В доме было поразительно тихо и пусто. Не шумел ветер под крышей, не пели птицы за окном, даже из комнаты бабушки не раздавалось ни единого шороха. Эри не знала, чего ожидала. По правде, ей меньше всего на свете сейчас хотелось кого-либо видеть. Но это тишина нагнетала, давила на плечи, прижимала к полу и не давала вдохнуть.

— Спасибо, — обернулась к Ульяне она, лишь бы не молчать.

Ляр перевела бесцветные глаза на коридор. Эрика проследила за ее взглядом, но ничего примечательного не заметила. Может, Яна тоже думала, что мальчишки окажутся здесь?

— Не за что, — отрешенно ответила та и вновь повернулась к Белухе. — Можно сказать, это и мне на руку.

— Что именно? — не поняла Белуха.

— То, что ты отдохнешь и соберешься с мыслями. Или же наоборот растеряешь их остатки.

Ульяна странно улыбнулась и сунула руку в карманы плаща. Вторую она приблизила к двери, но ручки касаться не спешила.

— Однако первое предпочтительнее, — добавила опенул через пару секунд. — А то, когда Оливер придет, наворотишь дел.

— Если придет, — покривилась Эри.

— Когда. Он всегда возвращается, — Ульяна хихикнула, — Просто потому что всегда уходит!

Эрика ничего не ответила. Спорить больше не хотелось. Да и сама в глубине души надеялась, что Оли вернется. Желательно, со стертой памятью, чтобы не помнил этого тупого признания…

— Удачи тебе, — добродушно бросила через плечо Яна и, не успела Эри и слова вставить, куда-то улизнула через дверь ванной комнаты.

По воздуху пробежалась дрожь, и Белуха осталась одна наедине с собой.

Она вновь оглядела пустой, неживой коридор. Еще неделю назад он ассоциировался у Эрики с уютом и теплом. А сейчас напоминал о вещах, о которых хотелось навсегда забыть. О вещах, людях и решениях.

Взгляд зацепился за тумбочку, на которой, свесив лапки и длинные уши, валялся всеми забытый Зайка. Эри медленно подошла — каждый шаг в пустом доме отдавался ударом молота по стотонному колоколу — и взяла игрушку в руки.

За время пребывания у инсивов он слегка растрепался, из старых швов торчали нитки, желтая пуговица немножко разболталась — но в остальном зайчишка не поменялся. Только осколка внутри не было. Эрика еще раз прощупала набивку — пусто. Забавное, наверное, зрелище: толпа инсивов, сосредоточенно, вытаскивает мелкий камешек из какого-нибудь шва. Странно, что просто не разорвали.

— Пожалели тебя, дружок, — приподняла уголки губ Эри и сняла с плюша несколько налипших клочков пыли. — Не такие уж инсивы и плохие. Впрочем, не такие уж канноры и хорошие…

А кто вообще хороший, кто плохой? И что значит это «хорошо» и «плохо». Убийство — это плохо. Но Ил — не плохой. Помощь — это хорошо. Но Анель…

— Я совсем уже запуталась, — вздохнула девушка и, не отрывая от зайчонка взгляда, побрела в комнату. — Вот что мне теперь прикажешь делать?

Зайка ничего не говорил, лишь улыбался розовой ниточкой. А Эрике бы сейчас не помешал собеседник.

Она нехотя закрыла дверь ногой, пересекла спальню и обессиленно опустилась на кровать. В комнате оказалось жутко холодно и темно из-за задернутых занавесок. Ноги начали подмерзать даже через туфли. Надо бы переодеться, а то платье испортится. Хотя, все равно…

— Я ведь, в конце концов, оказалась права, — попыталась убедить себя Белуха, поглаживая плюшевые уши. — И преступника накажут. На Канноре станет безопасно! И Дейр точно теперь не скажет, что я ничего полезного для лагеря не сделала. Все в плюсе.

Девушка отложила Зайку на покрывало и вернулась к шкафу. На какое-то мгновение она замерла перед закрытыми дверцами в надежде. Но воздух не задрожал, пространство не собиралось сжиматься, и Эри потянулась к застежке на спине. Наверное, платье все равно придется сдать в магазин, слишком много неприятных воспоминаний впитала в себя эта оранжевая ткань.

По привычке Эрика хотела попросить Ила выйти, но вспомнила, что в комнате она теперь навсегда одна.

— Он ведь убийца, — как мантру повторяла Эри, натягивая домашнюю одежду. — И предатель. И вообще, это не моя вина. Я просто предположила, а Дейр сделал то, что он сам посчитал нужным. И проверка была его идеей. Я не просила его натравливать Ила на Оливера. Я. Ни в чем. Не. Виновата. Никто не запрещал мне высказывать мнение! Тем более, если оно правильное. А оно правильное!

Она решительно захлопнула дверцы шкафа и повернулась к кровати, чтобы продолжить доказывать свою правоту плюшевой игрушке.

Вот только Зайки на кровати больше не было.

— Прошу прощения, что столь нагло оборвал ваш диалог, — коварно рассмеялся кто-то прямо за спиной, — Однако, думаю, из меня собеседник выйдет несколько лучше.

Эрика отскочила к стене и уставилась туда, откуда донесся голос. На нее из полумрака с интересом смотрела пара медовых глаз с пронзительными розовыми переливами.

Сердце ухнуло в пятки.

— О…Оливер! — вдохнула Эри и облегченно улыбнулась. — Слава богу, ты в порядке.

— Я — да. А вот ты вполне можешь оказаться и не в нем, — высокомерно хмыкнул Оли и подошел ближе.

Его бледное лицо не выражало ничего, кроме презрения, и Эри стало еще страшнее, чем раньше — казалось, что это уже и не Оливер вовсе, а кто-то незнакомый. Кто-то, от кого неизвестно что ожидать.

Из руки в руку он перекидывал Зайку. То ли Эрика так углубилась в свои мысли, что ничего не заметила, то ли на Инсиве и правда готовят первоклассных шпионов — девушка не услышала ни шороха.

— Как ты…

— Если бы ты чуть больше занималась развитием своего дара, а не тратила время на пустые рассуждения, знала бы, как, — проговорил Оливер с животным оскалом. — Но, очевидно, предательства и измены куда интереснее магии, не так ли, мышонок?

От его тона нутро холодело, а ноги прекращали держать. Эри облокотилась на стену, чтобы не упасть — и сама себя загнала в ловушку.

— Давно ты здесь? — попыталась перевести разговор в иное русло она.

— Достаточно, чтобы узнать много нового, — прошипел инсив, подступая все ближе. — Так это ты виновна в этом цирке?!

— Ты… злишься? Пойми, я все делала ради тебя, чтобы тебя оправдали!

— Это в твоем стиле, Белуха: делать то, о чем тебя не просят, — Оли откинул Зайку на кровать, не сводя с девушки взгляда. — Думаешь, что помогаешь, а на деле лишь мешаешься под ногами. Бесполезный паразит, притворяющийся ангелом.

Глаза защипало. Второй раз за этот день Оливер в шаге от того, чтобы довести ее до слез. Почему он так говорит с ней? Что она ему сделала?..

— Я… Оливер, если я тебя обидела своим признанием, то, прошу, прости! Я не хочу портить отношения из-за такой ерунды как мои ч-чувства. Правда, я не подумала, когда ляпнула, что влюбилась. Я хочу остаться друзьями!

— Снова о себе. А я-то наивно считал себя чересчур эгоистичным, — Он резко подался вперед и уперся рукой в стену повыше головы Эрики. — Отдаю тебе эту корону по праву.

Между ними было всего несколько сантиметров, и Эри физически чувствовала холод, исходящий от опенула. Оли поддел ее подбородок пальцами, чтобы не осталось ни малейшей возможности отвернуться, и с каким-то садистским удовольствием оглядел чужое лицо. Еще недавно от такой близости Эрика бы просто разомлела, но сейчас руки и ноги будто сковали невидимые путы. Тело отказывалось слушаться, и она не могла даже оттолкнуть парня. Мышка в кошачьих лапах.

— Оу, — наигранно протянул Оливер, заметив, как вздрогнула девушка. Он вскинул брови и улыбнулся, один в один как Анель, — Ты что же, бои-ишься меня? Ну, мышонок, тебе совсем нечего во мне бояться! Я ведь не-инсив, я тебе не враг, не так ли? Или снова мысли со словами не имеют ничего общего?!

Эри вжалась в стену, словно пыталась слиться с ней. Так, как сейчас, она не боялась даже наедине с Керал или Анель. Оливер был так близко, а его рука находилась почти у самой шеи, и… Эрика не хотела думать, что он может ей навредить.

— Оливер, пожалуйста… — начала было она, но парень мгновенно ее перебил:

— Что-что, извини? Ах, ты, верно, просишь тебя отпустить! О, я бы посмотрел, как бы ты стала умолять о пощаде, если бы тебя всерьез схватили инсивы! Готов спорить, сдалась бы сразу, выдайся возможность. Вот только ты даже им не нужна, — Он цокнул языком и склонил голову, — А я ведь с прозвищем не прогадал. Действительно мышь, трусливая и бесполезная.