— …Может быть, ты зря решила расстаться именно с «лилией», — сказала Электра, когда подруги прибыли на планету Коннот, и им помогли выбраться из скафандров. — Уникальная вещь… таких больше не делают. Можно было бы придумать другой способ…

— Можно. Но, во-первых, мне хотелось, чтобы Лили представила себе как можно лучше, что с ней будет, если она начнёт играть не по моим правилам. Я правильно говорю — кого сейчас можно испугать быстрой смертью?.. Ну, а во-вторых, — улыбнулась Карина, — я уже давно реплицировала ту «лилию», которую сняла с тебя тогда. Это копия. Причём не единственная… Да ладно, — сказала Травиц, заметив удивление на лице подруги, — неужели я позволю себе расстаться с таким чудным устройством?

— Какая же ты у меня умница! — с восхищением произнесла Электра и порывисто обняла подругу, глядя на подходящего к ним высокого мужчину в странной одежде: широкополой шляпе, фланелевой рубахе, шейном платке и грубых брюках, заправленных в кожаные сапоги.

— Добро пожаловать на Сальпу, — мягким голосом произнёс мужчина, — в место, где самые потаённые фантазии становятся реальностью.

Харм. На игре: начало

Пока Карина и Электра знакомятся с жизнью Сальпы (которую здесь не называют номером «2», поскольку Сальпы-1 уже давно не существует), а Лили в сильнейшем страхе за свою жизнь понемногу сходит с ума, то и дело трогая зловещий пояс на талии, у нас есть время, чтобы узнать, как познакомились студентка колледжа Фламенко и лейтенант полиции Травиц, а также каким образом у последней оказалось это в высшей степени занятное изобретение сумрачного гения — «лилия». Ужасный стальной «цветок», предназначенный исключительно для того, чтобы терзать и рвать человеческое тело изнутри, вгрызаясь в его самые нежные, самые чувствительные и самые мягкие ткани.

— …Травиц, — сказал однажды комиссар Радован Дарич совсем юной сотруднице полиции Взаимодействия, когда случайно (о нет, отнюдь не случайно!) проходил мимо тира, откуда выходили полицейские, только что закончившие тренировочные стрельбы.

— Я, пан комиссар! — отчеканила Карина, вытягиваясь в струнку перед начальником управления. Подобная встреча была чем-то маловероятным: комиссар огромной спецслужбы вдруг обратился к новоиспечённому лейтенанту — для этого должны были быть очень веские причины.

— Вольно, — произнёс Дарич. — Отойдём немного в сторону.

Грузный немолодой мужчина и стройная девушка подошли к окну, за которым яркий свет солнца заливал улицы большого города с чудесным именем Светлоград… Подавляющее большинство жителей которого и знать не знало, что такое преступность, плохо представляя себе, для чего в наше время существует полиция.

— Травиц, — повторил комиссар фамилию девушки. — Я слышал о твоём мужественном поступке в смешанной группе.

Карина хорошо знала, о чём говорит Дарич. Он имел в виду как раз тот случай, когда её случайно подстрелили.

— Не думаю, пан комиссар, что тогда я выглядела с лучшей стороны… Я сама подставилась.

— По неопытности, — спокойно сказал начальник полиции. — Я читал рапорта. В том числе и о том, как вы вели себя на последующих подобных операциях… Обычно после первых подобных ранений многие начинают излишне заботиться о себе… Понимаешь, о чём я?.. Ты же, насколько я знаю, всегда впереди, сама готова прикрыть других… И — что характерно — стреляешь первая. Новичкам такое не свойственно… Хотя сейчас ты уже не совсем новичок, верно?

Карина пыталась понять, куда клонит Дарич.

— Тебя рекомендовали направить на психокоррекцию, — вдруг сказал комиссар. — Твоя характеристика в академии была, что называется, на грани. Один лишний отрицательный балл — и ты бы вылетела.

— Я слышала, что результаты моих тестов не очень нравились комиссии, — напряглась Карина. — Но раз я здесь, то не до такой же степени всё плохо?

— Верно. И всё же твоё поведение нуждается в коррекции — штатные психологи уже три раза за последние два месяца подавали на этот счёт свои рапорта. Вот я и думаю — что же это за молодой сотрудник у нас такой, что справляется прекрасно, но имеет при этом некоторые отклонения?

Карина промолчала. От психокоррекции она уклонялась всеми возможными и невозможными способами. Это вполне могло быть объяснено страхом перед вмешательством в мозг, но на деле всё обстояло несколько иначе. И об этом комиссару полиции знать совсем необязательно.

— Я внимательно изучил твои характеристики и пришёл к такому выводу: с одной стороны, психокоррекция тебе нужна непременно. Без неё ты скатишься в патологию, если уже не скатилась… Не разрешаю перебивать!.. Но, с другой стороны, после прохождения этой процедуры ты можешь потерять некоторые другие твои особенности, очень нужные в нашей работе. Понимаешь, да?

Карина всё хорошо понимала. Кроме одного — к чему клонит комиссар. Радован Дарич был человеком, способным на сюрпризы — об этом говорили многие в управлении.

— Поэтому, Травиц, у меня есть предложение. Я прикрываю тебя от психологов… Чёрт возьми, не верю, что произношу такие вещи вслух… А ты переходишь в отдел Б-12, который курирую непосредственно я.

— Спецотдел… Индивидуалы. Но… пан комиссар… Там же люди с очень большим опытом…

— Опыт — дело наживное, — отрезал Дарич. — Зато у тебя есть другое — способности к некоторым вещам, которые я не могу поручить даже и более опытным людям… В общем, так, леди лейтенант. У меня нет времени на психологические изыски, я в них не верю и не люблю их. Твоё дело — завтра в десять утра прибыть ко мне с устным рапортом. Говоря проще, я жду от тебя ответ, что ты выберешь — принудительную коррекцию или отдел Б-12. На сегодня всё, ты свободна.

…Нетрудно угадать, что именно выбрала тогда Карина. И не пожалела о своём выборе впоследствии. По сути, служба в отделе Б-12 оказалась немногим сложнее, чем на обычной оперативной работе. Офицеры собрались здесь достаточно весёлые, хотя и склонные к чёрному юмору, умные и, как это ни парадоксально, одновременно добрые и жестокие. Жан Бассомпьер, например, рискуя жизнью, как-то раз вынес с разрушающегося корабля двух маленьких детей и лично довёз их до ближайшего населённого пункта… хотя мог бы вполне оставить их на базе — большинство других офицеров поступило бы именно так. И этот же майор Бассомпьер однажды отпилил серийному убийце голову ручной пилой, найденной у того в лачуге… хотя мог бы просто пристрелить его — большинство офицеров других подразделений поступило бы именно так.

Карина благополучно вписалась в эту команду. И вот однажды пришло время для по-настоящему серьёзного задания.

— Это одна из тёмных игр, — сказал Карине полковник Фарид Мехди, один из заместителей комиссара. — Игр на выживание. Знаете про такие, наверное?

— Слышала, — сказала Карина. — «Бегущий», «Остаться в живых», «Жертвоприношение», «Голод»… Много их.

— Отлично. Все они, конечно, балансируют на грани криминала, но коль скоро люди в здравом уме и трезвой памяти дают подписки, что не имеют ничего против собственной смерти на такой игре, придраться к их проведению невозможно. Да и не нужно. Если у кого-то есть желание на законном основании вырвать сопернику сердце, пусть он делает это законно, в рамках игры, нежели вдруг возьмёт и ни с того ни с сего прирежет прохожего.

— Согласна, — произнесла Карина. Ещё обучаясь в академии, она занималась фехтованием, и не только спортивным. Три раза, находя себе соперника, она вместе с ним на пару делала подписку на предмет отсутствия взаимных претензий и выезжала биться на шпагах — практически настоящих, стальных и острых. К счастью, отчаянные юные студенты остались живы, хотя и получили несколько шрамов; у Карины их осталось четыре: два на правом плече и по одному на левом бедре и под левым же соском.

— Есть такая сравнительно новая игра — «Полигон», её проводят в секторе Рокфеллер, но не в самом населённом месте — на планете Харм.