Но когда великанша все же посмотрела на меня, мне стало плохо. Она смотрела на меня так, как ни одна женщина до этого, от чего закралось нехорошее предположение, что эту дурочку чем-то напоили. Иначе чего это ей быть такой подозрительно счастливой и довольной?

— Это ничего не значит, — сказал я скорее себе, чем ей.

Нужно подавить жалость к этой дурочке пока она не стала опасной для меня.

— Не значит? — Переспросила она хриплым от желания голосом.

От чего родовой огонь проснулся, окрашивая все вокруг в зеленый цвет. Легкая клыкастая улыбка и она забрасывает ноги мне за спину. Стон-рык вырвался из-за чувства, что терпения мне надолго не хватит.

— Ты меня тоже хочешь, — самодовольно заявила она, и мне впервые в жизни захотелось дать женщине по лицу кулаком.

— Нет, — говорю, скорее всего, себе, а не ей.

Я же мужчина, военный министр и что бы меня соблазнила наглая голодранка?! Да я такого позора в жизни не выдержу!

— Нет? — Да она издевается, рука сжала чертову возбужденную плоть, и мне захотелось плюнуть на все на свете.

Выругался на самого себя, схватил ее за руку, пытаясь убрать это орудие пытки, но гадина только крепче сжала проклятого младшего дружка. Самое противное мне даже понравилось, так что желание получить долгожданную за многие годы разрядку, стало заглушать доводы разума.

— Всего лишь одна ночь, никто не узнает. Ты хочешь, я хочу… Что тебя сдерживает? — Её тихий шепот прямо в ухо заставил вздрогнуть.

Где-то я уже слышал эту фразу, уж больно она знакомо заманчива.

Жизель? Точно! Жизель — владелица самого престижного дома удовольствий, в прошлом знаменитая куртизанка. Все ее девочки часто ее используют, это как тренд именно ее дома. Но что это получается? Великанша ее девочка? Да ладно! Это же, какому посетителю может понравиться ТАКОЕ?! Но не Жизель ли ее сюда тогда подослала? Помниться мы с ней плохо расстались, неужели эта пошлая дура, решила мне отомстить?! Это даже смешно! Проблема в том, что Жизель раньше была моим осведомителем и, если она меня предала у меня большие проблемы.

Кажется, мой рассудок все-таки вернулся ко мне, переборов чертово зелье. От великанши нужно избавиться, слишком отвлекает! Я прекратил сдерживаться, отшвырнув ее через всю комнату. Нужно ее допытать и убить, лучше сразу убить. У меня нет больше времени на ее игры.

Часть 9. Некроманты отвратительны — дохнут плохо, целуются ужасно.

Клара.

Дальше все произошло быстро, я даже среагировать не смогла толком. Резкое и главное не уловимое для меня движение, и пролетев пол чердака, я свалилась в кресло. Оно не выдержало моего приземления, ножка и боковая часть сломалась, сбросив меня на пол. Тут же послышался треск огня, поскольку горело во всю на мне платье, подпалило гобелен, кресло и ковер, на который я собственно и упала.

Сорвала обгоревшую тряпку, потушила руками. Осталось на мне из одежды два вязаных чулка, корсет, державшийся только на честном слове и больше ничего! Белье и то спалил! От платья ничего не осталось, ничего!

Взвыла от отчаянья, убью гада, убью! Меня резко подняли на ноги, причем одной рукой удерживая за шею. Какого черта у него столько силы? Он же хлюпик! Уставилась на него полными злобы глазами, все теперь тебе конец. Я сделаю с тобой то, что хочу, это будет плата за моё платье. Но вот потом, убью заразу!

— Неужели ты и в правду подумала, что ТАКОЕ как ты может меня заинтересовать?! Тебе лучше ответить честно, женщина. Тогда ты умрешь быстро. — Улыбка страшная, мне даже жутко стало.

Похожую улыбку часто рисуют на плакатах в городе, где изображают некроманта с кровавой улыбкой на лице и наполовину сгнившей головой в руке. Мне стало обидно, честно! Меня и раньше обзывали и не так, но вот ТАКИМ только в детдоме называли. Всех нас, отпрысков разных рас, так называли, как будто мы козы или что похуже, не достойные даже имени и человеческого обращения.

— Я не женщина, — упрямо, немного не послушными от напряжения губами проговорила, — но ты скоро меня ею сделаешь.

Мою шею отпустили, резко и не скрывая омерзения.

— Не женщина значит? — Кривая злобная ухмылка, — Мужик, что ли? По крайней мере, это многое бы объяснило.

Он полетел, я даже подумать не успела. Так сильно помутнело сознание, что я ударила всего один раз, но со всей силы. Тело отлетело к противоположной стене, по пути разбивая мебель, врезалось в стену и частично проломило ее.

Застонала и закрыла глаза руками. Ну и что я творю?! Убила человека! Я же ребенка от него хотела, а не убивать! Да что со мной не так-то? Неужто, только потому, что родилась такой, мне всю жизнь страдать от одиночества? И теперь, кажется, всю жизнь проведу в какой-нибудь камере одиночке за убийство идиота, посмевшего назвать меня мужиком.

Послышался шум, потом груда из разломанной мебели зашевелилась и обуяла зеленым огнем.

Неужели выжил? Невольно даже улыбнулась от счастья, вот только когда он встал, абсолютно голый, горящий зеленым пламенем, мне стало жутко.

Лицо, заляпанное кровью, попросту кровавое мясо. И это мясо заживало, превращалось в его первое лицо, двадцатилетнего парня. Обляпанное в крови и горевшее зелеными фонарями лицо потрясало в полумраке. Ужас осознания ситуации пришел ко мне не сразу, только тогда, когда он улыбался. Причем именно так, как на развешанных по городу плакатах, с кровавой улыбкой и глазами полными безумия. Невольно отшатнулась.

Некромант! Только некромант способен заживить себе такие смертельные раны!

— А вот это уже интересно, — проговорил он своим потрясающим голосом, и мне почему-то стало страшновато.

Мгновение и он оказался рядом. Вот так вот, стоял в метрах пяти и тут же появился прямо передо мной. Это у некромантов супер способности, что ли?

Схватил за талию, прижал к себе, поскольку я замахнулась ногой, чтобы добить его, пока не поздно. Но, увы, было уже поздно, я просто не сразу поняла, что надо было убегать, а не пытаться его прикончить.

Пламя с него перекинулось на меня, на мгновение все вокруг стало зеленого цвета. Зеленый огонь обжог мою последнюю одежду, корсет упал на пол грудой металлических проволок, бутылочек с зельями, порошков разного цвета. Только вязаные чулки остались на мне, что наводило на пошлые мыслишки обладателя огня. Это как же он все остальное спалил, а чулки оставил?!

— Сильная, — проговорил он, все так же страшно улыбаясь.

Он медленно прошелся взглядом по моему лицу, наверное, надеялся, что найдет на нем страх. Все знают кто такие некроманты, собственно и то, что если встретишься с некромантом — то это будет последняя встреча в твоей жизни. Ходила молва, что эти твари питаются человеческой жизнью или мясом — в любом варианте звучало противно. Вот именно так и посмотрела я на него, когда мы встретились взглядом.

— Что? Уже не мил? Не хочешь меня? — иронично поинтересовался он.

Все-таки лицо молодого парня мне не нравилось, слишком наглое, все время хотелось съехать по нему кулаком. Что собственно я и сделала не сильно правда, ему то ничего, почти сразу восстановился, а мне приятно! Стоит теперь, огонечком своим меня поджарить хочет, но не может. Злой, вон как глазами-фонарями светит.

— Судя по груди, ты и правду мужик, — опустив взгляд вниз и надменно улыбнувшись, он заработал себе еще один полет через всю комнату.

— Я не сильная, это ты слабак, — констатировала факт.

Вздохнула.

Да не такой он страшный, как говорят люди. И что мне теперь с ним делать? Кто его знает, бывают ли от некромантов дети? И вообще, что у них за гены, не будет ли ребенок, потом от них страдать?! Я никогда не болела, но кто его знает, что ребенку достанется? Вот почему я этого эльфа в койку не утащила?! С ним проблем было бы намного меньше! Он же там, какой-то по счету принц эльфов без права на трон, у них дети не болеют. Закрыла лицо руками, вздохнула снова. Как же тяжело мужика в койку затащить стало! Как только моя мать-гномиха великана в койку затащила, если обычного некроманта я уже час, наверное, уговариваю?