- Позже, – бросила Клима, открывая дверь в комнату Лернэ и Ристинки. – Ристя, ступай вниз, развлеки сильфов. Сболтнешь лишнего – ты меня знаешь. Лернэ, помоги Гере и Теньке перенести ваши вещи в мою комнату. Ночевать будем там, втроем.

- Почему это мы к тебе, а не ты к нам? – возмутилась бывшая благородная госпожа, традиционно недовольная своим положением, грядущим переездом и вообще всеми решениями обды.

- Мне придется перетаскивать слишком много важных бумаг. Давайте, поживее! Это только на одну ночь, потом распределим комнаты более удобно.

- Проще говоря, тебе неохота рушить свое уютное гнездышко, а на нас с Лернэ плевать, – тихо проворчала Ристинка, уходя.

- А как же... – хотел напомнить Гера о другом госте, но Клима перебила:

- Он пока переночует у вас, потом разберемся.

Под руководством обды нужные вещи были перетащены, постели перестелены, дополнительная вода – согрета, и не прошло пары часов, как отмытые с дороги сильфы и третий гость, для большинства домашних так и оставшийся безымянным, были уложены спать. Лернэ с Ристинкой тоже вскоре легли, а Клима, даже не раздевавшаяся ко сну, после того, как дом затих, осторожно вышла из своей комнаты и негромко, но требовательно постучала в дверь, за которой ночевали юноши.

Открыл Гера. Он был задумчив, взъерошен и закутан в одеяло.

- Бери Теньку и пошли на чердак, – велела Клима. – Поговорим о наших сильфийских гостях.

- Твое “позже” в этот раз наступило поразительно быстро, – устало проворчал “правая рука”.

- А сейчас наша злокозненная обда с умным видом скажет, что ее “позже” всегда наступает вовремя, – громким шепотом возвестил Тенька, выныривая из-за Гериного плеча.

Чердак, где колдун проводил свои многочисленные эксперименты, был гораздо просторнее мастерской Геры в Институте. Покатая остроконечная крыша скрадывала часть пространства, оттого прямоугольное помещение десяти шагов в ширину и вдвое больше в длину получалось почти квадратным. Вдоль стен тянулись самодельные кривоватые полки, чередуясь с дощатыми грубо обтесанными столешницами. Чердак был немногим меньше кухни на первом этаже и, казалось бы, места экспериментатору досталось с избытком. Но чердак выглядел так, словно скоро разойдется по швам от обилия вещей. На столах громоздились сложные многоуровневые конструкции из стеклышек, трубочек, камешков, каких-то тряпок и еще высшие силы знают чего. Полки были до отказа забиты реактивами, запчастями того, что не поместилось на столах, и диковинными предметами, по виду которых трудно было понять: то ли они попали к колдуну из неких иных миров, то ли найдены на ближайшей свалке. Под столами, в ящиках и просто на полу лежало все, чему не нашлось места на полках и столах, а еще – менее важные для хозяина, но все равно милые сердцу “интересненькие” штуковины. Например, неудавшиеся изобретения позапрошлогодней давности, прохудившаяся посуда, битый сухой лед, какие-то перья, травы, сушеные грибы, яблочные огрызки, тыквенные семечки ядовито-зеленого в фиолетовую крапинку окраса и тому подобное. У дальней стены рядом с небольшим закопченным окошком двумя неровными стопками почти до потолка возвышались книги. Они были защищены колдовством от холода, плесени, огня, влаги и мышей, поэтому хранились довольно небрежно. Тенька имел обыкновение почитывать то одну, то другую, загибать и слюнить уголки, делать пометки на полях, ненароком обливать страницы ромашковым отваром или кислотой. Поэтому его книги вид имели плачевный, а натуру неубиваемую. Ни одной библиотечной неженке не снились такие суровые условия. Книги приспосабливались, а от обилия колдовства меняли свойства и постепенно начинали жить своей особой жизнью, отдаленно напоминающей разумную. Впрочем, чтению это не вредило. Рядом с книгами стояло несколько ящиков, полных исписанных листов бумаги. Это были труды и конспекты самого Теньки. На тех, что постарше, желтых от времени – корявые буковки круглого еще детского почерка, множество топорных рисунков. Более новые, белые, листы покрывала самая настоящая вязь, малоразборчивая, острая, летящая, часто перемежаемая загогулинами формул. С потолка свисало все, что не уместилось на столах, полках, полу и в ящиках, а еще – некоторые особо важные конспекты и вырванные из книг страницы. Посреди чердака важно стояло огромное, в пол, зеркало в потемневшей от времени резной деревянной раме. Иногда по зеркалу пробегала странная рябь. Неподалеку валялись перевернутый закопченный табурет и несколько потрепанных подушек.

Проще было сжечь чердак дотла, чем на нем убраться, поэтому Тенька за несколько лет разве что пыль кое-где смахивал и пару раз помыл свободные участки пола. Поэтому через весь чердак в обход кучек хлама тянулось что-то вроде тропинки – относительно чистой полосы на темном деревянном полу. Гера первое время пытался сподвигнуть друга на генеральную уборку, но потом смирился. До поры. Ведь невозможно думать об уборке на чердаке, когда в стране такое творится!

Тенька по-хозяйски сел прямо на пол. Гера – опасливо устроился на подушке. Клима размашистым жестом поставила табуретку вертикально и оседлала ее по диагонали, широко расставив ноги и подогнув колени.

- А теперь, – обда обвела присутствующих пронзительным взглядом, – обсудим наших дорогих сильфийских союзников.

- Союзников ли? – без улыбки уточнил Тенька.

- Это будет зависеть от меня, – Клима крепко переплела пальцы, как всегда делала в минуты волнения. – Никто, кроме сильфов, сейчас не подарит мне два сундука золота.

- Ты не думаешь, что сильфийское золото может слишком дорого обойтись тебе в будущем? – спросил Гера. На его бледном от волнения лице отражались голубоватые блики, которые периодически проскальзывали по поверхности зеркала, поэтому «правая рука» походил сейчас на какого-то духа водных глубин, очень хмурого, словно разбуженного во время зимней спячки и жаждущего покарать виновников.

- Именно об этом я и думала весь вечер. Договор не будет подписан, пока я не увижу золото воочию – не хочу рисковать за пустые обещания. А потом настанет ваш черед. Гера, от тебя мне нужна хорошая армия. Хватит бездельничать и таскаться за Лернэ.

- А они знают, что являются будущей армией? У них нет даже маршировок по утрам, – Гере стоило немалых трудов пропустить священное имя мимо ушей и не начинать бессмысленный спор. Тем более, Клима отчасти права.

- А стройка на что? Я повелеваю, чтобы весь примкнувший ко мне сброд сделался к весне приличным войском с тобой во главе. Начни со стройки, пойми, кто чего стоит, потом перейди к учениям. Докладываться мне каждый вечер. Кроме того, вверяю тебе стражей границ. Разведчики – не твоя забота, они подчиняются только мне. Достаточно того, что я не запрещаю тебе читать на досуге некоторые их отчеты. Вопросы?

- Ты собираешься начать войну так скоро?

- Если я не успею встать на крыло, сильфы развеют меня по ветру. Я должна быть сильнее, чтобы выжить, – Клима проговорила это раздраженно, а потом плотно сжала губы. Она сейчас была напряжена, на дне властных черных глаз поблескивали колючие искры. От легкости и лукавости не осталось и следа.

- Может, лучше совсем не соглашаться на договор? – осторожно поинтересовался Гера.

- Все упирается в золото. С ним есть шанс пережить зиму. Без золота – верная смерть. Нужно время, у меня нет армии, чтобы начинать войну сию секунду, а без золота я не смогу прокормить своих. Сильфы пришли очень кстати. Теперь Тенька...

- А я-то что? – вытаращил глаза колдун. Он решительно не понимал, чем сейчас может помочь отечеству.

- Во-первых, сделай звукоизоляцию на чердак.

- Завтра?

- Вчера! – рыкнула Клима. – Чтобы ни одна собака не знала, чем ты занимаешься. Тебя заинтересовала доска, верно?

- Ага. Юрген даже разрешил мне изучить ее, – на колдуна вспышки гнева обды не производили никакого впечатления. Тенька видел по глазам, когда Клима и правда в ярости, а когда просто хочет припугнуть.

- Замечательно, – девушка ответила на его взгляд с досадой. Тенькой невозможно было нормально командовать. – Разбери эту клятую доску по щепочкам, но пойми, как она работает. Плевать на молнии, зеркала и прочую дрянь. Если потребуется – работай днем и ночью, но чтобы твоя доска летала не хуже сильфийских. Я знаю, ты на это способен, в Институте тебе уже удавалось подобное.