- Почему вы высказываете это мне?

- А тебе, Нельяфинвэ Феанарион, – повысил голос Эонвэ, – я запрещаю делать чертежи для творения прихоти твоего отца!

- Поздно, – не удержался Майтимо. – Я их вчера закончил.

- Что ж, это и к лучшему, если чертежей больше не предвидится, – не растерялся Эонвэ. Затем вгляделся в лицо собеседника, и его голос прозвучал почти нормально: – Тебе не следует пить столько кофе, Нельяфинвэ. Это чуждый для эльфа напиток.

- Да чего вы все из меня пьяницу делаете! – возмутился Майтимо, но майа, не дожидаясь ответа и не прощаясь, растаял прямо на глазах.

Зевая и вполголоса ворча, бывший лорд Химринга вернулся в дом, бросил ленивый взгляд на лестницу в спальню и опять облюбовал тахту, решив, что количество визитов на сегодня исчерпано, и больше его никто не потревожит.

Майтимо жестоко заблуждался. Не прошло и часа, как в дверь постучал обеспокоенный брат Макалаурэ.

- Что с тобой творится, Руско? – спросил менестрель, даже не переступая порог. – Инголдо был у тебя и сказал мне, что ты выпил весь кофе в доме и очень плохо выглядишь.

- Моринготто и все его твари! – разозлился Майтимо. – Я днями и ночами рисовал чертежи. Я поздно лег вчера. Я выпил жалкие две чашки кофе. Я просто хочу спать!!!

К счастью, Макалаурэ, по сравнению с остальными сегодняшними посетителями, включая Эонвэ, отличался наибольшим здравым смыслом.

- Извини, – примирительно произнес он. – Так тебя можно поздравить с окончанием работы?

- Можно. А еще лучше просто дать мне выспаться!

- Да, конечно, извини еще раз. Мне следовало не верить слепо домыслам Инголдо, а вспомнить, какой у тебя бывает дикий вид, когда ты всего-навсего хочешь спать. Майтимо, а у тебя точно не осталось кофе? Мой заканчивается, а Теньку все никак не застану.

- Точно, – уже спокойнее ответил Майтимо. – Как увижу колдуна, для тебя тоже попрошу.

- Ты знаешь, что его разыскивает Эонвэ? Чего-то они опять не поделили.

- Знаю. Кано, давай ты придешь ко мне в гости после полудня, я и впрямь очень устал.

Макалаурэ закивал, извинился в третий раз и исчез так быстро, словно брал уроки у Эонвэ.

В этот раз Майтимо даже не успел дойти до тахты, не говоря уже о кровати. Стук застал его, когда он задержался у стола, чтобы попить воды прямо из кувшина, потому что искать кубок и наливать не было сил.

Майтимо распахнул дверь широким, злым жестом, обнаружил за ней своего племянника Эрейниона и от души ему признался:

- Иногда я жалею, что не родился сиротой! Теньки нет, кофе тоже. Я не пьян, а просто хочу спать. Поздравления с окончанием чертежных работ принимаются со второй половины дня. У тебя всё?

- Вообще-то, матушка просто просила передать тебе пирог с повидлом, – осторожно произнес Эрейнион. Он был удивительно похож на дорогого друга Финдекано, вдобавок, смотрел без осуждения, сочувственно, поэтому Майтимо несколько смягчился.

- Ладно, заходи. Поставь пирог туда, на стол. Чаю хочешь? Как отец, матушка? Как сестренка? Давно я у вас не был.

- Спасибо, я завтракал, – отказался Эрейнион от чая. – Да, ты уже месяца два не заходил. Папа говорит, что во всем виноваты твои чертежи. У нас все по-старому, разве только матушка опять вздумала упражняться в игре на лютне и теперь постоянно ворчит, что сломанные в войну пальцы плохо срослись и мешают брать сложные аккорды. А сестра стала учиться чертить, чтобы уметь, как ты. Мне кажется, у нее склонность к архитектуре.

- В ближайшие дни к вам загляну, – пообещал Майтимо. – Ну а как ты сам?

Эрейнион улыбнулся и развел руками.

- Скучаю по Белерианду. Ведь я там родился. А отец не понимает и пытается привить мне любовь к Валинору. Мне здесь нравится, но всякий раз я невольно вспоминаю наш дом в Хитлуме, и сердце щемит.

Майтимо понимающе похлопал племянника по плечу.

- Это логично. Финьо родился в Валиноре и любит свою родину больше всего на свете. Ну а ты очень похож на него, только родина у тебя другая. Не думал вернуться в Белерианд, хотя бы на время?

- Думал… Но не знаю, как сказать об этом отцу. Он ужасно расстроится, пусть и виду не подаст.

Майтимо немного поразмыслил и предложил:

- А ты скажи, что хочешь повидаться с дядей Турукано. Это тоже будет правдой, но Финьо не огорчится. Он ведь тоже скучает по брату.

Лицо Эрейниона просветлело.

- Так и сделаю. Спасибо, Майтимо! Порой ты понимаешь меня лучше отца.

- Не говори так. Финьо отлично тебя понимает, просто иногда не может смириться с тем, что ты разделяешь не все его убеждения. Это вечная напасть любящих отцов. Ну а я, как порядочный дядя, балую тебя нещадно с самого детства.

- Это да, – согласно фыркнул Эрейнион. – Всю жизнь, сколько себя помню: «вот приедет дядя Майтимо и поиграет с тобой в лошадку, сколько захочешь, а дедушка устал и у него дела», «вот приедет дядя Майтимо, и будешь ему косички заплетать, а папины волосы не трогай», «вот приедет дядя Майтимо и привезет тебе самый большой трофейный ятаган, только кашу ешь». Мне лишь непонятно, почему у тебя нет своих детей.

Майтимо улыбнулся.

- Некогда было. Да и хотеть детей с таким количеством младших братьев, кузенов и племянников может только закоренелый любитель поиздеваться над собой.

Он на миг задумался о чем-то сокровенном и нездешнем, а племянник, заметив это, поспешил распрощаться.

Семь часов спустя

К чести Теньки, он явился после полудня, когда Майтимо уже кое-как выспался и успел повидаться с кузенами Айканаро, Ангарато и Артаресто, обоими братьями Амбаруссар, дядей Нолофинвэ, тетей Финдис и собственной дражайшей матушкой. Все любимые родственники, навещая кузена, брата, племянника и сына в шесть утра, интересовались, почему он так плохо выглядит и не следует ли ему пить поменьше кофе, спрашивали, а не может ли он им отсыпать этого самого кофе, и когда появится Тенька, которого ищет сердитый Эонвэ, а под конец поздравляли тихо закипающего Майтимо с окончанием чертежных работ.

В пользу Теньки говорило еще то обстоятельство, что он беззвучно вылез из водяного зеркала, а не пришел через дверь, стук в которую уже раздражал Майтимо не меньше, чем идиотские вопросы. Вдобавок, вед заявился с полным мешком кофе и сообщил, что знает об интересе Эонвэ к своей скромной персоне.

Майтимо от всей души предложил другу пирога с повидлом и выразил надежду, что теперь к нему перестанет бегать весь Валинор в надежде обнаружить неуловимого колдуна и посетовать на нехватку чудо-напитка. Тенька вздохнул, запихал в рот почти целый кусок пирога и признался:

- Вообще-то, я к тебе ненадолго, уже сейчас ухожу и хотел попросить не говорить никому, что ты меня видел. А то Эонвэ и правда очень расстроился, даже Климе на меня жаловался. Пусть отойдет, а я пока смотаюсь в гости в ваше соседнее измерение, уже сто лет Трандуила не видел. Интересненько, как поживают его обогащенные почвы? Если хорошо, то это повод взять образец для…

- Погоди, – перебил Майтимо. – Это получается, теперь все родичи, майар и просто знакомые пойдут ко мне по второму кругу, каждый будет брать кофе, спрашивать, где тебя носит, а я буду вынужден чего-то врать в ответ? Я уже молчу, что Эонвэ в принципе обмануть невозможно, он мысли читает. Нет, с меня хватит! Я тоже давно не видел Трандуила, а еще Глорфиндела и Леголаса, и, что важнее, в том измерении у меня не осталось ни одного докучливого родственника.

- А как же кузина Галадриэль?

- Я сказал – «докучливого»!

- А владыка Элронд?

- Я сказал – «родственника»!

Тенька флегматично пожал плечами и достал из-за шкафа припрятанную там до поры сковородку.

На сборы у Майтимо не ушло много времени. Все его походное имущество было наверху, в сундуке под кроватью. Требовалось только надеть кольчугу под куртку, завернуть с собой теплый непромокаемый плащ и сунуть в походный мешок флягу воды и остатки пирога с повидлом. Мешок отчего-то вышел тяжелее обычного, но Майтимо некогда было разбираться, он списал все на пресловутый недостаток тренировок, мысленно заклеймил себя квашней теста и решил впредь не поддаваться лени. Потом уже привычно устроился со всеми вещами на сковородке и так же привычно задержал дыхание, пережидая неприятный рывок в груди, которым сопровождалось перемещение из одного измерения в другое.