване, уже около десяти минут не шевелясь и даже не моргая таращась в одну точку перед собой. Поэтому, когда он резко поднялся с дивана, Тони заметно вздрогнул. Проводил мальчишку встревоженным взглядом карих глаз, следя за тем, как тот подходит к девственно белой стене. Стоит перед ней несколько долгих, томительных секунд, а потом делает то, чего Тони никак не ожидал. Откинув правую руку назад, Питер со всего маху всадил её в гладкую поверхность, кулаком пробивая стену, словно это была лишь вата или тонкий слой пенопласта. Медленно вытащив руку из образовавшейся дыры, Питер разжал пальцы, повертел их немного, сдувая с кожи остатки шпаклёвки, и повернулся в сторону Тони, смотря на него вопросительным взглядом. Откровенно охеревшему Старку понадобилось немного времени, чтобы подобрать свою челюсть и вернуть взлетевшие вверх брови на привычное место.

— Что ты делаешь? — хрипло спросил он, вставая с кресла и медленно подходя к Питеру, словно тот был диким животным, и Тони мог его спугнуть. Подобное проявление паучьей силы произошло впервые с того момента, как Питер вернулся.

— Почему я так могу? — мальчик нахмурился, поджал в линию тонкие губы, продолжая сверлить настойчивым взглядом мужчину. Тони видел, как его кулак вновь сжимается, словно он собирался повторить проделанный фокус.

— Питер, послушай…

— Это ненормально! — воскликнул Паркер, делая шаг назад. В карих глазах зажглись фитильки страха, а на лице проступил такой явный испуг, что Тони захотелось просто подойти и обнять его, прижать к себе и успокоить, убедить, что всё будет хорошо, всё обязательно наладится. — Я не хочу быть таким, это же дикость какая-то! Я могу кого-нибудь покалечить или даже убить! Не хочу так, сделай что-нибудь!

— Паркер, блять, дай мне сказать! — Тони не заметил, как сам перешёл на крик. Одним резким рывком преодолел разделяющее их расстояние и стальной хваткой вцепился Питеру в плечи, крепко сжимая. Встряхнул пару раз, пытаясь привести его в чувства и избавиться от подступающей истерики. — Я скажу это лишь раз, понял? Один единственный раз, поэтому не смей меня перебивать.

Тони замолчал, сделал глубокий вдох, чувствуя себя пловцом, который готовится к долгому заплыву. Посмотрел в доверчивые глаза человека, являющегося для него самым важным на свете. И понял, что у него нет права на ошибку, нет права на промах.

— Питер, ты один из самых замечательных людей, которых я знаю. Нет, не так — ты и есть самый замечательный, — тихо сказал мужчина, чувствуя, как Паркер в его руках едва заметно вздрогнул. — Ты не можешь покалечить кого-то, ты даже мухам окно открываешь и выпускаешь их на свободу, хотя должен бы прихлопывать. Боже, как иронично, — Тони усмехнулся, возвёл глаза к потолку, словно на нём были написаны все ответы на мучающие его вопросы. — Я никогда не встречал таких людей, как ты. Абсолютно чистых, искренних и настоящих. Не запятнанных всей это грязью, которой в мире дохрена, но от тебя она будто сама отскакивает. Ещё один плюс мутации или ты просто чёртов везунчик, я не знаю. Но единственное, что в чём я точно уверен — ты лучшее, что происходило со мной когда-либо.

Тони чуть ослабил хватку на худых плечах, большими пальцами рук поглаживая их сквозь тонкую ткань худи. Питер смотрел на него, широко распахнув глаза, впитывал в себя каждое слово, подобно поролоновой губке.

— Я боялся, что испорчу тебя. Боялся, что сломаю, испачкаю и заражу собственной грязью, понимаешь? Я ведь как яд — отравляю всё вокруг себя. Из-за меня люди страдают, Пит, те, кого я люблю, так или иначе всегда страдают. Я не хотел, чтобы тебе было больно, ты заслуживаешь гораздо лучшего.

— Я помню, — Питер сказал это шёпотом, так тихо, что Старку пришлось напрячь слух. — Если со мной что-то случится, в этом будешь виноват ты, да? А тебе это не нужно.

Практически в точности повторённые слова, те самые, что Тони обронил в порыве злости. Хотелось отмотать время назад, вернуться в этот день и дать самому себе смачного пинка, потому что его необдуманная фраза задела Питера так сильно, что он помнил её даже сейчас, забыв обо всём остальном.

— Прости, — короткое слово, сказанное на выдохе. Тони удивлённо вскинул брови, непонимающим взглядом смотря на юношу. — Я не знаю, что произошло, но… ты не должен чувствовать себя виноватым. Прости, что заставил жить с этим.

— Паркер, ты вообще слушал, что я тебе сейчас говорил? — от возмущения у Тони даже рот приоткрылся, пока он во все глаза таращился на Питера. — Это не ты, а я должен извиняться. За то, что не уберёг. Втянул тебя в это, жизнь твою перевернул. Из-за меня ты сейчас такой, не помнишь нихрена, сидишь тут целыми днями, хотя мог бы носиться по всему городу на своей паутине и бабкам помогать дорогу переходить.

— Я обычно так делаю, да? — Питер улыбнулся, едва заметно — самым краешком губ, но и этого хватило, чтобы у Тони в груди что-то противно заныло и с громким лязгом посыпалось на пол.

— Делаешь. И котят с деревьев снимаешь, и заблудившимся туристам помогаешь, пожары тушишь, грабителей ловишь и паромы пополам рубишь — ты, блин, очень мультизадачный и способный, — чем дольше Старк говорил, тем выше полз уровень сарказма в его голосе, но Питера это совсем не смутило. Наоборот, он улыбнулся ещё шире, слушая всё это и рисуя в голове примерные картинки. — Подожди минуту.

Старк разжал руки и отошёл от него, скрываясь где-то в коридоре. У Питера особо не было времени подумать, куда тот делся, потому что буквально через минуту Тони вновь стоял посреди гостиной, только теперь с каким-то странным кейсом в руке. Положив его на стол, он щёлкнул замком, после чего кейс сам открылся, являя окружающим костюм Человека-паука собственной неповторимой персоной.

— Что это? — тихо спросил Питер, чувствуя странное покалывание во всём теле. Ладони резко зачесались, а на кончиках пальцев заструилось незнакомое тепло. В голове запульсировало острое желание, сопротивляться которому Питер не мог. Подойдя к столику, юноша протянул руку и коснулся мягкой ткани костюма, кожей ощущая гладкий и приятный материал. — Это моё?

— Твоё, — кивнул Тони, внимательно за ним наблюдая.

— Но ты забрал его! — Питер возмущённо фыркнул, в очередной раз вызывая у Старка желание врезать самому себе.

— Я был не прав. Вернее, я был прав, а ты нет, но я выбрал не самый удачный способ, чтобы объяснить это тебе.

— Но я исправил свою ошибку?

— Более чем, — Тони бы хотел добавить, что исправляя эту самую ошибку Питер чуть не умер, но решил окончательно не травмировать его.

— Так ты больше не злишься?

— Питер, я априори не могу на тебя злиться. Это что-то из разряда невозможного, как если бы Вижн начал пользоваться дверьми.

— Кто такой Вижн? — юноша нахмурился, но тут же мотнул головой, прогоняя ненужные мысли. Куда сильнее его волновал другой вопрос. — Почему ты не можешь злиться на меня?

Тони вдруг чётко понял, что либо он сделает это сейчас, либо не сделает уже никогда. А подписывать самому себе подобный приговор не хотелось. Благо, мазохизмом он никогда не страдал. Резко шагнув в сторону застывшего юноши, Старк обхватил ладонью его предплечье и рывком притянул к себе, накрывая его губы своими.