— Сумасшедшая… — Я должен взять себя в руки, не идти на поводу у плотских желаний!

Она же отвратительная, страшная уродина! Эта ее клыкастая улыбка, когти, и, конечно же, отвратительная фигура должна вызывать рвотные порывы, но не вызывает. Это все она! Это все это ее чертово зелье!

— Ну и что? Долго еще будишь ломаться? — Сказала она, сложив руки под грудью с торчащими от желания коричневыми сосками.

Это проклятье какое-то, раз я так ее хочу! Чтобы не смотреть на ее грудь, опустил взгляд на эти чертовы чулки на удивительно красивых для ее-то фигуры ножках.

— Хлюпик, — насмешливо буркнула она, качнув ножками так, что мой дружок занервничал.

— Великанша… — Шепчу зло, даже материться нет уже сил.

Главное держать себя в руках и помнить, что я собирался ее прибить. Вот только я все стою и думаю нижней частью тела!

— Ну чего ты так ломаешься то? Противно? Глазки закрой, носик зажми… ну или я тебя вырублю, без сознания до утра поваляешься. — Заговорила она, надув губки, явно издеваясь, — Не бойся, бо-бо не будет.

Повалил ее на пол, давая волю своему родовому огню сжигая эти чертовы чулки и вместе с ними ковер. Сжимаю ее руки над головой, не давая попытки вырваться. Попыталась меня поцеловать и второй рукой прижал ее к полу.

— Сколько он тебе заплатил? — Спрашиваю, теряя терпение.

Мне надоели эти ее шутки, хочу, наконец, узнать то, что нужно, избавиться от нее как от мусора. Она не отвечает, только ерзает, пытаясь проделать точно такую же штуку, как проделала до того, как я ее бросил на пол.

— И где же Вальтер тебя нашел, такую… — Начал я свою тираду, целью которой являлось выведение ее из себя, но у меня не получилось.

Она облизала губы и у меня возникло безумное желание попробовать их снова на вкус. Вжать ее мягкое тело в пол и брать ее раз за разом, пока этот безумный животный голод не оставит меня и рассудок не вернется ко мне. Великанша прикусила губу, явно заметив, как тяжело мне сопротивляться желанию тела.

— Толстая, страшная… — Напоминаю скорее себе ее приличные недостатки, но это как-то не особо помогает.

Опускаюсь к ее лицу, слегка касаюсь ее губ губами, как будто припоминая, какие они на вкус. Все такие же теплые, слегка влажные и припухшие от поцелуев, моих поцелуев. Сжал ее небольшую грудь, мягкая.

— Сумасшедшая, сильная, неуязвимая… — Шепчу, легко целуя, почти не касаясь губ, голова стала странно кружиться. Это уже не оскорбления или напоминания себе, какая она на самом деле страшная, скорее комплементы в ее сторону. Провожу рукой по мягкой коже, с удовольствием сжимаю ее попку. Ну, зад у нее побольше, чем грудь будет.

Черт, о чем я вообще думаю и что делаю?! Она застонала, и мне стало уже плевать, о чем я думаю и о чем должен думать. Так захотелось почувствовать ее кожу на вкус, целуя ее шею, а за тем и грудь.

— Тупая, извращенная великанша… — Схватил губами сосок, сжал и начал посасывать и играясь языком.

Такая горячая, податливая, выгнулась на встречу моим ласкам. Но при этом ее лицо залилось таким невинным румянцем, что я с отвращением понял — про девственность она не врала.

Это же что такое ей пообещал Вальтер, что эта уродливая дура согласилась отдать свою невинность? Да она просто отвратительна, раз так низко пала из-за его денег! Отрываюсь от груди и смотрю в ее глаза, не видя в них ничего кроме желания. Желания получить большую сумму, которою ей пообещал Вальтер, вот только не понятно за что пообещал? За мое убийство или за скандал из-за ночи с ней?

— Ты просто отвратительна! — Мои губы скривились от презрения, а желание утолить животный голод испарилось, оставив по себе отвращение к себе за то, что купился на такую и к ней в принципе за то же.

Дальше последовала почти ожидаемая от нее реакция, она сломала мне обе руки и запустила в потолок. Боль адская, грудой мяса и костей свалился обратно на пол. Больно то как!!! Убью, точно ее убью к чертям! Свет начал пропадать, она поглощала его, как и любой рассерженный великан.

Вправил кости с трудом, она же переступила меня как какое-то дерьмо и пошла к прикроватному столику. Взяла с него пузырёк, о котором я вообще забыл.

Развернулась и я телепортировался к ей, схватив за руку, чтобы забрать потенциальное оружие.

— Что это? — Еще одно любовное зелье, только посильнее того что она влила в меня раньше?

— Отгадай загадку, — она провела свободной рукой по моей груди, — Есть два пузырька, в одном любовное зелье, во втором противоядие. Угадай, которое ты уже выпил, а которое сейчас выпьешь?

Что за глупость? Какое еще противоядие? Она что и правда думает, что я ей поверю?!

Смотрим, друг другу в глаза, она испытывает меня. Ее пальчики проводят линию по моему шраму, в этом жесте читается нежность и что противней всего, жалость.

Резко выдернул у нее пузырек, есть только один шанс узнать правду.

— Вот сейчас и узнаем! — Схватил за затылок и вылил содержимое в ее рот.

Она испугалась, от чего я засмеялся довольно.

— Значит, это было любовное зелье!

Ее резкий удар в ногу, сломала пальцы, коленом заехала в живот и решила меня добить, схватив за голову и буквально плюя эту гадость мне в рот. Но она верткая зараза, держит меня за шею, не давая вырваться, и плюет обратно мне в рот. Не знаю, в какой момент этот обмен отравой перешел в поцелуй, да это уже не важно. Можно сказать, это зелье, чем бы оно ни было, развязало мне руки, теперь я могу без угрызений совести взять то, что хочу, а хочу я ее.

Часть 11. Вот бы мне понять: кто из нас игрушка, а кто безжалостный кукловод? Кажется, мы спутали наши роли и мне это нравится.

Клара

Его руки блуждают по моему телу, сжали на секунду бедра, прижимая к его…так скажем бедрам. Живот хотя бы уменьшил давление, а то он с меня весь дух бы выбил!

Интересно, как другие бабы такое терпели? Он же явно садист! Схватил за шею, заставляя ни о чем не думать, только целовать его. Рука прошлась с шеи по спине до задницы, а потом две руки жестко сжали мои бедные ягодицы.

Больно же, извращенец хренов! Внушительных размеров стрежень уперся в живот, дернулась, резко пытаясь закинуть ногу на его талию, чтобы ускорить уже эту пытку. Придавил к стене, больно вжимая так, что узор досок отпечатался на спине. Нет, ему хорошо, я мягкая — во как тискает меня! А мне что в твердую деревяшку спиной упираться… минуть двадцать? Кто его знает, сколько времени это дело занимает, ну и насколько времени хватит запала некроманту?

Открыла глаза, первое что увидела — закрытые веки, покрытые небольшими шрамами и нахмуренные брови. Попыталась за ним разглядеть кровать. Увидела поджаренную кучу древесины на ее месте.

Ну и когда успел?! Стон разочарования вырвался сам собой. Его глаза открылись, слегка затуманенные желанием, смотрит на меня, как будто съесть готов, губы при этом перестали целовать мои, но зубы больно прикусили нижнюю губу, перед тем как он посмотрел на меня яростно и отстранился. Ну как отстранился, одна рука по-прежнему прижала за талию к себе, а вторая очень приятно поглаживала левую грудь.

Смотрим друг на друга, как будто выжидаем чего-то. Мне вдруг вспомнилось, что именно мы оба выпили, прикусила нижнюю губу уже сама. Если я что-то скажу, он будет обязан сделать то, что я приказала, но, если он прикажет… Рука с груди переместилась к лицу и убрала волосы с лба.

— Ты кра… — он попытался что-то сказать, не задумываясь, прижалась к его губам, заглушая все слова поцелуем.

Вот не надо было мне отвлекаться на кровать! Теперь главное, чтобы болтать не начал. Можно конечно приказать "Молчать", но я так и не знаю, сколько времени может действовать зелье, вдруг на всю жизнь немым сделаю?

Оторвал от себя и толкнул на пол, ну чистый садист! Уставилась на него с низу вверх. Недоволен чем-то и возбужден сильно. Орлиный взгляд мечется по мне, все хмурится и хмурится.