На взгляд Геры, традиционного в одежке не было ничего.

– Тебе она принесет только обнаружение противником! Или это такая месть за то, что я стребовал с тебя обещание не сморкаться?

– Еще она теплая, – добавил Тенька. – Мне даже куртку не надо будет надевать.

– Совсем об тучу стукнулся, – проворчал Гера, уже прикидывая, как вытряхивать друга из этой «униформы».

– Да чего ты опять волнуешься? Сверху еще обычная рубаха будет. И мой жилет с карманами, – Тенька заглянул себе за спину, любуясь на переливы синих полосок и мечтательно протянул: – Но до чего ж интересненько… Скорей бы Айлаша дуться перестала!

От Института до берега Принамки, где ждал загодя приготовленный плот, было решено лететь на доске, чтобы заодно хоть немного ее испытать. Уже налаживая крепления, Гера усомнился:

– Она точно вытянет двоих?

– Нас с Климой тянула.

– Я намного тяжелее Климы…

Двухместных досок, то есть, с двумя парами креплений, среди опытных образцов не водилось, поэтому Гера закрепил себе правую ногу, а Теньке левую и велел держаться покрепче.

Первые неожиданности начались еще до вылета.

– Она не реагирует на движение стопы, – нахмурился Гера, для верности приподнявшись на носок.

– Ага, вот Клима и бурчала, что всех переучивать придется. Ты захоти не воспарить в небо, а оттолкнуться от земли.

– Какая разница?

– Я тоже не знаю, – развел руками Тенька. – Но Клима сказала, что принципиальная!

Гера внял совету, и с третьей попытки доска дрогнула, с пятой – зависла над полом, а с восьмой – вылетела в чердачное окно.

На Принамке морось была сильнее, и мокрые весла норовили выскользнуть из рук. Доску положили на середину плота и уселись на нее, не вынимая ног из креплений. Светлая шлифованная древесина от влаги вмиг стала темной и шершавой.

– На сильфийскую доску в таком состоянии я бы полагаться не стал, – отметил Гера, орудуя веслом.

Тенька усердно греб с другой стороны, и это дело давалось ему не просто – едва отплыли от берега, а уже дыхание тяжелее обычного. Гера предчувствовал, что вскоре ему достанутся оба весла.

Небо, как по заказу, было затянуто тучами, и, если бы не плеск, могло показаться, что друзья плывут по той самой межзвездной черноте, где когда-то плавал в своей загадочной полосатой униформе отец Айлаши.

– Мы с курса еще не сбились? – шепотом уточнил Тенька некоторое время спустя.

– Не должны, – так же тихо ответил Гера. – Я посчитал…

Далекое пятно света в непроглядной черноте они увидели одновременно. Неровное, мерцающее, но довольно яркое, что не позволяло спутать его с каким-нибудь бликом на волне.

– Чего это такое интересненькое? – задумчиво произнес Тенька.

– Тише, – шикнул Гера. – Что бы оно ни было – нам лучше себя не выдавать. Мы не знаем, как пропали остальные разведчики.

– На берег не похоже.

– Верно. На нашем берегу такого нет, а до того мы бы не успели доплыть. Это даже еще не середина реки.

– Ой, гляди, второй «светлячок»! Видишь, там, правее?

– Вижу, не ори. Можешь определить, что это?

– Не-а. Далеко. Нам бы поближе подобраться…

Гера задумался, принимая решение. С одной стороны, от подозрительных «светлячков» лучше бы держаться подальше, а с другой – надо узнать, с чем они имеют дело. Энтузиазма не прибавляла мысль, что пропавшие разведчики могли рассуждать точно так же.

– Хорошо, будет тебе ближе. Дай весло, ты не умеешь тихо грести. Пригнись и смотри в оба, ничего не упускай.

– Вон третье пятнышко, – тут же доложил Тенька. – Похоже, они двигаются… против течения. Может, это какие-нибудь речные крокозябры, которые светятся, как пни-гнилушки в лесу?

– Скорее уж неведомая пакость орденцев, – не согласился Гера.

Приблизиться к пятну света не составило труда: оно само плыло навстречу. Постепенно стало видно, что это не один «светлячок», а целая группа огней. Медленно-медленно делалось различимым во мраке и мороси темное продолговатое тело со вздутыми боками и множеством тонких лап, треугольные полотняные гребни наверху…

– Да это же корабль, – ахнул Гера. – Вон весла, борта, мачты с парусами, масляные лампы…

– Какой здоровенный! – поразился Тенька, ни разу в жизни не видевший корабля.

Гере тоже доводилось любоваться ими только на картинках, но сейчас было не до восхищений.

– Гляди, метательные орудия: два, четыре, шесть… а если еще с другого борта…

– И площадка для досок на мачте, – пригляделся Тенька. – Вон, один летчик как раз приземлился.

Корабль двигался прямо на них, и Гера стал поспешно грести назад, чтобы не оказаться в пятне света. Ему стало понятно, как попались прочие разведчики, и почему не смогли уйти воздухом. Если их увидели с корабля, то могли бросить в плот зажженную стрелу, чтобы привлечь досколетчиков. А пикировать на сильфийской доске сверху гораздо проще и быстрее, чем взлетать.

Но маленький плот двигался гораздо медленнее корабля, а сзади вырастал из темноты еще один, такой же огромный, треплющий парусами на ветру.

Гера отбросил ставшие ненужными весла.

– Тенька, держись крепче. Сейчас мы…

И тут в плот с треском влетело каменное ядро, пущенное с ближайшего корабля.

Гера сам не помнил, как оказался на ногах, подпрыгивая вместе с доской над вздыбленными обломками плота. Он не смог взлететь: по привычке сделал сильфийское движение ногами, и дернувшаяся было доска громко плюхнулась обратно на воду.

Над головами засвистели стрелы. Все – мимо, потому что орденцы тоже ожидали взлета доски и заранее целились выше.

Тенька не успел подняться и теперь каким-то чудом держался на корточках, мертвой хваткой вцепившись Гере в штанину.

По всем законам природы любая сильфийская доска должна была утонуть, но эта, словно второй плот, продолжала держаться на плаву, даже не проседая под тяжестью пассажиров. К сырому запаху речной воды примешался отчетливый запах гари – это кроме обычных стрел полетели горящие. Одна из стрел взъерошила волосы на Гериной голове.

Спрашивать у Теньки, умеет ли его изобретение взлетать прямо с воды, и если да, то как это делается, было некогда и, скорее всего, бесполезно.

– Вверх! – заорал Гера, крутанулся, уходя от очередной стрелы, и со всей силы оттолкнулся доской от волны.

Доска взмыла вертикально, и с такой неожиданной скоростью, что даже у Геры потемнело в глазах и перехватило дыхание. О том, что сейчас чувствует непривычный Тенька, он старался не думать. У бока мелькнула стрела, надорвав куртку – на этот раз не арбалетная, а ортонная, и Гера понял, что они попали во владения орденских летчиков.

Отсюда, сверху, открылся вид на реку и на непрерывную двойную цепь корабельных «огоньков». Навскидку их было больше полусотни. Корабли держали речную границу.

Уходя от обстрела и погони, Гера пустил доску в долгую горизонтальную спираль и ощутил, как Тенька бешено рванул его за штанину, а потом центр тяжести сместился, как бывает, если один из летчиков не удерживается и начинает свободно болтаться за пределами доски, сохраняемый от падения лишь зажатой в креплении ногой.

В Институте учили, что надо перевернуться вниз головой и медленно скользить в таком положении, чтобы повиснуть рядом с напарником, дать ему возможность за себя ухватиться и сообща повернуть доску обратно, завершая маневр. Но когда тебя преследует не меньше двух десятков летчиков, это подобно смерти. К тому же, Гера сомневался, что Тенька поймет, какие движения от него требуются. Да и что он вообще в сознании.

Плечо взорвалось болью, и Гера споткнулся в воздухе, резко оборвав спираль. Болтающийся вне видимости Тенька задал инерцию, доску задрало вверх, Гера сложился пополам, сгибая колени, и ударился лбом о металлический остов собственных креплений.

В глаза брызнули искры, и остатками ускользающего рассудка юноша успел понять, что доска неуправляемо падает, и подумать: «Конец!»