…Уже собирая со стола грязную посуду, Лернэ доверительно шепнула «сестричке»:
- Ты не думай, что Тенька не обращает внимания, когда в его присутствии девушки переодеваются. Мне-то все равно, мы с братом выросли вместе, а вот тебе могло быть неловко.
- Я знаю, что говорю. Сколько мы на чердаке жили, он ни разу в мою сторону не посмотрел. Не устрой Тенька шашни с Вылей, я бы подумала, что его кроме экспериментов ничего не интересует.
- Теня – колдун, у него глаза тренированные, – улыбнулась Лернэ. – Это значит, он умеет смотреть вперед, но видеть то, что происходит сбоку. Ему лет в тринадцать все мальчишки завидовали: только Теньку девочки на реке ни разу не словили на подглядывании, но только Тенька же их лучше всех и разглядел.
Ристя подумала, что еще несколько лет назад, в пору «беззаботной юности», стала бы пурпурнее Климиного герба.
Клима каждый день появлялась на стройке. Минуя горы земли, камней и бревен, аккуратные стопки форм для кирпичей, она шла к основанию стен, уже наметившемуся четкой линией канав. Обду ждали, ее видели издалека. К тому времени, когда Клима добиралась до изрытой ямами и ощетинившейся сваями полосы, ее окружала изрядная толпа народу. Бригадиры, рабочие, любопытная до всего ребятня – жизнь на стройке так и кипела, ненадолго стихая лишь по ночам и возобновляясь с первыми лучами рассвета.
- Доброго дня, мой народ, и славной работы, – звучно говорила Клима, улыбаясь. – Что у нас хорошего? Что плохого?
Хорошего всегда хватало. Например, уже подтаскивают кирпичи к тому месту, где будет возводиться арка крепостных ворот. Сваи вбивать закончили, успели до сильных холодов, когда глинистая земля стынет и делается тверже камня. И в кирпичах недостатка нет, все материалы для них прямо под ногами – смешивай да лепи. И как раньше тут крепость построить не додумались? Удобное место, не то, что у Редима. Речка рядом, а под землей родники, вон, колодцев кругом сколько. Значит, в случае осады в крепости всегда будет чистая вода. А у землекопа из третьей бригады дочка родилась, всей семьей просят дорогую обду в гости, имя ребеночку дать, да перед высшими силами словечко замолвить, чтоб здоровенькой девочка росла, как сама сударыня обда.
Плохое тоже находилось. Холода идут сильные, скоро снегом все заметет. Чтобы работа не встала, надо колдунов позвать, они завесу поставят, вся метель вокруг стройки теплым паром обернется. Но это не меньше десятка маститых колдунов надо, пускай бы сударыня обда послала за ними в Локит. А еще по проекту крепостную цитадель аккурат на месте Малыхиного коровника возводить надо, только вздорной Малыхе об этом никто до сих пор не решился сказать. И с самим проектом накладки: единственный на всю стройку юный архитектор только подмастерьем в Фирондо был, а потому у него в расчетах постоянно чего-то не сходится. Намедни вышло, что на постройку третьей бойницы справа уйдет втрое больше кирпичей, чем на всю цитадель. Стали всей стройкой пересчитывать – оказалось, не с бойницей ошибка. Прибавили кирпичей к цитадели – сошлось. А потом совершенно случайно заметили, что при таком количестве кирпичей под цитадель надо будет сносить не только коровник, но и всю деревню. А еще кольцо стен расширять минимум вчетверо, а то и впятеро, чтобы хоть небольшой зазор остался. До сих пор новую ошибку ищут. Остается надеяться, что когда дело дойдет до постройки цитадели, либо юный архитектор поумнеет и опыта наберется, либо сударыня обда чего-нибудь придумает.
Клима участливо все это выслушивала, кивала головой. И в гости как-нибудь зайдет, и в Локит за колдунами гонца отправит. А с архитектором разбираться надо. Пускай бы потихоньку съездил в Фирондо или какой другой город, с опытными людьми посоветовался. Или, вон, у Теньки на чердаке где-то валялся труд по математике.
Обде не слишком нравилось, что сейчас большая часть ее сторонников – люди молодые, часто недообразованные или вовсе неграмотные, авантюристы, плуты, наемники, горстка фанатиков. Трудно их держать в узде, это не воспитанники Института, с детства приученные к жесткой дисциплине. Земли обды ширились, и уже несколько раз на них вспыхивали бунты. В основном, в отдаленных деревнях, зависящих от воли городов, где Клима ни разу не появлялась. Но стоило обде приехать и сказать пару-тройку речей, недовольства стихали, а среди селян находились такие, кто желал оставить дом и присоединиться к молодой армии. Увы, большей частью это были все те же авантюристы, плуты, фанатики или изгои. Клима утешала себя мыслью, что со временем недоучки вроде юного архитектора станут мастерами своего дела, авантюристы окажутся верны и полезны, а плуты, наемники и фанатики перемешаются, пустив в свои ряды нормальных людей. Какова обда, таковы и подданные, а Клима сейчас даже короноваться нормально не может – до двадцати двух лет сила, заключенная в диадеме власти, ее только погубит.
Клима любила бывать на стройке, наблюдать, как благодаря ее руководству на месте безымянной деревеньки потихоньку рождается крепость. Юной обде нравилось организовывать народ на что-нибудь полезное, распределять обязанности, видеть, как налаживается хозяйство, наполняются зерном амбары, люди начинают богаче одеваться. И она с трудом понимала того же Фенреса Тамшакана – ему безо всяких усилий, только благодаря положению в обществе, достался на поруки целый город. Это ж как развернуться можно было! А этот тип не придумал ничего лучше, чем забросить все дела и пьянствовать.
Здесь уже давно никто не видел в ней девчонку восемнадцати лет. Женщину, впрочем, тоже. Все больше обду, повелительницу – существо притягательное, безликое и всемогущее. Когда-нибудь Клима надеялась сродниться с этой маской на самом деле. Пока что играла, иногда, как уверял Тенька, ужасно переигрывая. Порой Клима размышляла о том, что пытаясь избавиться от притворства в Институте, взвалила на себя роль куда более сложную. Одно дело – недалекая исполнительная девятигодка, с которой взятки гладки, и совсем другое – избранница высших сил, якобы знающая об этой жизни Нечто. Только все ложь, а за ней – кто? Клима Ченара, у которой светится кровь. И достигнутое держится не тайными знаниями, а множеством усилий и твердым намерением доказать всему миру право на свою великую цель.
После стройки Клима всегда шла к старосте, «заседать». Там собирались большей частью старики, уверенные, что без их ценного совета и крепость не возведут, и обда молодая уму-разуму не наберется, и на полях картошка не взойдет. Впрочем, как раз в картошке почтенные селяне смыслили довольно много. В отличие от мировой политики, математики и тонкостей устроения крупных ярмарок на малые средства. Клима понятия не имела, чему ее могут научить эти заседания, но чуяла, что пренебрегать ими не стоит. Эти старики не имеют нужного ей опыта, а вот влияния у них в избытке. Пока староста (к слову, еще довольно молодой, ему бы на стройке работать) и прочие уважают обду, недовольных не будет. А вот стоит Климе несколько раз пропустить собрание, пойдут нехорошие пересуды. И Клима заставляла саму себя поверить, будто одно из первейших ее занятий – сидеть в жарко натопленной избе во главе стола, слушать, кивать и потихоньку думать о своем. Конечно, порою и от заседаний была польза. Приходили гонцы с вестями, разведчики, новые люди, желавшие служить обде. Но тратить на это полдня и полвечера – жуткая расточительность.
…Когда Клима вошла в сени, отряхивая с мехового жилета неприятную морось, слишком заледенелую для дождя, но еще мокрую для снега, с низенькой скамейки поднялся человек в черном полушубке. Клима узнала Фенреса Тамшакана. Последний раз они виделись месяц назад, во время недолгого визита обды в героический Редим. За этот месяц бывший градоначальник изрядно оброс щетиной и немного осунулся. Впрочем, вином от него больше не несло.
Клима остановилась, прекратив трясти жилет и поправлять выбившиеся из-под платка волосы. Фенрес замешкался, но потом все-таки поклонился, даже скрестил пальцы в знаке обды и приложил их к сердцу.
