Может, не стоит ее тревожить? Нет, она потом покоя мне не даст. К тому же я придумала отличный розыгрыш. Я набрала ее номер, Селеста взяла трубку после первого же гудка.
— Супермодель слушает?
— Это я.
— О, Америка! Как у тебя дела?
— Все отлично. А как там вечеринка года?
— О какой вечеринке речь? Это просто кучка снобов, которые считают, что организовали все великолепно! Ты просто спасла меня от смертной тоски.
— Знаешь, кого я только что видела?
— Нет, но я определенно хочу это знать.
— Томас Оуэн Сингер сейчас на связи с тобой!
— О Господи! Это мальчик! А Вайлет все твердила, что будет девочка, а не тут-то было! Ха!.. Как ты?
— Да, все просто отлично!
— Я так рада! О, а вот и счастливый отец. Ну-ка, скажи что-нибудь своей жене. Между прочим, у тебя теперь есть сын!..
Я отключила телефон прежде, чем Уилл мог что-либо сделать, я не хотела портить себе такой отличный день. Карисса ворковала над Айрин. Я улыбнулась. Мои веки потихоньку слипались, поэтому я положила сына рядом с собой и даже не почувствовала, как мгновенно провалилась в сон.
========== Глава 7. Я верю в это… ==========
Дни проходили с невероятной скоростью, я наблюдала за тем, как мои дети росли на глазах.
Томас рос самым настоящим бунтарем, кидался игрушками и страшно сопротивлялся, когда Аманда или Карисса пытались уложить его спать. Айрин же, напротив, была спокойна, как удав, тихо игралась с куклами и послушно отправлялась спать.
Когда им исполнилось три, я начала учить их игре на инструментах. У Томаса был просто чудесный слух, и он схватывал все налету. С Айрин было чуть тяжелее, но она почти не отставала от своего брата. Дочери больше было по вкусу фортепиано, а сыну — скрипка. Он был готов часами обучаться игре на этом инструменте. Естественно, Уиллу это не понравилось, и он через полгода отправил нас в Каролину.
У этого человека необычный способ выплескивать гнев. Он подставлял меня, вынуждая сделать какую-нибудь ошибку, за которую сам же позже наказывал.
На спине, на руках, на ногах — везде появлялись все новые и новые ссадины и синяки, которые превращались в уродливые шрамы. У нас с ним что-то вроде сделки — я не рассказываю, что он один из повстанцев, крыса, находящаяся в самом эпицентре событий, а он взамен не рассказывает о детях Королю.
Незаконнорожденных детей Королевской семьи, иначе их называют Королевскими бастардами, непременно казнят, поэтому я считаю, что сделала правильный выбор, хоть и расплата за ошибки так высока.
— Мама? — Я подняла глаза на свою малышку.
— Да, солнышко?
Она подбежала к своему столику и взяла оттуда лист бумаги. Она принесла его мне и радостно улыбнулась, присев на краешек кровати.
— Это ты!
И правда, на рисунке, среди каракуль, был виден силуэт темного платья. Это я.
— Ты моя художница! — Я поцеловала ее в лоб и крепко прижала к себе.
— Тебе понравилось? — Она с надеждой посмотрела на меня.
— Очень.
— Тогда можно я еще порисую! Я не хочу спать!
Я кинула взгляд на часы.
Ну вот, Томас опять научил ее очередным хитростям.
— Нет, моя милая, завтра нам надо ехать в Каролину к бабушке, тете Мэй и Джераду.
— Правда?
— Да…
— А-а-а! — В комнату с воинственным воплем залетел Томас, размахивая небольшим деревянным мечом. Он уже был в пижаме. Интересно, как Аманде это удалось?
Вслед за ним в комнату забежала Карисса. Она остановилась в дверном проеме и, оперевшись на косяк, выдохнула:
— Томас! Время позднее, тебе пора спать!
— Не хочу! — Он упер руки в боки и для большего убеждения топнул ногой.
— Томас? — окликнула я.
— Да, мамочка? — На меня воззрилась пара глаз, цвета топленого шоколада, и в груди неприятно защемило.
Он всегда воевал с Кариссой и Амандой, но меня слушался беспрекословно.
— Карисса права, вам пора спать.
— Ну, ма-а-ам! Пожалуйста! — Он состроил щенячьи глазки. Против этого взгляда я ничего не могла с собой сделать.
Я как раз собиралась уже сдаться, но на помощь мне пришла Айрин. Она слезла с кровати и взяла своего брата за руку.
— Нам надо спать. Завтра мы поедем к бабушке.
— Что, правда? — Он недоверчиво посмотрел на нее. Айрин кивнула. — Ур-р-ра! Почему мы все еще здесь? Мы должны спать!
Томас потянул ее за руку, и они, звонко смеясь, побежали по коридору в свою спальню. Мы с Кариссой, одновременно вздохнув, пошли за ними.
По пути в комнату я остановилась.
— Карисса, ты можешь идти. Я сама уложу их. Ты устала уже за сегодня.
Она хотела что-то сказать, но поняла, что уговаривать меня нет смысла.
— Да, так будет лучше. Спокойной ночи.
Я кивнула:
— Спокойной ночи.
Я зашла в детскую комнату. Она была уставлена не так богато и была не такого большого размера, как остальные комнаты в этом доме, но от этого не была менее уютной. В центре стояла большая кровать, в которой поместилось бы человек пять, но для детей, я считаю, этого достаточно. Я не заказывала раздельных кроватей, потому что сама нередко спала здесь, вместе с ними.
Из-под одеяла на меня уже смотрели две пары игривых глаз. Мелькнули огненно-рыжие волосы, и Айрин спросила меня:
— Мама, ты же споешь нам?
К ней присоединился Томас, вылезший из-под одеяла; тусклый свет, пробивающийся сквозь стекла, сделал его светлые волосы совсем белыми.
— Да, нашу любимую. Пожалуйста.
Они молча ждали моего ответа. Помолчав еще секундочку, я сказала:
— Ну ладно. Только вы должны спать, или не видать вам тети Мэй.
Айрин радостно захлопала в ладоши и легла на кровать, следом за ней залез Томас. Они так выжидающе смотрели на меня из-под одеяла, что я не удержалась и рассмеялась.
Я присела на край кровати со стороны Томаса, закрыла глаза и полностью отдалась словам своей любимой колыбельной:
— Lay down your head
And Iʼll sing you a lullaby
Back to the years
Of loo-li lai-lay.
And Iʼll sing you to sleep
And Iʼll sing you tomorrow…
Bless you with love
For the road that you go.
Айрин, улыбаясь своей солнечной улыбкой, закрыла глаза, и уже через секунду я услышала сопение. Но Томас не сдавался и слушал колыбельную дальше, как и всегда, он слушал мои песни до конца.
— May you sail fair
For the far fields of fortune
With diamonds and pearls
At your head and your feet;
And may you need never
To banish misfortune;
May you find kindness
In all that you meet.
Он закрыл глаза, но я видела, что он слушает меня дальше.
— May there always be angels
To watch over you
To guide you each step on the way;
To guard you and keep you
Safe from all harm;
Loo-li loo-li, lai-lay.
Томас уснул, я подоткнула одеяло по бокам и уже хотела встать, как заметила, что его крохотная ручка держит меня за платье. Я легла рядышком с ним, продолжая петь колыбельную. Она очень нравилась мне.
Когда мы с Мэй были маленькими, мама пела ее нам на ночь. Останавливаться не хотелось, поэтому я пела ее дальше:
— May you bring love
And may you bring happiness
Beloved in return
To the end of your days.
Now, fall off to sleep
Iʼm not meaning to keep you
Iʼll just sit for a while
And sing loo-li lai-lay.
May there always be angels
To watch over you
To guide you each step on the way;
To guard you and keep you
Safe from all harm;
Loo-li loo-li, lai-lay.
Loo-li loo-li, lai-lay…
Я, не отрывая взгляда от сына, поправила прядку светлых волос, спадающую прямо ему на глаза.
С другой стороны кровати послышались тихие всхлипы и движение. Я посмотрела на Айрин. На лбу пролегла маленькая морщинка, глаза зажмурены, губы сжаты в тоненькую линию. Ей снится кошмар.
Я протянула руку, обнимая и ее, и Томаса, и взяла ее маленькую ручку. Она мгновенно успокоилась, и снова послышалось лишь только тихое сопение. Глядя на своих детей и прислушиваясь к их дыханию, я уснула.
