Когда все убедились, что от пристального смотрения в небо тучи не появляются, подъехала Клима на крепкой пегой лошадке. Обда только что закончила обходить свое войско, как делала это почти на каждом привале. У всякого костра ее старались чем-нибудь угостить, поэтому за время кампании никто не видел обду основательно обедающей. А поскольку спала Клима тоже урывками, в войске начинали бродить слухи, что сударыня обда не ест, не дремлет и вечно радеет о своем народе, в точности, как ее древние предшественники.

Клима легко выпрыгнула из седла, принимая поданную Хавесом руку. Зарин, которому на этот раз благоволения не досталось, придержал за поводья лошадь.

- Хорошая погода, моя обда, – доложил Гера с озабоченным видом. – Колдуны обещали тучи к полудню, но не предсказать, будет ли там гроза.

Клима тоже посмотрела наверх. Войско расположилось в еще не распаханной под поля обширной низине, на холмах кругом высился лес, извилистая дорога темной ленточкой вела на запад, к Фирондо, а совсем вдалеке можно было различить остроконечные крыши деревенских домиков. Словом, вид на безоблачное голубое небо, чуть подкрашенное зарей, открывался прекрасный.

- Будет буря, – задумчиво сказала Клима.

- Во, а я что говорил! – обрадовался ответственный за снабжение.

- Очень большая буря, – добавила обда и поежилась. Почему-то приближение грозы, сулящей им победу, не радовало. Внутри что-то болезненно сжималось, медный медальон казался холодным и тяжелым, даже шнурок врезался в шею, чего никогда прежде не бывало.

- Еще полчаса, и выдвигаемся, – скомандовал Гера. – Судари колдуны, нагоняйте облака. Тенька, отдыхай.

- Опять, – фыркнул тот, пятерней взлохмачивая белобрысую челку. – Чего ты все время меня бережешь? Колдовство – не вода в котелке, от частого применения не иссякает. Это наука, которой надо заниматься!

- Сам говорил, что порой так наколдуешься, только плюхнуться на подушку и заснуть, – припомнил Гера.

- Так то – за сутки опытов на чердаке, а не за легкое упражнение на свежем воздухе!

- Все равно, иди к костру, посиди. Мне так спокойнее. Кроме тебя никто даже толком не знает, как все должно выглядеть.

- Я ведь объяснял!

- Мы с Климой ничего не поняли, – напомнил Гера. – А твои коллеги ужаснулись и в один голос заявили, что это невозможно и так никто не делает. В общем, ты по-прежнему наша главная боевая единица, и тебя нельзя тратить на то, с чем справятся остальные.

Тенька смирился и отправился сидеть у костра. Когда Гера принимался командовать, спорить с ним становилось еще безнадежнее, чем с Климой. Обда, кстати, никуда больше не пошла и тоже осталась отдыхать, о чем-то задумавшись. Тенька отметил, что длинное платье, даже из раскритикованного Ристинкой пыльного сундука, идет Климе куда больше, чем горчичная форма летчицы или, как сейчас, плотные мужские штаны и кожух с меховым воротником. Этот воротник, свалявшийся от непогоды и стирок, придавал будущей владычице Принамкского края встрепанный и нахохленный вид. Но в красивом платье по весенней слякоти с армией не поездишь. Войско, впрочем, недалеко ушло от владычицы: на единую форму пока не было средств, поэтому ограничились разномастными желтыми тряпицами, нашитыми или просто повязанными на те же кожухи и куртки.

- Ты тревожишься, – отметил Тенька, пристраиваясь рядом.

- На небе ни облачка, а я чувствую бурю, – вполголоса поделилась Клима. – И медальон потяжелел.

Они сидели очень близко, и можно было заметить, как осунулось ее лицо, четче проступила синева под глазами, а на длинном носу обосновалась россыпь темных точек. Впрочем, глаза блестели ярко.

- Похоже на сказания про Ритьяра Танаву, – припомнил Тенька, и даже процитировал: – «Зрил на запад он, да на север, да видел вражью рать несметную, и потянулся талисман его к земле, аки тело поверженное». Не помню, как там дальше, но вроде еще говорилось, что талисман обды Ритьяра налился кровью его подданных, которым суждено было погибнуть в той битве.

Клима достала медальон из-под одежды. Коричневатая обычно медь была багряно-алой. Тенька тут же потянулся колупнуть металл ногтем. Потом разочарованно протянул:

- Так я и знал, что в сказаниях все наврано! Вовсе это не медальон красный, а просто какой-то налет на нем. Одолжишь мне свое сокровище на часик, поизучать?

- Тебе Юрген уже доску так одолжил однажды, – фыркнула Клима. – И больше ее не видел.

- Но я же не буду разбирать медальон по щепочкам! Хотя, вон та часть мне кажется съемной, и если…

Клима молча, но очень красноречиво убрала символ власти под кожух. Тенька разочарованно махнул рукой.

- Странно, что медальон покраснел сейчас, – задумчиво проговорила девушка после недолгого молчания. – Ведь к «несметной вражьей рати» мы доберемся в лучшем случае к полудню, а когда до самой битвы дойдет, и высшим силам неведомо.

- Если известный результат эксперимента не подтверждается, – изрек Тенька, – то в четырех с половиной случаях из пяти дело не в погрешности сил природы, а в ошибке экспериментатора.

- Хочешь сказать, я что-то не учла? – Клима опять достала медальон.

- Не знаю. Но если медальон краснеет и тяжелеет перед самой битвой, значит – в четырех с половиной случаях из пяти – битва будет не к полудню, а прямо сейчас! – тут до Теньки дошло, что он сказал. – Но это же гипотетически! Здоровая статистика и минимум смысла… Эй, Клима, ты куда?

Обда вскочила на ноги. Разрозненные предчувствия, смутные образы в сознании вдруг сложились воедино. И получившаяся картина не предвещала ничего хорошего. Сколько раз уже зарекалась думать и взвешивать, если в дело вступает верная интуиция! Она никогда не подведет, важно только вовремя услышать ее голос и положиться на него, а удается это пока не всегда. Может, после коронации, когда дар вступит в полную силу… но нужен-то он сейчас, иначе и коронации не будет!

- Гера! Войско в боевую готовность, рядом враг! Зарин, Хавес, ко мне!

...Войско с фиолетовыми ведскими флагами длинной цепочкой возникло справа на вершине холма ровно через минуту после того, как обда подняла своих людей по тревоге. Глядя, как маленькие пока фигурки в форменной одежде с кожаными и металлическими вставками спускаются в низину, Клима думала, что она все-таки успела. Услышала и поняла голос интуиции за последний миг до того, когда промедление стало бы роковым. Если бы не Тенька, начитавшийся в юности легенд и сказаний… Впрочем, кто сейчас знает, зачем на самом деле обдам в давние времена нужны были колдуны?

- Гера, вели распаковать огненные стрелы!

- Но, моя обда, если мы сейчас истратим все наши запасы, то потом…

- Если мы сейчас пожадничаем, то никакого «потом» не будет! Мой народ! Мы – Принамкский край! За нами – высшие силы! За нами будущее! Бейтесь за мирное небо и золотые хлеба, за нашу великую и прекрасную родину! Я – обда, и значит, мы – победим!!!

Снова в бешеном темпе разогналось время. Только теперь все было ярче, резче, острее. Осада Редима показалась Климе боевыми учениями в сравнении с тем, что надвигалось теперь. Да, это была настоящая буря, гроза на земле: два человеческих моря – крик на поверхности, кровь на дне. Снова орали «за обду Климэн!», «за Принамку!», снова все, казалось бы, перестало зависеть от девятнадцатилетней девушки в старом кожухе, которая своими руками столкнула два этих моря, развернув золотые знамена против фиолетовых, а сейчас стояла на гудящей от топота земле, и медальон оттягивал шею.

Потом кто-то крикнул: «Слева!»

Члены штаба обернулись и увидели, что с левой стороны на холме тоже показались люди с ведскими флагами, притом их не меньше, чем справа.

- Откуда у них столько? – ахнул Гера. – Неужели Сефинтопала все-таки успел отозвать войска с границ?

- Меня больше тревожит, что нас зажали в тиски, – пробормотал начальник редимской стражи.

- Должно быть, из Компиталя, больше неоткуда, – подал голос ответственный за разведку. – Но не понимаю, как они узнали, ведь мы специально шли в обход Компиталя, и мои люди тайно стерегли дороги, по которым можно послать гонцов.