Сильфида зябко поежилась и, вытянув из-под себя куртку, накинула на плечи. Легла, свернулась на доске клубочком, сонно всхлипнула, прислушиваясь к урчанию в животе. Глаза, только что широко распахнутые, уже слипались, гнев утих, сменившись безнадежностью. Окутанная мрачными мыслями, Даша сама не помнила, как задремала.

Утром ее растолкал Костэн Лэй.

- Ты чего так рано прилетела? Начать работу не терпится?

- Нет, - Дарьянэ потерла глаза и постаралась незаметно расправить затекшие плечи. - Это долгая история. Который час?

Костэн оглянулся на восходящее солнце.

- Около семи. Выкладывай, что случилось.

- Да ничего особенного, - сильфиде вдруг стало неловко признавать, что позволила себе вспышку гнева. - Семь, говорите? А можно, я в кабинете до десяти посижу, а потом слетаю за вещами?

Бывалый агент оперся правой рукой о косяк и смерил подчиненную долгим пронзительным взглядом. Даша съежилась и подавила желание спрятаться за доску.

- Уходить от ответа ты будешь перед родителями, мужем и противниками - когда научишься, - проникновенно сказал Костэн, - а мне изволь прямо и внятно отвечать на все поставленные вопросы. Здесь не пятый корпус, где о сотрудниках помнят, пока они бездельничают на рабочем месте. Это - разведка. Работники, включая обслуживающий персонал, знают друг о друге все, вплоть до цвета нижнего белья и происхождения царапин на доске. Молчат, конечно, ибо секретность. Но сведения - дело чести любого разведчика. И ты будешь знать. Обо мне, о Юре, о начальстве, позднее - о подчиненных. Но про первых ты станешь узнавать из косвенных источников, а вторые расскажут сами по правилам субординации. Поэтому я повторяю вопрос: что случилось?

- Мы поссорились с Юрой, и я убежала из дома, - скороговоркой объяснила Даша, глядя на носки ботинок и с ужасом понимая, что в темноте коридора надела обувь из разных пар.

- Когда это случилось?

- Поздно вечером.

- И ты по темноте полетела сюда? – взорвался Костэн. - О, Небеса, зачем я согласился на работу со стажерами! То они геройствуют сверх меры, а мне потом землю им из глотки выбивать, то женятся и прилетают не работать, а прятаться от проблем… Ну чем, чем тебе Юрка не угодил? В жизни не поверю, что скандал начал он!

- Скандал начался сам собой, - насупилась Даша. - И ваш замечательный Юра тоже бил кулаками по столу и сметал посуду. Он моей блузой укропник вытирал! И фамилию сменил! И совершенно не чувствует себя за это виноватым!

Даша не видела, как грозный начальник слегка прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

- Да уж, просто тиран. Лети-ка, Дарьянэ, домой прямо сейчас, собери вещи и возвращайся. Возьми с собой обычный набор для дальней дороги, а еще красивое платье. Не делай круглые глаза, появляться перед людьми в том виде, в котором ты вчера явилась на работу, просто не дипломатично. Вопросы есть?

- А можно, я хотя бы часик у вас посижу…

- Нельзя. Плох тот агент, который боится встречи с собственным мужем.

Дарьянэ попробовала состроить несчастную физиономию, но Костэн, не скрывая иронии, точно скопировал выражение ее лица, еще и знаменитыми голубыми очами похлопал. Ринтанэ как-то рассказывала, что Костя любит шутить, будто за красивые глаза его и взяли агентом. А потом серьезно прибавляет, что однажды умение изображать по-детски наивный взгляд спасло ему жизнь. Даше ничего не оставалось, как встать на доску и взлететь в ясное утреннее небо, навстречу очередной разборке с мужем.

…Примерно в половину восьмого к четырнадцатому корпусу подлетел Юрген: уставший, злой, с прогоревшим за ночь фонарем и руками по локоть в копоти. Он застал Липку на рабочем месте – тот сидел за столом и методично оформлял кипу бумаг на заграничную командировку новой стажерки. Заметив младшего товарища, Костэн иронично ухмыльнулся и спросил:

- Супругу разыскиваешь?

- Всю ночь летал, - буркнул Юра, совершенно не удивляясь, что про его похождения уже известно. Странно, если бы Липка принялся расспрашивать, какого смерча он делает на работе в законный выходной.

- Надо же. Не ожидал от тебя подобной заботливости, особенно после того, что мне понарассказала Даша.

- Она была здесь?

- До утра проспала на крыльце. А потом прилетел я и прогнал ее домой, собирать вещи.

- Она все-таки решила от меня сбежать? – с надеждой уточнил Юра.

- Вот еще! – расхохотался Костэн. – Дарьянэ, скорее, тебя выживет. Она переводится в наш корпус, и в качестве вступительного экзамена я отправляю ее в небольшую командировку.

- В Принамкский край?

- Куда же еще. Поедет как посол, с орденским сопровождением, разузнает, что к чему.

Юрген побледнел.

- Ты с ума сошел? Столько наших послов не вернулось! А если с ней случится плохое?

- Значит, мы будем точно знать, что дело впрямь нечисто, - жестко отрезал Костэн Лэй. – Не тебя же мне посылать. И самому нельзя ехать, все “коллеги” из разведки Ордена в лицо знают. А прочие агенты другими делами заняты. Вот если окажется, что послы пропадают не из-за разбойников, руководство заинтересуется нашим делом и выделит на него больше народу. Пока у меня лишь домыслы. Разбойники Даше не страшны, она все-таки на агента готовилась. Наверняка она вернется и прояснит обстановку.

Юра внимательно посмотрел другу в лицо.

- Ты сейчас меня убеждаешь или себя?

Липка не ответил. Все знали, что у него самая чуткая интуиция в четырнадцатом корпусе. И домыслы почти точь в точь совпадают с фактами.

***

Из тайной канцелярии Юрген полетел в гости к тестю. Возвращаться в их с Дашей жилище он смысла не видел: наверняка жена еще там, а значит, нового скандала не миновать. Притом отнюдь не по вине супруги. Юргену очень хотелось наговорить стукнутой об тучу истеричке много «доброго» и «вечного», хотя он понимал, чем это обернется. Но язык все равно чесался, и глупо было поддавать себя искушению. Скандалы, даже оправданные, не приносят ничего хорошего.

Утренние ветра выдували из сильфа раздражение и злость, оставляя лишь горький осадок, с которым вполне можно было жить и даже работать. Именно последним Юрген собирался заняться. Он надеялся, что отец Дарьянэ менее проницателен и более разговорчив, чем его собственные родители. По крайней мере, не знает Юру как облупленного.

Лететь пришлось долго, и за это время Юрген успел собраться с мыслями, успокоиться и продумать линию поведения. Прежний дом Даши стоял в довольно глухой местности среди кедровых лесов, вдалеке от центра и воздушных трасс. Строение было небольшое, двухэтажное, если не считать за этаж обширную плоскую крышу, на которой стояло несколько полотняных лежанок разной степени ветхости. Юрген отметил, что Даша до свадьбы жила беднее, чем он.

Что и говорить, пейзаж не впечатлял. Оградка из тонких кольев чуть выше пояса, внизу – полузасохшие на жаре полосочки укропных грядок. Во дворе – щербатая каменная скамья под чахлой дичкой, макушку которой венчала одна-единственная зеленая слива. Словом, обычный сильфийский сад: укроп, скамейка и все, что стараниями хозяев не загнулось на скверной земле. Подставка для досок у входа в дом дешевая и простая, но за ней и ее содержимым явно ухаживали больше, нежели за садом. Юрген поднялся на крыльцо и решительно дернул за веревку, предположительно, от колокольчика. По округе разошелся мелодичный звон. Колокольчик наверняка был непростым, возможно, с дополнениями вроде полых трубочек или стеклянных бусин.

Долго ждать не пришлось, вскоре раздались легкие шаги, которыми отличались все говорящие с Небесами. Дверь без единого скрипа распахнулась, и на пороге появился сильф средних лет. Кудрявые пепельные волосы с проседью были стянуты на затылке в короткий хвостик, худощавую фигуру скрывал длинный домашний халат темно-коричневого цвета.

- Юрген, если не ошибаюсь, - голос у него был звучный, таким только петь под ветра. – Чем обязан?

- Здравствуйте, - проявил вежливость Юра. – Я не помешал вам?

- Нет. С недавних пор мне трудно помешать. Я живу один и круглосуточно готов принимать гостей, хотя это никого не заботит. Полагаю, причина моего одиночества вам известна и без пояснений.