— Остальные? — глухо переспросила Эрика.

— Ну, Лилия и Ил. Или только Ил, Лилия вроде не очень хотела с вами отправляться. Он разве не должен был вернуться с тобой?

Эри покачала головой и опустила плечи. Ками обернулась — брови сведены, губы вытянуты в линию, а глаза сверкают ярче каменной подвески.

— Так, — она наспех забросила упаковки и баночки на полку и скрестила руки на груди, — Что этот додик тебе сделал?

— Ничего. Зато я ему, кажется, жизнь сломала…

— Это как это?

Она не знала, что ответить. Эрика и сама не понимала, как. Все, что она делала, казалось правильным и логичным. А когда руководствуешься логикой, должен прийти к хорошему финалу, разве не так?

— Эри? — напомнила о себе Ками, уже тише и ласковей. Эрика пересеклась с ней взглядом. — Ты же мне доверяешь, верно? Я понимаю, что мы знакомы всего неделю, но ты можешь доверять. Честно. Я никому ничего не расскажу, зуб даю! Еще один, тридцать третий.

Эри дернула уголками губ. Глубоко вдохнула, собралась с силами. И заговорила.

Она рассказала все, не в силах врать и утаивать. Рассказала, как Анель посеяла в ней сомнения; как Ил вел себя все странней с каждым днем; как боялась его расспросить, чтобы не разрушить хрупкую иллюзию того, что все по-прежнему; как выдала Дейру — боже, как же стыдно! — секрет, о котором Ил просил молчать, и убедила его в виновности лучшего друга; как Ил, в результате, попал под удар просто потому, что оказался добрее, чем от него ждали; и, наконец, как Оливер открыл ей глаза и исчез. И чем дольше она говорила, тем больше понимала, насколько же глупыми были ее доказательства. Эри словно подгоняла решение под ответ — искала скрытый смысл в случайностях и раздувала из мух слонов. Просто для того, чтобы поскорее обвинить Ила и спасти Оливера.

Но, в то же время, с каждым словом становилось легче на душе. Ледяная глыба, сдавливающая сердце, таяла.

Ками слушала молча, не перебивая, и Эрика была ей за это несказанно благодарна. Казалось, стоит ей один раз сбиться, и вся решимость рассыплется, как карточный домик. И только когда Эри замолчала. Рой позволила себе тихонько присвистнуть:

— Обалдеть… Ну, по крайней мере, многое встало на свои места.

— Что именно? — приподняла брови Белуха.

— Не суть. — Девчонка забрала уже пустую чашку (когда только Эрика успела все выпить!) и отошла к мойке. — Знаешь, я не очень в утешениях, но ты… не виновата, по сути.

— Нет, Ками, я именно что виновата. Если бы я так не гналась оправдать Оливера и хоть немного бы подумала, к чему могут привести мои решения, все было бы иначе!

Рой фыркнула и открыла кран:

— Иначе? Ну, давай посмотрим, как иначе. — Она залила кружку водой, поставила на дно раковины и обернулась к Эри. — Если бы ты не рассказала все Дейру, он бы устроил проверку?

— Нет. И Ил остался бы в лагере!

— И тогда Оливера бы казнили по закону, верно я поняла?

Белуха растерянно хлопнула глазами.

— Ве… верно.

— Ну вот видишь! — хлопнула в ладоши Ками и заразительно улыбнулась. — Благодаря тебе они оба живы. А значит, все произошло лучшим образом, и нигде ты не ошиблась. Да, ситуация — дерьмо. Но это наилучшее дерьмо из возможных.

Эрика не сдержалась и хихикнула. В груди потеплело, хотя кошки на душе продолжали скрести. Пусть все и сложилось не так уж и плохо, но Эри поступила низко, как ни крути. Она подставила друга и лишила его семьи — такое самой себе простить сложно.

— И все равно из-за меня преступник на свободе, — подняла взгляд Белуха. — Не подумай, я рада, что Оливер жив. Но он убил Марго, предал целый лагерь, и в результате просто избежит наказания!

Ками закатила глаза:

— Отца я терпеть не могу, но он говорит, что наказание виноватого всегда само найдет. И он прав, знаешь. Да и вообще, далеко не факт, что Оливер действительно ее убил. — Она поежилась и уставилась на окно. — Ну, то есть, он не похож на человека, который может лишить кого-то жизни.

В сознании вспыхнули равнодушные зеленые глаза и полный злобы хохот.

— Я тоже так думала, — вздохнула Эри.

Они просидели на кухне до позднего вечера. Ками рассказывала истории из жизни в Карде, а Эрика, в свою очередь, старалась вспомнить какие-нибудь примечательные моменты из своего детства. Рой всячески ее занимала, расспрашивала. И пусть она, скорее всего, просто хотела побольше разузнать о матери, Белуха была ей несказанно благодарна за то, что тема земли Лайтов и всего, что с ней связано, почти не поднималась.

Ближе к полуночи к ним заглянула бабушка Лия. Молча оглядела внучек, поставила на стол баночку, полную ароматно пахнущих сушеных листьев, и вновь исчезла, даже не подумав загонять девчонок в постель. Впрочем, их просить не пришлось — после пары кружек принесенного чая девчонок самих потянуло в сон.

Поэтому Эри насильно отправила упрямившуюся, но зевающую Ками в комнату, сама кое-как добрела до спальни, плюхнулась на кровать и мгновенно провалилась в глубокий сон без сновидений.

А вот пробуждение оказалось не таким спокойным.

Эрика подскочила в кровати от громкого резкого звука, раздавшегося у самого уха. Попутно она умудрилась запутаться в одеяле, а потому — хлопнуться на пол, треснувшись головой о ножку тумбочки. И, как вишенка на торте, сверху грохнулся источник всех бед, которым оказался оглушительно трезвонивший телефон.

— Классно день начинается, — прошипела под нос Эри, потирая ушибленный затылок и зажимая динамик смартфона, чтобы хотя бы остальной дом не перебудить.

Она выпуталась из одеяла, забралась обратно на кровать и лишь тогда глянула на дисплей. Лилия. Почему-то ни капли не удивительно. Кто еще позвонит раньше первых петухов!

— Белуха, твою ж кочерыжку! — раздалось с того конца провода, стоило только коснуться зеленой иконки. Эри болезненно поморщилась и отставила телефон как можно дальше от уха. Различать слова это никак не помешало. — Какого черта ты не отвечаешь?! Хочешь, чтобы я тут со страху за тебя померла?

— И тебе доброе утро, — вымученно простонала Белуха.

— Доброе, елки-палки! Нет, может, для тебя оно и доброе, а вот мне тут не до доброты! Ты какого… — послышалось невнятное рычание, в котором Эрика с трудом различила несколько бранных слов. — Я до тебя полвечера дозвониться пыталась! А сегодня уже хотела к этому уроду «синему» переться, думала, он тебе что-то сделал.

Стало жутко стыдно. Зная, как сильно Лильке не все равно на сложившуюся ситуацию, Эри могла и позвонить, чтобы подруга так не переживала. Не хватало еще и с ней рассориться…

— Прости, — виновато сказала она, и сопение в трубке поутихло. — Я вчера, как домой пришла, почти сразу отрубилась. Вымоталась.

Ли негромко фыркнула:

— Ладно… И все-таки, каннорский дегенерат тебя не порезал? Все хорошо прошло?

— Ну, да. — Эрика покривилась. — Относительно.

— И что он сказал?

Прокручивать в голове события вчерашнего дня не очень хотелось. Да и где гарантия, что Эри не сделает все еще хуже? Она и так чувствует себя виновной в конфликте между лярами и каннорами. А если из-за ее неосторожных слов у союзников начнется полноценная война, тут уж Белуху ничто не оправдает.

Но с иной стороны, Ками верно сказала: если бы Эрика промолчала раньше, неизвестно какой трагедией все бы обернулось сейчас.

— Если честно, я мало что поняла, — ответила девушка и поднялась с кровати.

Зайка, свалившийся вместе с одеялом, отлетел на пару метров и теперь поблескивал своей пуговицей неподалеку от пустого матраса. Эри спешно отвернулась от него и попыталась полностью включиться в разговор.

— Он не исключил Ила из лагеря, но при этом сказал что-то о… законе о предателях, кажется.

— Закон о предателях? Он что, так и сказал?

Эрика прогнала в голове разговор с Дейром. Нет, именно он так не говорил. Про закон она услышала от Оливера.

— Я не помню наверняка, — солгала Эри. — Это так важно?

— Нехило важно! На Канноре никто не говорит «закон о предателях». Это инсивские придумки. У «синих» в Уставе он прописан как закон Морбиена или закон искупления, но не о предателях точно!