То, что я решила записаться на танцы сейчас для меня уже большой шаг. Я выросла, но кое-что так и не изменилось. Я до сих пор не вписываюсь. Правда теперь это меня не колышет. Делаю, что хочу, а на остальных мне параллельно.

– Что мешает попробовать заново? – не уступает Стас.

– Спрошу еще раз, – делаю вид, что не заметила его вопроса. – Почему я? В классе у Леси куча девчонок. Выбирай – не хочу. И не надо заливать про мои способности. Нет там ничего особенного.

– Я… – Стас замолкает.

Либо не знает, что сказать, либо не хочет говорить правду. Этого достаточно, чтобы принять окончательное решение.

– Отказываюсь!

– Чего ты хочешь?

– Снова будешь торговаться со мной? Я не продаюсь и не покупаюсь.

Искоса поглядываю на парня, который уже весь трясется. Старается придумать, чем меня убедить или просто продрог до костей? Крошечное чувство вины царапает грудь. Хотя Стас сам виноват. Нечего было лезть в мое такси.

– Здесь можно срезать, – говорю и сворачиваю во двор старых «панелек» (прим. автора: панельных домов). – Дальше я сама, – стряхиваю куртку с плеч, но она снова возвращается на место.

Стас, демонстративно сжимая посиневшие губы, застегивает на ней замок, запечатывая меня внутри.

– Мы еще не закончили, – говорит он и опасливо поглядывает на темную футбольную площадку. – Уверена, что здесь безопасно ходить?

– Не ссы. Я же с тобой, – дружески хлопаю Стаса тыльной стороной руки по животу, и потом только понимаю, что никакие мы не друзья.

Пугаюсь собственного жеста и отвожу взгляд.

– Так я тебя и боюсь, – усмехается Стас, хватая меня за рукав, и тянет за собой. – Откуда в тебе столько силы? – поднимает свободную руку и касается виска.

Да… Припечатала я ему неслабо. Опять же, сам виноват. Ему еще повезло, что по самому дорогому не получил. Положение было не слишком удобное для этого приема.

– Трудное детство, – отвечаю я.

– Долго еще идти?

– Нет.

– Живешь с родителями?

– С мамой.

– Станцуешь со мной номер?

– Нет, – фыркаю. – Этот способ работает не так. Нужно задавать легкие вопросы, ответ на которые будет «да», и в последнюю очередь задать тот, согласие на который хочешь получить.

– Я и не пытался тебя подловить. Просто ты очень интересная девушка, Риша Мариновна, и я хочу узнать тебя получше.

– Лесть тоже не сработает, – отвечаю, словно мне все равно, но…

Черт! Слышать что-то подобное всегда приятно. Мне нечасто такое говорят. Обычно я получаю характеристики совсем другого рода. Сумасшедшая – самое приличное из них.

Радуюсь, что Стас идет чуть впереди и не может видеть моего лица, потому что оно сейчас куда довольнее, чем должно быть. Так значит он считает меня интересной?

Долго думать об этом не приходится. Стас сыплет вопросами налево и направо, еле успеваю отвечать. Ничего серьезного. «Где учишься»? «На кого»? «Сколько лет назад занималась танцами»? «Маму зовут Марина»? Легкая болтовня стирает время и заставляет ненадолго забыть, что я терпеть не могу этого парня.

Останавливаемся возле моего подъезда, и я возвращаю куртку ее законному хозяину, но прежде чем надеть ее, Стас внимательно смотрит мне в глаза. Уличный фонарь окутывает нас желтым свечением, показывая и скрывая все что нужно.

Все-таки он красивый. В меру смазливый, в меру мужественный. Не удивительно, что его копия понравилась мне с первого взгляда. Да и не только мне. Многие девчонки оценили. Вспомним хотя бы первое занятие у Леси.

– Риша, помоги мне с номером. Будет весело. Обещаю.

– А ты не сдаешься, – приподнимаю подбородок, показывая улыбку, которая не хочет слезать с лица. – Но я тоже не отступлю. Почему именно я?

– Потому что… – вздыхает, путешествуя взглядом по моему лицу.

– Вот когда сможешь внятно мне объяснить, тогда я и обещаю подумать.

Шагаю к двери и уже собираюсь открыть ее, как…

– Тот тип в клубе… Твой парень? – продолжает Стас свой парад вопросов.

– Который назвал меня?.. – оборачиваюсь.

– Да.

– Бывший, – снова улыбаюсь, сама не понимая чему.

– А другие пять?

Теперь хочется рассмеяться. Зачем ему это знать? Что за интерес?

– А ты что? Хочешь встать в очередь? – подкалываю его.

– Так кто из них?

Пожимаю плечами и распахиваю дверь, ощущая кожей приятное тепло.

– Я еще выбираю, – прижимаю подбородок к плечу, не отпуская его взгляд.

– Не слишком ли велик выбор?

– Тебе-то что с этого? Не думаю, что тебя каким-то образом касается моя личная жизнь.

– Ты разбиваешь мне сердце, Риша Мариновна, – на лице Стаса вновь появляется дерзкая улыбочка, и он эффектно перекидывает куртку за спину и надевает ее.

Опять придуривается. Вот клоун.

– Пока, страдалец, – вхожу в подъезд, мечтая оказаться от этого парня, как можно дальше.

– Увидимся в понедельник на репетиции! – слышу за спиной.

– Посмотрим, – не хочу, но все-таки оглядываюсь в последний раз и ощущаю, как от его широкой улыбки сбивается дыхание.

Вот это уже полный писос. Хлопаю дверью и бросаюсь вверх по лестнице, не обращая внимания на ноющие мышцы. Что вообще это было? И что теперь мне с этим делать?

Риша

Как проходят выходные у нормальных людей? Понятия не имею. Я к ним не отношусь. Мы с бандой всю субботу и воскресенье играем в Черепашек Ниндзя. Ярослав откуда-то (он никогда не признается, где именно он все это берет) припирает костюмы мультяшек с огромными мягкими головами. А еще к нашей веселой компании присоединяется Жека, знакомый Коли и Толи, потому что нам не хватает одного персонажа. Главного злодея – Шреддера.

Сначала, правда, ребята хотят, чтобы им была я, но нунчаки Микеланджело их быстро убеждают в обратном. Ну уж нет. Я и так для всех вселенское зло, пусть хоть в представлении побуду на стороне добра. Сплинтером наряжаться тоже не кайф. Лучше черепаха, чем крыса. Да и роль мудрого старикашки больше подходит Яру. А мы с Лехой, Колей и Толей берем на себя роли зеленых братьев.

Я сразу забиваю образ Микки. Обожаю оранжевый и пиццу. Ею, кстати, и заканчивается вечер воскресенья, когда уже все роли распределены и отработаны, конкурсы придуманы и в сценарий внесены последние правки.

– Какие планы на завтра? – спрашивает Ярослав, выхватывая у меня из рук корочку от пиццы.

– Пытки теорией управления и финансовым менеджментом, потом танцы, да и в принципе все. Есть какие-то предложения?

– Может сходим в кино?

– Да! – подхватывает Кир. – Вышел тот крутой боевик. Где… Ну этот чувак классный. Который лысый и здоровый.

– Твой кумир теперь, – ржет Коля, пытаясь дотянуться и погладить бритую макушку друга.

Кирилл бьет его по руке, под наш дружный хохот.

– Да. Давайте сходим, – соглашаюсь, особо не раздумывая.

Люблю ходить с гномами в кино. Они всегда покупают каждый по ведру разного попкорна и большие стаканы с напитками и, конечно же, делятся ими со мной. А еще скидываются мне на билет. Грех этим не пользоваться.

Смотрю на Ярослава, на его лице играет улыбка. Скалюсь ему в ответ, и тут мне в нос прилетает кусочек маслины. За что?

– Ах так? – произношу, прищуривая глаза. – Черепахи, по-моему, Сплинтер совсем офонарел! Пора его проучить хорошенько, – тянусь к открытой коробке пиццы и вытаскиваю из начинки снаряд.

– Чур не я потом убираю! – кричит Леха, вскакивая с места, и присоединяется к битве.

– Кто первый сдастся, тому и убирать! – вворачивает Коля, кидая в Толю половиной куска пиццы, и попадает прямо в лоб. Погрызанный треугольник медленно сползает по его лицу, оставляя за собой жирный след.

Ой-ой… Сейчас что-то будет…

***

«Малый зажигай!» в понедельник встречает меня пустым холлом и тишиной. Кажется, я слишком рано. А нет… Не тишиной. Музыка доносится откуда-то из глубины здания, и я следую за своим любопытством. Шагая по коридору в другую сторону от танцевального класса.