– Ты что делаешь! Они же сейчас проснутся!

– Хи-хи. Когда еще будет возможность посидеть в таком чудном месте. Иди сюда, не бойся.

Рейчел улыбалась. Она чуть ли не сияла от счастья. В серебристом лунном свете она была прекрасна. Я сел рядом. Возникло странное чувство. Плита была теплой, и свет – каким-то нереальным, неправильным и горячим. Что-то казалось не таким в обстановке комнаты. В этот момент Рейчел встала, я тоже хотел встать, но рука Рейчел остановила меня.

– Приляг. Хочу тебе кое-что показать. – Она посмотрела куда-то в сторону.

– Зачем? – Девушки странные.

– Ты мне доверяешь?

– Да.

– Приляг и закрой глаза.

Я лег и сразу почувствовал, как тепло разливается по телу. Свет ощущался даже сквозь веки. Я услышал шепот, захотел открыть глаза и встать с плиты.

– Ай, ты что делаешь?

Я открыл глаза: два взрослых мужика прижимали меня к плите, а Рейчел замахивалась на меня моим же ножом. Бернард вышел из-за ее спины.

– Рейчел, не зевай. Я сейчас еще бафы наложу.

За пару секунд восстановился от полученного урона. Но ситуация резко изменилась. Рейчел била без остановки. Один из мужиков, что держал меня, подал голос.

– Что не так? У тебя же ритуальный кинжал. Чего он не помер сразу?

– А черт его знает, – ответил Бернард. Рейчел била меня ножом, целясь в сердце. Удары не уходили глубоко в плоть – сила удара не та.

– Может, помочь?

– Нет, она сама должна это сделать. – Бернард взмахнул посохом, и Рейчел начала бить еще сильней и быстрее.

– За что-о-о-о? – Мой крик вырвался вместе со слезами. Было не столько больно, сколько обидно. Беспомощен, я беспомощен.

– Прости, Саджи. Ты должен здесь умереть.

Глаза… ее глаза полны решимости. Она меня убьет. Почему мне страшно?

Бернард снова взмахнул посохом и что-то сказал.

Элиза прокручивала видеозаписи последних тестов с участием Анжи. Он решил все задачи правильно, не обращая внимания на сложность. Учебный курс сдан досрочно. Последние две недели мальчик постоянно дрался со сверстниками. Его банально избивали, а куратор на это закрывал глаза, говоря, что это неисправность системы звукоподавления. Все началось после их разговора в столовой. Сейчас она просматривала видеозапись, сделанную через персональную 3D-камеру.

Войдя в приватное виртуальное пространство, начала воспроизведение записи. Вот Анжи скривился от ее слов, вот он в гневе взглянул на нее. А вот и странность, которую она заметила еще при встрече. Мальчик испуган, но смотрел не на нее, а на камеры. Потом его взгляд упал на пустое место с маленькой черной точкой.

– Увеличить вот этот участок.

ИскИн Моро послушно увеличил стены с черной точкой.

– Ах ты гад ползучий!

Элиза умела ругаться не хуже грузчиков с нижних уровней. Она проверила и остальные места, куда смотрел Анжи. Везде стояли скрытые камеры.

– Моро, создай персональное виртуальное пространство для меня и Анжи Ганета. Закрытый доступ для всех, кроме нас. Официальная причина – мальчику требуется курс лечения в виде консультаций, направленных на социальную адаптацию.

– Принято, мисс Элиза.

Я плакал. Видеть, как тебе в сердце втыкают кинжал, – не самое приятное зрелище. В этом мире был лишь один друг… «Ты должен здесь умереть». Больно… Сердце болело, текли сопли, голова гудела. Это был лишь краткий миг отчаянья.

Слезы лились из глаз и капали на пепел. Ярость, гнев, ужас, страх. Я боялся. Мне больно от предательства, больно всему телу.

Малое исцеление! Малое исцеление! Малое исцеление!

Странно: живучесть растет, а я ведь достиг естественного предела. Если не буду постоянно лечиться, умру за три секунды. И где я?

Мысли о росте живучести отвлекли меня от душевных терзаний. Малое исцеление! Малое исцеление! Я был на полях пепла, вокруг разлиты озера и реки лавы, местами росли растения и даже деревья. Мини-карта!

– Ну ничего себе за книжечкой сходил! – Хотелось и плакать, и смеяться. Здесь нет людей… Здесь не будет людей. То, чего я и хотел. – Ха-ха-ха-ха…

Это был смех сквозь слезы.

Элиза ожидала Анжи в созданном виртуальном пространстве. Однако прибытие оказалось… неожиданным. Анжи после переноса в пространство был в состоянии истерики. Он плакал и одновременно смеялся, свернувшись на полу в позе эмбриона. Сейчас он беспомощен, но попытка взаимодействия могла быть встречена открытой агрессией.

Пространство создавалось Элизой в виде ее комнаты в далеком детстве. Это располагало пациентов к общению в комфортной для них обстановке. Вокруг были цветы и мягкие игрушки. Сейчас необходимо привлечь внимание Анжи к себе, и пианино родителей подходило для этого идеально.

Сев за рояль, начала играть мелодию под настроение. Мальчику нужна была спокойная расслабленная обстановка, но его реакция снова оказалась неожиданной.

– Я презираю вас, женщин. Презираю всем своим существом. – Теперь Анжи стоял и гневно смотрел на нее. – Слабые, глупые, хитрые, жестокие, беспощадные, готовые предать ради достижения цели. Я никогда не буду с вами сотрудничать, дружить, любить. Я презираю вас.

– Я думаю, произошло досадное недоразумение. – Но продолжить она не успела: мальчик уже отключил звук и начал процедуру выхода из виртуального пространства.

Мальчишка! Сказал гадость и бежать! Ну ничего, пространство создала она и, как врач, имела право устанавливать ограничения на выход до двух часов в сутки и не более тридцати часов в месяц. Однако тот факт, что мальчик пошел на контакт, уже радовал.

При повторном вызове Анжи сразу отключил звук и сел лицом в угол. Все два часа он ни на что не реагировал. Здесь нет чувства усталости. Значит, сидит в сети через интерфейс капсулы. Только после этой догадки Элиза отключила доступ в инфосеть. Оказывается, кто-то наблюдал за ними, видимо, опять Ваалси со своими интригами. Анжи не стал реагировать на отключение инфосети. Было время поразмышлять. Мальчик попал сюда в состоянии истерики прямо из игры, а вот его отношение к женщинам было странным. Раньше за ним такого никто не замечал. Насилие? Маловероятно. Гнев? Психологическая травма? В чем причина? Сейчас инфосеть закрыта, и нет возможности посмотреть, чем занимался мальчик все это время. Но причина однозначно там – в «Хризалиде».