- Зачем ты буйствуешь? – тихо спросил Арафинвэ.

- Добрый день, – Майтимо постарался придать беседе вежливый тон.

- Не назвал бы его добрым. Что-то еще?

- Да. Дядя, ты можешь мне не поверить, но… – Майтимо замялся, пытаясь подобрать нужные слова, понял, что в такой ситуации, да еще на ушибленную голову их просто не существует, и выставил перед собой руки. – Сколько ладоней ты видишь?

- О, Эру, – простонал Макалаурэ из противоположного угла каюты. – Он просто сошел с ума.

- Я вижу одну ладонь, – сказал Арафинвэ, стараясь поймать взгляд племянника. – И запутавшегося нолдо, который совершил слишком много плохого…

- Да ни балрога я не… – и тут части мозаики в сознании резко сошлись одна к одной.

Никто ничего не узнает, не запомнит…

…Вплести первую нить, которая перечеркнет все, что могло бы измениться.

Но я желаю, чтобы мальчишка помнил.

Нет пытки страшнее бессилия!

Алая огненная ниточка в серой канве…

Здесь не другое измерение, нет. Здесь – его собственный мир, который изменили при помощи одной алой ниточки и десятка других.

- …Это все он! – выдохнул Майтимо. – Во всем виноват Моринготто!

- Во всем ли? – сухо и мрачно переспросил Арафинвэ. – А может, тебе следует задуматься, сколько в случившемся твоей собственной вины?

Майтимо прикусил язык. Бесполезно сейчас что-то доказывать, особенно дяде, который не читает помыслы, как открытую книгу. А кто читает?..

- Непременно задумаюсь, – согласился он, чтобы показаться хоть немного более здравомыслящим. – Арафинвэ, пожалуйста, мне очень надо поговорить с Эонвэ! Как можно скорее! Это важно!

Попытка не удалась. Дядя продолжал смотреть на него, как на последнего орка, который прилюдно ковыряет в носу и не стесняется.

- Почему бы тебе было не поговорить с ним до того, как вы украли камни?

- Прежде я был не в себе! – мужественно солгал Майтимо.

- А теперь тебя стукнули по голове и ты внезапно прозрел?

- Считай, что так!

Арафинвэ помолчал, раздумывая, и кивнул.

- Хорошо, я передам Эонвэ твою просьбу. Это все?

- Пожалуй, да, – вздохнул Майтимо и решил быть вежливым до конца. – Благодарю.

Не ответив, Арафинвэ вышел, закрыл за собой дверь. Замок щелкнул.

Майтимо плюхнулся на кровать и вслух посетовал:

- И почему здесь нет сковородки, как в Лихолесье! Или хотя бы тазика для варенья… Кано, ты помнишь, кто такой Тенька?

- Не только не помню, но и не знал никогда, – опасливо отозвался брат. Кажется, он решил, что Майтимо буйный, и лишь остатки родственных чувств не позволяли ему попросить Арафинвэ о переселении в другую каюту.

Новость, что брат не знает Теньку, радовать не могла. В той реальности, которую помнил Майтимо, колдун с менестрелем познакомились перед созданием новых сильмариллов, а прежде слышали друг о друге не раз. Выходит, для всех, кроме самого Майтимо, Теньки не существовало вовсе?

И тут лорду Химринга впервые сделалось страшно.

Какую пакость сотворили Саурон с Мелькором? Из-за чего Тенька тогда не появился у подножия Тангородрима? Что с колдуном?!

Если оставить, не стереть – он же снова вернется сюда! Или наябедничает хозяевам своего мира, а они сметут любого, кто встанет на пути их созданий.

Пусть он ничего не знает о нас.

- Тенька жив, – Майтимо повторил это как заклинание. – Они не могли ничего с ним сделать! Хоть режьте меня, но я в это верю!

- Руско, – жалобно прошептал Макалаурэ. – Умоляю, приди в себя!

- Уже пришел, – твердо заверил Майтимо. – Кто-то из нас двоих непременно должен быть в себе! И не смей больше поддаваться на мои идиотские уговоры. Красть сильмарилл, надо же! Свою голову на плечах пора иметь! Настоящие нолдор ни у кого не идут на поводу!

Судя по лицу Макалаурэ, он уже приближался к тому, чтобы презреть родственные чувства и удрать-таки в соседнюю каюту.

Снова провернулся ключ в замке, и Майтимо вскочил, готовый поприветствовать Эонвэ.

Но это оказался один лишь Арафинвэ.

- Эонвэ будет на корабле вечером, – известил он племянника. – А пока не делай больше глупостей.

- Ни в коем случае, – с готовностью согласился Майтимо.

Арафинвэ смерил его недоверчивым взглядом и протянул небольшой прямоугольный сверток.

- Возьми. Здесь твоя книга и подзорная труба.

- К-какая труба… а, впрочем, не важно. Я мог о ней забыть. Спасибо, – Майтимо мысленно обозвал себя тугодумом. Ну да, за что еще они могли принять Тенькину иномирскую трубку?

- Полагаю, нет смысла отбирать их у тебя, – заключил Арафинвэ, абсолютно игнорируя тот факт, что племянник держит сверток правой, якобы отсутствующей рукой. – Будь благоразумен.

- Благоразумие – мое второе имя на сегодня, – честно ответил Майтимо.

Когда дядя ушел, он тут же прицепил «подзорную трубу» на пояс, а книгу раскрыл и выложил на стол. Записи из нее никуда не делись, на обложке в числе авторов по-прежнему значилось Тенькино имя.

Это обнадеживало. Значит, колдуна не стерли из всех миров и измерений разом, и еще есть надежда его отыскать. Только как? Майтимо надеялся, что Эонвэ, при всех его недостатках – не последний из майар, сможет помочь.

- Что ты делаешь? – спросил Макалаурэ.

- А не видишь? – серьезно уточнил Майтимо. – Это, между прочим, Тенькина книга! Вон, какие схемы и формулы!

- Страницы чистые, – тихо возразил брат.

- Вот балрог, – ругнулся Майтимо, заподозрив, что с колдуном все намного сложнее.

Восемь часов, восемь минут спустя

Арафинвэ не обманул: когда за окошком сгустилась непроглядная ночная темнота, а свечи прогорели на четверть, за пленником явился конвой аж из четырех нолдор, вооруженных до зубов. Майтимо оценил оказанный почет и по дороге так и не попытался сбежать, чего от него, судя по всему, очень ждали.

Эонвэ принял его в просторной каюте, где на стене висела огромная карта. Майа, в отличие от дяди, был без кольчуги, хотя одет по-военному просто. И тоже смотрел на жертву обстоятельств с укором и жалостью.

- Уважаемый Эонвэ, – взял Майтимо самый дипломатичный тон, на какой был способен. – Я прошу вас выслушать меня и не сомневаться в моей искренности, ибо я не намерен что-либо утаивать.

- Что ж, Нельяфинвэ Феанарион, садись и говори, – холодно разрешил Эонвэ.

Майтимо устроился на стуле и проникновенно начал:

- Видите ли, во всем действительно виноват Моринготто. Я не совершал и половины того, что мне сейчас вменяют в вину. Возможно, это был не я. А возможно, этого не случалось вовсе. Потому что ход времени нашего измерения был нарушен лиходейской волей Врага! На самом деле у меня обе руки на месте, я давным-давно покаялся в Кругу Великих, и могу брать сильмариллы голыми руками без опасения непоправимо обжечься. Эонвэ, я прошу вас помочь мне отыскать Теньку – человеческого колдуна из другого мира, его вмешательства опасаются даже Моринготто с Сауроном. Они что-то сделали с ним, он пропал, и я крепко тревожусь за него. Я сам видел через волшебный ящик, как враги переплетали гобелены и нарочно сделали так, чтобы я все помнил, а другие нет. Вы поможете мне, Эонвэ?

Майа молча смотрел на рассказчика, и Майтимо показалось, что жалости в его взгляде стало больше, чем укора.

- Мне действительно жаль тебя, Нельяфинвэ Феанарион, – ровным голосом произнес Эонвэ. – Пожалуй, Арафинвэ был прав. Минувшие события не прошли бесследно для твоего рассудка.

- Я не сошел с ума! – воскликнул Майтимо, от возмущения даже позабыв на миг о дипломатичности. – Даже Тенька видел это на раз, неужели вы не можете?

- Умерь свою гордыню, Нельяфинвэ Феанарион, – посоветовал Эонвэ. – Смирись и жди: нынче мы начинаем обратное плавание, и через пару недель вы с братом предстанете перед Кругом в Валиноре. Если, как ты говоришь, вы уже были там и получили прощение, то бояться вам нечего. Валар примут верное решение.

- Уважаемый Эонвэ, мне нужно не решение валар через две недели, а ваша помощь сейчас! Неужели вы тоже не видите, сколько у меня рук и сколько крови на них есть, а сколько никогда не было?!