— Мне не доверяешь? После всего, что мы вместе пережили?! Да я нашей матерью клянусь, никогда не предам!

— Лучше отцом поклянись. Матери на том свете твои клятвы, что коню червяк — незаметны, да и без надобности.

— Чьим? Твой, насколько я знаю, лет пятнадцать назад ласты склеил. А мой, как способности лишился, в море сиганул.

— Когда? — удивился Оливер.

— Месяц-два назад. Ты же знаешь, я за стариком не особо наблюдала. — Анель коварно сверкнула глазами. — Жаль, что я сама не успела ему глотку разодрать. Впрочем, я его понимаю. Зачем жить без дара!

— То есть, ты тоже собираешься покончить с собой, когда способности иссякнут? — Парень взмахнул руками. — Но это же глупо! Жизнь не заканчивается на потере магии. Миллионы людей на Невидинах даже не подозревают о существовании волшебства. И ничего, живут и радуются.

Девушка цокнула языком и закатила глаза:

— Еще сравни крота и птицу! Первый никогда не летал и летать не будет. Его счастье — копание в грязи. А если птица потеряет крылья? Разве можно жить на земле после того, как побывал в небе? Тебе легко говорить, твой дар никуда не пропадет. Ненавижу опенулов…

Последние слова Анель прошипела сквозь зубы. Алые губы вытянулись в бледную линию, зрачки сузились, тонкие пальчики сжались в кулаки. Оливер был уверен — сестра готова прямо сейчас вспороть ему брюхо.

Однако девушка глубоко вдохнула, мирно улыбнулась и слегка подрагивающим голосом продолжила:

— Но со мной все ясно. А вот ты… Весь лагерь бьется над твоей загадкой. Ни за одним ключиком мы еще так не носились.

— Вы гонялись за мной четыре месяца, чтобы просто расспросить? — Глаза парня неестественно округлились. — Не проще послать записку с просьбой встретиться? У меня от ужаса чуть сердце не разорвалось. Грэга-то вы зачем в это ввязали?

Паникер высокомерно хмыкнул и продолжил увлеченно разглядывать уличный фонарь. На все вопросы отвечала Анель.

— Милый, глупый Оливер, — ласково замурчала подселенка. — Ты прекрасно знаешь наши методы работы. Унижения, просьбы — для ляров и канноров. Для заранее проигравших. А инсивы победители. Мы всегда добиваемся правды. Так что будь паинькой и расскажи дорогой сестричке все по порядку. Иначе сам испытаешь все то, что творил когда-то с пленными.

Оливер судорожно сглотнул и покорно кивнул. Никогда он не думал, что окажется на месте жертвы.

Анель хищно улыбнулась, обнажая белые зубки:

— Итак, что же произошло накануне Нового года?

В мрачном переулке воцарилась звенящая тишина. Никто не издавал ни звука. Только возле лампы фонаря отчаянно бил крылышками закоченевший мотылек. Грэг не сводил с насекомого стеклянных глаз. Казалось, его вовсе не интересовал ответ на вопрос.

— Клю-ючик, — нетерпеливо протянула девушка и легонько коснулась подбородка опенула. — Не заставляй меня смотреть в твои чудные кошачьи глазки.

Оли быстро облизнул пересохшие губы и выдавил:

— Симон оплошал. Не справился с полуживой слабой опенулкой и погиб сам. Такому, как он, не место в рядах инсивов.

— Мне все равно, каким он был солдатом. Я спрашиваю, откуда у Сондры Керш коготь горной Инсивской лисицы!

— Очевидно, с Инсива, — рассмеялся Оливер. — Когда-то и она посещала землю Лайтов. Могла вырвать парочку коготков.

Анель скрипнула зубами:

— Ты со мной шутки шутить вздумал? Мы уничтожили лагерь… как его там? Неважно… сразу после ее вступления. Она на островах и недели не пробыла. Думаешь, пустил бы кто-то девчонку-опенула на Инсив? Уверена, что нет. А лисицы водятся только в Инсивских горах. Передать ей коготь мог лишь член нашего лагеря. Мирных жителей на острове не водилось с тех пор, как проминаты заявили об оружии.

— А я тут при чем? — прыснул Оли.

— А при том, что Симон — твой главный соперник. Пока он жил, никто и не думал глядеть на тебя как на опенула. Но если бы он умер, тебя бы заметили, перестали считать отбросом, так? Кроме того, позволь напомнить, именно ты сообщил Симону о местонахождении Керш. Очень удобно: направить врага к человеку, которого заранее вооружил. Ты дал Сондре коготь — единственный предмет, которым можно разбить минерал земли Лайтов. Бинго! Камень уничтожен, Симон мертв, Оливер выходит на передний план.

Анель лениво щелкнула пальцами. Грэг, в дань уважения, даже отвлекся от созерцания мотылька, взглянул на союзницу и, коротко кивнув, хмыкнул что-то одобрительное. Оливер на все обвинения лишь покачал головой.

— Ты точно подселенка? — ухмыльнулся он. — Может, твой дар все-таки читать мысли? Такой дедукции позавидовали бы лучшие сыщики мира.

Девушка переменилась в лице. Губы разомкнулись, округлились, ресницы затрепыхались, словно крылышки пресловутого насекомого, а в глазах промелькнула искра, не то яростная, не то горестная.

— Так это все-таки ты… — выдохнула Анель. — Даже не пытаешься оправдать себя!

— Все и так стало ясно, как день. — Оливер пожал плечами. — Симона я никогда не переваривал. А с тех пор, как главарь провозгласил его главным опенулом лагеря инсивов, я жил лишь мыслями о его убийстве. Не делай такое удивленное личико, сестрица. Ты всегда знала, на что я способен. Все знали. Потому и объявили на меня травлю, так?

Анель молчала. Парень ощутил, что теперь преимущество на его стороне — он снова отвоевал позицию лидера, охотника, а не жертвы. Уж очень не любит свободолюбивый опенул чужие рамки. Во имя победы он готов на все.

— Идиот, — прошипела в зловещей тишине девушка. — Как ты посмел!.. Ты подставил под угрозу весь лагерь! Предатель! Неужели ты забыл, что значит камень на твоей груди?!

Ее лицо в желтом свете фонаря приобрело нереальный потусторонний цвет. Карие глаза наполнились фанатичными яркими бликами. Плащ взметнулся, и на бледной коже, чуть ниже ключиц, в опасной близости к сердцу, бешено заискрился желтый овальный амулет.

Грэг тихо охнул и сжал пальцами накидку. Однако яркий свет прорывался даже через плотную черную ткань. Оливер зажмурился. Сильные эмоции засоряли поток. Через пару минут все инсивы в округе почувствуют ярость подселенки. Вот и его сердце, пусть и огражденное сейчас от общей сети, еле заметно кольнуло.

— Мы одно целое! — рычала Анель. — Мы едины! Предателям не место среди нас! Ты не сможешь воспротивиться своей природе. И либо ты раскаешься и будешь со всеми… Либо умрешь.

Воздуха стало не хватать. Мир качнулся и поплыл, обращаясь в гневно-желтую дымку. Карие глаза напротив лукаво прищурились.

— Каков твой ответ, инсив? — зазвенел нетерпеливый голос сестры.

Оливер откинул голову и дрожащими пальцами коснулся груди — того места, где горел его собственный янтарный камень. Сердце отозвалось бешеным стуком. Рука скользнула под полу плаща и вцепилась в раскалившийся минерал. Парень чувствовал, как на грубой коже ладоней вздуваются кровоточащие ожоги, но кулак не разжал. Нельзя.

В ту же секунду забвение прекратилось. Анель вскочила на ноги, крутанулась на месте и заливисто расхохоталась.

— Я знала! Знала! — воскликнула она. — Милый, милый братишка! Я боялась, что мне придется тебя убить. Но все позади, все позади.

Крылья мотылька отбрасывали на асфальт причудливые тени, и девушка кружилась среди них, то исчезая в темноте, то вновь появляясь. Мантия вздымалась от каждого движения, и Анель сама походила на черную бабочку-траурницу. Грэг теперь завороженно следил за ее порханием и не замечал ничего вокруг. В том числе и того, что Оливер поднялся на ноги, а рука его с камня переместилась во внутренний карман. В желтых лучах фонаря блеснул белесый нож.

Воздух разрезал тихий свист, и следом за ним — болезненный вскрик. Анель в недоумении замерла. Паникер, злобно шипя, выдернул из плеча клинок и огляделся. Но темная фигура Оливера уже исчезла за ближайшей дверью затхлого подъезда.

Испуганный шумом мотылек растворился в тени деревьев.

Комментарий к Глава 13. Мотылек

Глава маленькая, но трепетно мною любимая, поэтому выкладываю ее в день своего рождения.