…Игра началась спустя шесть дней после прибытия Карины на остров. Лёжа на крыше одного из ангаров, Травиц наблюдала за высадкой пятёрки защитников. Простой цифровой бинокль дал возможность понять, что в команде оказались одни мужчины. Знакомого тонколицего и притом бессмертного типа среди них, впрочем, не наблюдалось, но это ничего не значило — он мог и не участвовать в этой игре по разным причинам. Карина видела, как, согласно полученным вводным, защитники разбрелись по объектам, которые им надлежало охранять. Всё было в порядке. Осталось ждать интервентов. В отличие от защитников (если игра, конечно, была честной в этом аспекте), Карина имела возможность следить за прибывающими с помощью электронных датчиков. Она закрыла ими часть береговой линии и установила качающийся сканер, который должен был заметить любой летательный аппарат.
Интервенты прибыли с воздуха. Сканер заметил быстро подлетающий к острову над поверхностью моря дирижабль, с которого в полной темноте десантировалась пятёрка интервентов. Защитники, несмотря на то, что двое из них предпочли не охранять объекты, а дежурить по периметру, момент высадки пропустили. Среди интервентов оказалось три девушки. И это тоже ничего не значило — женщины тоже могли быть соучастницами мерзкого шоу. Знакомых мужчин рядом с ними не оказалось. Пятёрка быстро разбрелась по острову в поисках противников.
Первого интервента защитники подстрелили спустя часа три, в предрассветных сумерках. Ужасный крик, оповещающий о том, что человек испытывает жесточайшую боль, огласил остров. Карина осторожно подобралась чуть ближе к месту инцидента, помня о том, что после выбытия должно наступить перемирие. И верно: возле катающейся в пыли светловолосой женщины собрались все зрители — пятеро защитников, один из которых, похоже, как раз объяснял, каким образом он подловил противницу; плюс четверо оставшихся. Ещё одна девушка, видимо, была подругой подстреленной — она кинулась к корчащейся от боли блондинке; та, что-то крича, тянула к ней руки, но правила есть правила: никакой помощи оказывать было нельзя. Победи или умри. Подругу убедили не нарушать правила; плача, она ушла прочь. Вдоволь наглазевшись на страдающую девушку, разошлись и остальные игроки, оставив блондинку умирать в одиночестве. Мучаясь, она ещё долго корчилась на земле, пытаясь куда-то ползти, затем забилась под стену какого-то небольшого сооружения и скорчилась там, хрипло постанывая и суча ногами. Убедившись, что никого поблизости более нет и просканировав пространство на предмет датчиков, Карина вышла из укрытия и подошла к лежащей девушке, которая дрожала всем телом и подтягивала коленки к животу, обхваченному руками. Присела рядом с ней, взяла анализатор, коснулась кожи электродом… Нормальный живой человек — не киборг, не андроид… Выброс гормонов вполне адекватен полученному ранению. Оценка состояния — близкое к критическому, требуется неотложная медицинская помощь. Просветив девушке туловище, Карина увидела «лилию» в действии — зловещий цветок распустился в кишечнике; вибрируя и играя петлями зазубренных лент, он не прекращал терзать внутренности. Обмана тут не было, всё по-честному… Неожиданно девушка повернулась к лейтенанту полиции:
— Помоги мне, пожалуйста, — прошептала она, глядя на Карину голубыми глазами, полными страдания.
Карине стало жалко девчонку — совсем молодую, не старше её самой. Хоть она и любила смотреть на чужие мучения, а кое-кому и причиняла их сама, сейчас был не тот случай. Обидно, что помочь ей она не в состоянии…
— Убей меня, — простонала блондинка. — Не могу… Больно. О-оо! Как же мне боооольно…
Но убить её нельзя — если в трупе обнаружат дополнительные повреждения, это неминуемо вызовет вопросы… Нежно гладя девушку по светлым волосам, Травиц думала, как ей поступить.
— Пить хочу… — пролепетала подстреленная.
Карина знала не понаслышке, что проникающие ранения брюшной полости практически всегда вызывают жажду… Но это выход. С одной стороны, вода немного облегчит мучения, с другой — ускорит неминуемую смерть. Карина достала флягу, к которой ещё не прикоснулась, и протянула девушке. Та трясущимися руками взяла её и припала к горлышку. Сделав несколько судорожных глотков, простонала:
— Не могу глотать… Больно…
Сильнейшая судорога скрутила тело блондинки. Издав протяжный стон, она обхватила руками живот, который рвали чудовищные боли; лёжа на боку, вдруг упёрлась ногами в потрескавшийся асфальт, приподняла нижнюю часть туловища и поползла куда-то, обтирая спиной и затылком стену здания, вскрикивая и постанывая. На Карину она больше не обращала внимания — сейчас девушка была занята только своими ощущениями в животе, всё остальное стало для неё мелким и ненужным, включая участие в Экспансии… О чём она мечтала, думала Карина, покидая место инцидента — о собственном звездолёте? О планете, которую могла бы заселить мускулистыми юношами, круглые сутки готовыми выполнить любую её прихоть? Как это всё глупо, думала Карина — мечтать о роскоши, об обладании ненужными вещами — всё только для того, чтобы обрести иллюзию полной свободы и считать себя выше других людей… И какой фееричный финал для подобных желаний — умереть в жесточайших муках, кусая пыль на заброшенной планете…
Игра между тем продолжалась. В этот же день выбыл ещё один интервент — мужчина. Карина слышала, как он кричал… Кричал о том, что «не могло такого быть — я же попал в тебя первым!» Мушкеты, как слышала Карина, перед игрой разбирали случайно — так же, как и «лилии». И никого не волнует, если защитник захочет подстрелить не «своего» интервента — механизм должен сработать от импульса любого мушкета — все они работали на одной частоте.
Третьего интервента пристрелили под вечер. После этого две оставшихся в живых женщины в открытую обвинили защитников в сговоре с организаторами и потребовали прибытия посредника. Посредник — молодой вертлявый парень — прибыл на аэрокаре буквально через десять минут с грузом мушкетов и поясов-«лилий». Похоже, он предлагал всем желающим заменить любой из предметов игрового инвентаря с возможностью немедленной проверки работоспособности. Кажется, одна из женщин решила воспользоваться предложением. Она взяла наугад два мушкета и с помощью их заставила сработать две «лилии», также вынутые ею из ящика без разбора. После этого она заставила посредника заменить всем защитникам пояса, а им — мушкеты. Её подруга отказалась от замены, всем остальным посредник поменял инвентарь, после чего покинул остров. Игра возобновилась.
Карина уже почти была уверена в том, что команда защитников победит всухую, когда над островом опять взвыла сирена, возвещающая о перемирии. Но на этот раз, как выяснила Травиц, удача переметнулась к интервентам: две оставшиеся женщины решили действовать вдвоём; выбрав один из объектов защиты, они взяли его в «коробочку» возле старого офисного здания, в котором прятался игрок. Шансов у него почти не было — подстреленный с воем скатился куда-то в подвал, откуда его потом торжественно вытащили на улицу. Мужчина корчился и вопил от дикой боли. Женщины уложили его на потрескавшийся тротуар и… принялись что есть силы пинать в живот — с азартными выкриками, будучи в полном восторге. Четвёрка защитников пыталась их урезонить — сначала корректно, потом довольно грубо, когда их выбывший союзник сорвал от боли голос и принялся извиваться точно как червяк, попавший на горячую сковородку. В конце концов он, скорчившись, заполз в подъезд, где и замер, трясясь и издавая хриплые стоны. Карина проверила тело, когда остальные игроки разошлись: неподдельный человек с нормальной реакцией.
Что-то здесь было не так. Особенно это стало понятно после того, как женщины исхитрились подстрелить ещё одного защитника. Карина не видела, как это происходило, поскольку инцидент случился на одной из дальних свалок недалеко от береговой линии. Мужчина ещё корчился на песке, а его атаковали сколопендры, впиваясь в щёки и губы челюстями, надо думать, ядовитыми, если судить по тому, как быстро распухло его лицо. Сколопендры не стали бы кусать синтетического андроида. Белковый киборг, возможно, и пришёлся бы по вкусу безмозглым тварям, но на песке сейчас лежал не киборг, а настоящий человек… А это значило, что организаторы ведут куда более тонкую игру, чем предполагал Фарид Мехди.
