- Нам нужно поговорить.

Ристинка равнодушно отложила книгу и молча поглядела нежданную собеседницу.

- Я знаю, что сильфы предлагали тебе работать на них, и знаю, что ты отказалась, – начала Клима, глядя в ее пустые глаза.

- Может, ты еще знаешь, почему? – в Ристином голосе стало втрое больше хрипотцы и горечи. Наверное, она все-таки плакала, только внутри себя, и этого никто не мог узнать, а Тенька специально не смотрел, потому что ему от внутреннего мира бывшей благородной госпожи делалось тошно.

- И это знаю, – прищурилась Клима. Ей было наплевать на чужой внутренний мир, но обда знала, как извлечь из него пользу для себя. – По той же причине я сейчас собираю сторонников, воюю, заключаю договора, ставлю себя под клинки убийц. Ты любишь свою родину, Ристинида Ар, и не предашь ее никогда. У тебя благородное сердце и правильное воспитание.

Ристинка скривилась.

- Если ты столь хорошо обо всем осведомлена, к чему тебе наш разговор? Поставь в своей отдельной комнате горшок и говори с ним, будто со мной.

- Горшок не имеет своего мнения. А ты имеешь. И твое мнение ценно для меня, – впрочем, Клима всегда учитывала особенности чужого внутреннего мира. Пусть человек будет на своем месте, его должно устраивать то, что он делает. Тогда от человека выйдет больше пользы обде и отечеству.

- Да неужели. Не заметила я этого за последние два года, – хрипловатый голос сочился сарказмом.

- Ристя, ты живешь в доме, куда я тебя привела, читаешь книги, бездельничаешь, вольна лететь на все четыре ветра, говоришь обо мне все, что вздумается, ты сыта и одета, хотя в отличие от окружающих тебя людей, не давала мне клятвы, даже напротив.

- К совести взываешь, обда? Намекаешь, что после всего я должна быть тебе благодарна?

- Я этого не говорила, заметь, – усмехнулась Клима.

- Вот и не говори. Моя совесть умерла вместе с моей семьей, – выплюнула Ристинка и опять уткнулась в книжку. Только вряд ли она сейчас могла что-либо прочесть.

- Что ж, без совести вполне можно прожить, – Клима пожала плечами.

- Судишь по своему опыту? – проворчала Ристя, не поднимая глаз.

- А ты судишь меня?

- Я никого не сужу и ничего не хочу. Ты добилась своего, я живу подле тебя, хотя не понимаю, зачем это нужно.

- Так может, пора тебе обрести цель в жизни?

Ристинка уставилась на обду. В потухшем взгляде бывшей благородной госпожи даже мелькнуло удивление, граничащее с возмущением.

- Какую? Найти цель в служении тебе? Издеваешься?

- Не мне, – качнула головой Клима. – Принамкскому краю. Разве не родине своей желают служить все благородные господа?

Взгляд снова потускнел, Ристя отмахнулась.

- Тебе, Принамкскому краю – это одно и то же.

- То есть, ты наконец-то перестала это отрицать? – невинно уточнила Клима.

Ристя не ответила. Она не собиралась признаваться, что за эти два года обда и Принамкский край слились в ее сознании воедино, но и отрицать было глупо. Все равно проговорилась. И как этой наглой девчонке удается поставить очевидные вещи с ног на голову таким образом, что даже возразить нечего?

Клима заговорила проникновенно.

- Ристя, ты ведь знаешь, что такое высшие силы. Именно они уберегли меня от смерти. Эта земля, наша, заметь, земля, хочет, чтобы я правила ею. Не ты, не Тенька, не Дарьянэ и даже не Артасий Сефинтопала, а я. Неужели ты считаешь себя умнее и проницательнее родной земли? Я не умаляю твоего ума, и поэтому не верю в такую самонадеянность. Я, – Клима на миг замялась, – я тщеславна, Ристя, мне есть, за что себя ценить, но даже я не превозношу себя выше Земли и Воды. Откуда тебе знать, может, это высшие силы уберегли тебя тогда, привели в Институт, где училась и я? Может, нам предначертано действовать сообща. Если бы сам Принамкский край не хотел твоей жизни, разве сумела бы ты скрыться от орденских убийц?

- И какую, по-твоему, судьбу уготовали мне высшие силы? – Ристинка презрительно искривила губы. Ей не хотелось слушать, она устала верить. Но отделаться от Климы, желающей поговорить, не так-то просто. Это не безропотная Лернэ. Клима отцепится, лишь когда сама захочет.

- Ты так опасаешься моего злого нрава, находишь в моих поступках столько жестокости. Может, высшие силы тоже ее видят? Что если ты здесь для того, чтобы смягчать меня? Быть моей доброй тенью, добиваться милости для тех, кто попросит, принимать в гостях сильфов и благородных господ. Какая там у тебя оценка была в Институте по дипломатии?

Вот тут бессовестная обда Ристинку удивила.

- Ты ли говоришь все это?

- Я ли. Высшие ли силы. Мы – одно и то же, – Клима почти не задумывалась о своих словах, они сами приходили к ней, как всегда в часы озарения. Где-то она слегка привирала, особенно по части самокритики, хотя сейчас даже в эту невесомую ложь свято верила.

- Я не стану тебе клясться, – сказала Ристинка после долгого раздумья. – Если высшие силы замешаны в этом, они уже взяли с меня клятву кровью моей семьи. Эта клятва вырезана на моем сердце.

Клима кивнула. Интуиция подсказывала, что клятвы действительно ни к чему. По крайней мере, сейчас. Уболтать раздавленную горем, обидой и бездельем Ристинку оказалось довольно легко. Хотя подготовка к этому разговору длилась, пожалуй, еще со времен Института.

Ристинка все размышляла, наморщив лоб, то и дело заправляя за ухо выбивавшуюся из косы тяжелую золотистую прядь. Нервно ущипнула шерстяное одеяло, на котором сидела. Медленно закрыла книгу, проводя указательным пальцем по узорам на обложке. Возможно, прощалась. Или о чем-то сожалела.

Затем подняла голову и глянула на Климу иначе: ясно, горделиво, но все еще с опаской.

- Что я должна делать?

- Дружить, – Клима развела руками. – Нынче с сильфами, в дальнейшем – с людьми Ордена. Слетай в гости на Холмы, побывай на балах и приемах.

- Ты решила снарядить меня таким же послом, какими были у тебя Юрген и Дарьянэ? Помнится, когда я хотела уйти на Холмы, ты была против, – Ристя медленно оправила складки платья, светлого, в мелкую горизонтальную полосочку.

- Ты хотела там затеряться, а я предлагаю тебе послужить родине.

- Значит, дело не только в балах и приемах?

Клима покачала головой.

- В том случае я снарядила бы Лернэ. А мне нужен неглупый человек, преданный своей стране, который сможет исполнить все, что я велю.

Взгляд Ристи снова ожесточился.

- И что же ты велишь? Я не стану толкать с лестницы Верховного сильфа, врать и наушничать.

- Ни в коем случае, – фыркнула Клима. – Амадим нужен мне живым. Вот подружиться с ним нелишне. И вообще, заведи там побольше знакомств, узнай, каким воздухом дышат наши “воробушки”. Обо мне – ни единого дурного слова. Здесь можешь говорить все, что хочешь, но не стоит выносить сор из дома в большую политику. Кроме прочего, меня интересуют сведения о ранней истории Принамкского края и отношения с сильфами в те давние времена.

- А если я встречу на Холмах людей Ордена?

- Они тебе ничего не сделают, – уверенно отрезала Клима, хотя на самом деле так уверена не была. – Сильфы не захотят портить со мной отношения, поэтому будут тебя беречь. Если орденцы спросят, откуда ты взялась, отвечай, что в гостях, а сама живешь на ведской стороне. Заговорят обо мне – не опровергай, но и не признавайся. Лучше разберись, почему Юру с Дашей отозвали, и не связано ли это с конфликтом Холмов и Ордена. Если сильфы открыто заявят о нашем союзе – даю тебе полные посольские полномочия. Вопросы?

- Как долго я буду оставаться на Холмах, и каким образом мне держать с тобой связь? – глаза Ристинки чуть заблестели. Она начинала оживать.

- Сейчас я думаю, что ты отправишься домой, когда у наших “воробушков” закончится их нежданный “отпуск”. А там видно будет. Бросать тебя на Холмах не входит в мои планы. А про связь поговорим сегодня вечером. Поднимемся к Теньке, и он тебе все покажет.

Ристинка оглядела свою мятую юбку.

- Еще мне нужны наряды. И не то перешитое старье, которое носишь ты, а нормальные платья по современной моде.