– Полгода без посещений города. Перемещаться только по территории детдома. Выйдешь дальше – лишим доступа в сеть до конца срока. – Куратор был сух и не обратил на мое равнодушие никакого внимания.

– Вы довольны наказанием? – обратился Ваалси к следователю.

– Вполне. Будет уроком.

– Иди в детдом, – повернувшись, сказал мне куратор.

Придя в корпус, я сразу лег в капсулу и уснул. Сон – лучшее лекарство.

Элиза читала досье на Анжи. Оказывается, мальчик все время подвергался нападкам со стороны сверстников. Вообще не играл в игрушки и игнорировал внимание группы детей к играм. Они, в большинстве своем, не говорили, только некоторые пытались с ним подружиться. На записях было видно, что в такие моменты Анжи говорит очень хорошо. Его речь больше свойственна подростку лет шестнадцати-восемнадцати, чем ребенку двенадцати лет. Дети тянулись к нему. Анжи не был лидером, но его хотелось слушать. О сложных вещах он говорил так, чтобы ребенок мог его понять, часто прибегал к примерам, в целом ведя себя не по-детски. Записям было полтора года, по какой-то причине после смены группы он перестал говорить. Сегодня выяснилось, что он уже долгое время ходит в сектор космопорта. Он, как обычно, ничего не сказал, а куратор не стал спрашивать. Элиза посчитала, что надо углубиться в исследование собранного материала, чтобы понять причину неразговорчивости Анжи. Только так можно выработать план для социальной адаптации мальчика в дальнейшем. На этой мысли она отставила кружку с кофе и углубилась в материалы по делу.

Утро началось с небольшой драки. В тот момент, когда я вылез из кокона, подбежала вчерашняя троица и избивала меня что есть сил ровно до сирены. Потом опять разговор с куратором. Теперь мне плюс два часа учебы, а им по четыре часа. Где справедливость, старик? Как только все вышли и стали расходиться, услышал очередные угрозы и подарил очередную улыбку. Все тело болело, и было очень обидно, что проиграл.

Ситуация требовала ответных действий. Нашел неразлучную троицу: они делали обход блока. Целый час ходил за ними и смотрел, как они выбивают деньги. По пути подобрал небольшой полимерный камень в коридоре, где ведутся строительные работы. Дождался, пока один из сборщиков налогов отошел в туалет, и направился за ним.

– Боль за боль.

Ударил по голове и рассек парню кожу на затылке. Я долго, методично и целенаправленно пинал своего обидчика, пока не сработала сирена. Месяц болезненных воспоминаний ему теперь обеспечен.

Сегодня куратор был очень красноречив. Столько мата не каждый день и в доках услышишь. Но от того, что избил человека, стало немного легче.

– Зачем ты его по голове бил? А по ногам? Он же весь в крови в лазарет явился. Теперь месяц хромать будет. Это тебе не полное восстановление всего тела, у нас нет такого оборудования.

Я молчал: не говорить же, что этого и добивался.

– Еще четыре часа в день к учебе на следующий месяц. Свободен.

Учебы как таковой не было уже лет сто. Просто давали доступ к учебному материалу и говорили, когда будет экзамен. Чем выше успеваемость, тем больше привилегий можно получить: экскурсии, сладкое, общественные мероприятия, доступ к играм или материалам с ограничениями. Все это покупалось на баллы, которые зарабатывались за успешную учебу. План обучения был известен на один календарный год вперед. Гальбоа говорил, что в любой сложившейся ситуации надо искать положительные моменты, использовать обстоятельства максимально эффективно. Вот этим я и займусь.

В течение следующего месяца у меня будет по четырнадцать часов обучения ежедневно. От такой нагрузки сильно устаешь. Из-за постоянных драк и дополнительного учебного времени у меня развилась привычка читать во время отдыха. Я был благодарен Гальбоа за дельный совет с книгами. Книги не учили: они систематизировали уже имеющиеся знания. С другой стороны, если сразу выполнить требования, то можно потом с ними не мучиться. Это прописано в уставе. И максимум, что может сделать Ваалси, – это ограничить меня в игре на правах куратора через внешний интерфейс игрового кокона.

Я влез в кокон и активировал приглашение от «Хризалиды». Таймер начал отсчитывать два часа свободного времени.

Мысли путались: ведь от того, какую расу выберешь, зависит то, каких родителей тебе дадут. Орки сильные, гномы уже в двенадцать лет с бородой, эльфы похожи на девочек, тролли уродливы, люди не имеют талантов.

– Совсем как я. Значит, берем человека. Хм… а ведь другие расы пока недоступны.

В детдоме у меня прозвищ не было. Только в доках «мальком» называли. Говорили, чтобы начать по имени называть, надо заслужить уважение в коллективе. Воспоминания были приятны. Только случай с Гальбоа причинял боль.

«Саджи» – младший из джиннов. Отдельная страница, посвященная врожденной предрасположенности к оружию или магии, дающей бонус к урону. Размер бонуса, как и шанс его получить, выражались в процентах. Доплатив, можно повысить шанс получения персонажа с желаемой предрасположенностью.

Целая страница платных услуг: родиться в семье магов или стать наследником семьи мечников, наследуемые умения, мутации, фамильные артефакты. Только вот цены даже на самый простенький от тысячи кредитов.

За представление о своей семье взрослый игрок готов платить такие деньжищи? Я не могу и не стану такое покупать.

За окном стоял день, пахло дымом и едой. Деревенская хижина из глины и прутьев. Стены в свете солнца выглядели тускло-красными. Запахи и звуки деревенской жизни напоминали старые книги. Деревянная кровать и матрац, набитый соломой.

– Саджи-и-и-и, пора вставать. Кушай и помоги отцу. – Приятный женский голос, раздавшийся из-за занавески, отвлек от осмотра комнаты.

Сердце сжалось в комочек. Вдруг захотелось пойти и сделать то, что просят. В соседней комнате была кухня, на столе стояла миска с кашей. От запаха заурчало в желудке. Но все это было неважно.

– Мама?! – Не веря, смотрел на нее.

– Я уже двенадцать лет как твоя мама. – Она развернулась, положив руки на пояс, улыбнулась и сказала: – Давай кушай, отец уже давно встал и приготовил снасти, тебя ждет.

– Ешь! – Встряхнула полотенцем, развернулась и продолжила мыть посуду.

Один ее вид делал меня счастливым, из глаз катились слезы – я не хныкал, только тихо присел за стол и начал есть, глядя ей в спину, просто наслаждаясь тем, что она у меня есть. Мама! На вид лет тридцать, стройного телосложения, в домашней одежде. Длинные волосы, заплетенные в косу, доставали до лопаток. Я уже доел и просто любовался ею.

– Иди уже, а то взглядом во мне дырку просверлишь. Отцу помоги.

Я встал и уже собирался уходить.

– А посуду кто убирать будет? – Уже выходя, я услышал мамино напоминание.

Вернулся и передал ей пустую тарелку.

Выбежав из дома, сел на порог и вытер слезы. Начал настраивать интерфейс, включил мини-кару. Нашел панель характеристик.