- Нам стало известно, что сюда скоро прибудет посол Ордена. Время визита неурочное, поэтому начальство предположило, что в Ордене известно о гостящем у нас после обды. Как ты понимаешь, Ристиниду никто не должен видеть до поры. Еще в Ордене откуда-то узнали о готовящемся наступлении обды. Сведения смутные, непроверенные, и надо разобраться, о каком наступлении идет речь. Либо оно предусмотрено нашим договором, либо Климэн затевает еще что-то за нашей спиной. Если первое – предупредить ее, что в Ордене все знают. Если второе – судить по обстоятельствам.

- Ясно, – кивнула Даша. Она была рада, что ее все-таки не отстраняют, и даже ссора с Юргеном слегка позабылась.

- В таком случае, лети домой, – велел Липка. – Отдыхай, собирайся. А Юре передай, чтобы был у меня в назначенное время. Мне ему тоже пару слов надо сказать.

Дарьянэ сникла. Лететь домой по-прежнему не хотелось.

- Как поживает Риша? Мы давно не виделись, можно я ее навещу?

Липка вздохнул, и у девушки в который раз возникло подозрение, что агент видит ее насквозь.

- Небеса с тобой, навести. Знаешь, где я живу? Хорошо. И передай от меня, что я сегодня буду. Но потом – домой!

Ристя поправила воротник куртки и поглядела в синее предрассветное небо. Погода была летная: ни облачка, ветер северный, мороз. Особенно холодно было здесь, на плоской широкой крыше резиденции Верховного, откуда частенько взлетали доски важных персон.

Окрест стояла сонная тишина, голубые туманы плыли по заснеженным холмистым равнинам. Ночные фонари уже погасли, а солнце еще не взошло. Проводы сударыни посла трудно было назвать официальными, хотя сам Верховный вышел проститься с ней.

У Амадима в руках была круглая берестяная коробка, обтянутая голубой тканью.

- Скромный дар вашей обде, сударыня Ристинида, – ответил он на вопросительный взгляд девушки и приподнял крышку.

На мягкой подкладке лежали три витражных светильника работы сильфийских мастеров, украшенные эмалями, инкрустированные перламутром и драгоценными камнями. Такие светильники над порогом деревенского дома не подвесишь – только где-нибудь во дворце.

- Они прекрасны, – не покривила душой Ристинка.

- Кроме того, я написал письмо, – Амадим протянул ей запечатанный конверт. – Передайте обде лично в руки, сударыня Ристинида. А это, – он полез за пазуху и достал совсем крошечную коробочку, – на память вам.

Девушка спрятала письмо во внутренний карман куртки и бережно приняла подарок.

- Откройте же, – посоветовал Верховный сильф.

Ристя сняла расшитую бисером крышечку и обомлела. Внутри поблескивала желтым камешком маленькая золотая подвеска. Очень похожее украшение, только колечко, Ристе дарил жених незадолго до гибели. Оно было немного велико и потерялось в лесу, когда девушка, не помня себя, бежала прочь от горящего дома.

- Вам нравится? – спросил Амадим. – Мне показалось, это подойдет к вашим глазам.

Ристя смогла только кивнуть.

- Уже пора, – подал голос Юрген. – Светает.

В этот раз летели не на одной доске, а на двух: Юрген с Ристинкой и Дарьянэ с вещами и коробкой. Крепления туго защелкнулись, сдавливая дорогие сапожки на меху. Ристя оделась очень тепло и чувствовала себя гусеницей в плотном шелковом коконе. Но иначе человеку не вынести долгого зимнего перелета: сильфы, и те укутаны по самые уши, даже заостренные кончики не торчат.

Первым же порывом ветра с заиндевевшей косы сдуло розовую ленту. Ристя оглянулась и увидела далеко внизу, на крыше, одинокую фигурку, которая махнула ей рукой.

Светлело небо, занимался новый день. Летели молча, каждый думал о своем. Ристинка – о кольцах, подвесках и превратностях судьбы. Дарьянэ – о том, что должна как-то держать себя в руках и после всего смотреть Юре в глаза как ни в чем не бывало.

А Юрген вспоминал недавний разговор с начальством.

«Я тебя не виню, – сказал ему тогда Липка. – Но голову нужно иметь на плечах, а на голове – глаза и уши! Девчонка влюблена в тебя без памяти, а ты ни сном, ни духом. Поговори с ней по душам, прояви благородство. Вам вместе жить и работать».

«Может, лучше нас разделить хотя бы на работе?» – малодушно предложил Юра.

«Она очень просила меня этого не делать, – признался Липка. – Не волнуйся. Через несколько лет научится, перебесится, и будет из нее замечательный агент. Везучий, хорошо ладящий с людьми, умеющий импровизировать. А пока ты за ней присмотри. Тебя она во всем будет слушаться».

Юрген понял, что возражать бесполезно, Липка за них уже все решил и просчитал. Сразу из канцелярии юноша залетел к плотнику и заказал раздельные кровати. Юру не покидало ощущение, что теперь им с Дашей будет не так просто найти общий язык. Влюбилась, надо же! Когда только успела?..

А в это время к границе Сильфийских Холмов подлетала другая доска. Наргелиса спешила, последними словами кляня встречный ветер, не позволяющий толком разогнаться. Смерч знает, сколько сильфийских осведомителей в разведке Ордена, и знают ли на Холмах, что слухи о послах обды дошли до Мавин-Тэлэя. Наргелиса летела весь день и всю ночь, но не собиралась останавливаться, пока был шанс застать «воробушков» врасплох. А после визита к Верховному и проверки – скорее обратно в Мавин-Тэлэй, там уже наверняка будет ждать отчет наемного убийцы, посланного к обде. Климэн нельзя оставлять в живых. По-хорошему, девчонку следовало придушить еще в Институте. Но кто же мог предвидеть!

Потом Наргелиса надеялась успеть в Кайнис, к Лавьясу Дарентале. Пусть он там один разберется, а поимку преступников они проведут вместе. Очень удобно, даже хорошо, что для расследования начальство все-таки выбрало именно его. А пока Наргелиса дышала на замерзшие пальцы, старательно ловила выскальзывающий из-под доски ветер и не могла припомнить, чтобы когда-либо раньше у работников орденской разведки была такая сумасшедшая жизнь.

…Сильфийский дворец выглядел спящим, но в некоторых окнах уже начинал теплиться свет. Сегодняшнее совещание у Верховного было назначено на семь часов утра, и будущие участники спешили привести себя в порядок. Умывался холодной водой глава пятнадцатого корпуса тайной канцелярии, его заместитель в соседней комнате сдувал пылинки с голубого мундира. Главный казначей ругал жену, которая запихнула неведомо куда его парадную ленту. А ведущий конструктор досок из ученого дома, прибывший еще вечером, с любопытством изучал загадочные ведские каракули на замызганной бумажке и гадал, что имел в виду его друг, глава четырнадцатого корпуса, когда, вручая сей диковинный образец письменности, выразил надежду: «А вдруг вы, ученые, на каком-то своем языке говорите, может, хоть ты его поймешь, да помогут тебе Небеса».

Амадим уже был в зале совещаний – пока пустом и темном. Скоро сюда придут слуги и зажгут светильники, разложат на столе стопки чистой бумаги, поставят палочки и чернильницы. А пока Верховный сильф неподвижно стоял у распахнутого окна и теребил в руках гладкую розовую ленту. Пожалуй, только Небесам известно, о чем думал он в тот миг.

====== Глава 14. Лучики на досках ======

А твои дожди говорили мне, что соленые,

Мне твои не лгали луга, что глаза зеленые,

И твоя шелестела листва, не жалея тепла.

Лишь теперь понял я: всей вселенною ты была...

А. Макарский

Весна в этом году наступала рано, словно природа изжила весь холод в зимние заморозки и теперь сама стремилась согреться, раздвигая тучи навстречу солнцу.

И чем громче барабанили по стрехам капели, тем оживленнее становилось на землях обды. Клима готовилась к войне.

Дела обстояли скверно. Ивьяр Напасентала сдержал слово и в последние дни зимы прислал весточку, что горцы отказались давать столице войска для кампании против обды. По-хорошему, Климе сейчас следовало возблагодарить высшие силы и тихо сидеть до совершеннолетия, строя крепость. Но уже заключен договор с сильфами, по которому обда обязана этим летом атаковать Орден. А делать это без поддержки Фирондо такое же самоубийство, как не делать вообще ничего. Поэтому ведскую столицу нужно захватить до конца весны, при этом не рассчитывая, что с Сефинтопалой выйдет договориться так же полюбовно, как с Фенресом Тамшаканом. Сефинтопала сейчас чувствует ослабление своей власти, и за остатки будет держаться обеими руками. Под Фирондо Климу ждет тяжелая сеча: ведские войска преданы своему правителю, а не самозваной обде, о которой ходят настолько противоречивые слухи, что проще поберечь рассудок и не верить ничему. При этом силы Климы еще малы, чтобы на равных биться с хорошо обученной регулярной армией, а о помощи горцев можно забыть на долгие три года.