Новая волна тяжести словно сметает меня с ног, что в принципе невозможно, ведь я итак лежу на земле, и почему-то это смешит меня.

Я ничего не ощущаю больше кроме теплых рук Максона, что держат меня, так крепко.

***

Мое сердце, казалось, разорвется от переполняющих его чувств. В голове царил такой сумбур, что казалось будто в ней соревнуются мысли: какая из них быстрее сведет меня с ума? Сколько бы я ни старался я просто не мог успокоиться. Стоило мне закрыть глаза, как в мыслях всплывало ее побледневшее лицо.

И глаза… Глаза, что смотрели на меня так, будто видели перед собой чудо, будто все самые сокровенные мечты превратились в явь.

А потом они закрылись, и из меня будто вышибли воздух.

С Америкой на руках, я помчался в лазарет, передал ее в руки врачей, что должно быть уже слышали крики снаружи. А затем потянулось время. Время ожидания. От адреналина, все еще бушевавшего в крови, я не мог очнуться.

— Максон, милый, тебе нужно отдохнуть, — мама присела рядом со мной и нежно коснулась плеча.

От прикосновения ее теплой руки я невольно вздрогнул и поднял на нее взгляд.

— Но я не понимаю… на ней ни царапинки! Она совершенно цела, — сокрушенно развел руками я. — Но она потеряла сознание прямо у меня на руках…

Пока я нес ее в лазарет, успел проверить нет ли ранений. И их не оказалось. Единственное, что привлекло мое внимание — это красный рубец на безымянном пальце, выделяющийся на бледной коже, как кровь на снегу.

— Ты знал, что она жива? — спустя несколько минут молчания спросила мама. Я кивнул и провел рукой по волосам. — И как давно?

— Я всегда подозревал. Но лишь в Италии убедился в этом.

От дальнейших объяснений меня избавил доктор, что вышел из реанимации, куда меня не допустили. Он снял очки и устало потер виски.

Я не мог заставить себя вымолвить хоть слово, но мама пришла ко мне на выручку.

— Что с ней, мистер Грант?

— Признаюсь, ваше высочество, очень необычный случай. У девушки крайняя стадия хронического отравления.

— Отравления? -выпалил я.

— Да. И, судя по всему, травили мисс Сингер довольно долго и с особым мастерством. — Мне определенно нравилось, что этот доктор не задавал лишних вопросов. Любой другой в первую очередь был бы удивлен, что Америка — это Америка. — Я прежде не встречался с подобным видом яда на практике, но смею предположить, что это какая-то смесь из ядовитых грибов.

Доктор замолчал, ожидая моего знака, чтобы он продолжал. Я не заставил себя долго ждать и доктор продолжил:

— Это очень опасная смесь, практически ничем себя не выдающая. В первые же часы контакта с ядом возможны галлюцинации, резкие перепады настроения, озноб, однако позже они проходят. Если же человек снова начинает чувствовать себя хорошо, но контакт с ядом продолжается, яд становится смертельно опасным. Мисс Сингер как раз на этой стадии, однако судя по тому, что ее показатели пусть и далеки от нормы, но не критичны, могу сказать, что воздействие яда прекратилось несколько дней назад. Можно сказать она выкарабкалась из лап самой Смерти.

Я пытался переваривать все, что услышал от доктора, но сумел уяснить лишь несколько деталей. Кто-то травил Америку редким и опасным ядом и довольно продолжительное время, но она выжила. Она выжила!

Она будет жить.

— Я могу ее видеть? — наплевав на все опасения выпалил я.

Доктор переглянулся с мамой, а затем медленно кивнул.

— Пройдемте со мной. Есть некоторые вещи, которые вам следует увидеть.

— Я подожду тебя здесь, — одобряюще улыбнулась мама.

Едва мы вошли в реанимацию, как мне в нос ударил едкий запах медикаментов. Мы прошли по небольшому коридору и уперлись в стеклянную перегородку.

Мое сердце застучало быстрее, когда я увидел огненные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Кожа была уже не настолько бледной, но красное «кольцо» на пальце все еще заметно выделялось.

— Я хотел обратить ваше внимание на рубец на руке мисс Сингер. Мы взяли небольшой образец поврежденной кожи, результаты мы получим лишь к завтрашнему дню, но, я думаю, это и есть место поражения ядом. Во всяком случае, при контакте с кожей вызывает яд воспаление подобное этому.

Когда я видел в последний раз Америку, то не заметил никакого воспаления. Потому что…

Потому что на ее пальце было помолвочное кольцо! Но когда я увидел ее в первый раз, кольца на ней не было. Оно появилось накануне нашей последней встречи. А значит… около месяца назад.

— Я… я могу войти? — скрывая дрожь в голосе произнес я.

Доктор пожал плечами.

— Боюсь нет, ваше величество, мисс Сингер очнется еще нескоро, во всяком случае не сегодня. В результате полученного стресса, ее организм впал в летаргический сон, — он тут же спохватился и спешно добавил. — Она придет в себя как только организм снимет стресс. Думаю уже через неделю наша спящая красавица придет себя. Важно не тревожить ее. Звуки могут спровоцировать испуг, ослабший организм его просто не выдержит. И еще… мисс Сингер необходима защита. Не приведи Господь, кто-то снова задумает причинить ей вред.

— Разумеется, доктор Грант. Я прикажу, чтобы мисс Сингер обеспечили охрану. С вашей стороны лишь прошу…

— Не беспокойтесь, ваше величество, мы позаботимся о ней.

***

Я не мог уснуть, из-за мыслей, не дающих мне покоя, и поэтому решил потратить время с пользой. Разбирая бумаги и ставя на некоторых их них подписи, я задумался.

Наверное, мне никогда не разгадать загадку под именем «Америка Сингер».

Как и почему она оказалась во дворце? Что именно толкнуло ее на этот шаг?

Помню, как в порыве, я написал ей письмо, от которого правда тут же избавился. Это скорее был крик души, потому что я просто не имел права просить ее о том, чтобы она вернулась.

Я был готов ее ждать столько, сколько потребуется. Я даже готов ждать, зная, что ожидание это напрасно.

А она была готова выйти замуж, лишь бы поскорее выгнать меня, тусклого призрака прошлого, из ее жизни.

То, что отравлено было именно помолвочное кольцо, еще больше путало меня. Я просто не мог понять, почему ее жених так поступил с ней.

Ревность?

Тогда она должна быть безгранична. Безумна. Такая, которую просто невозможно вообразить. Я однажды испытал подобную, но она была лишь вспышкой. Вспышкой, повлекшей за собой уйму проблем. Какова бы ни была моя ревность, я бы никогда не причинил Америке вреда.

Жаль, что после пожара в ее доме, она держала меня в списке подозреваемых.

А теперь после стольких лет, она сама явилась во дворец. Явилась словно тень. В прямом смысле, ведь, я думал, что ее силуэт в окне мне лишь показался. Я посмотрел в сторону окна. Заметил силуэт, а затем шторы мгновенно зашевелились и она пропала. Я уже подумал, что в мое вино определенно что-то подмешали.

А потом это мгновение, я видел лишь ее глаза и страх, промелькнувший в них. Мы упали на траву. В тот момент я не могу думать ни о чем, кроме как о том, что она не тяжелее пушинки. Но ей удалось сбить меня с ног. Я услышал выстрел, слышал последующие крики и топот гвардейцев, окружающих нас. Но я держал ее в руках, такую хрупкую, в платье цвета глубоких семерек и просто не мог думать о чем-то другом.

А потом она начала обмякать прямо у меня на глазах. Ее руки дрожали, но глаза смотрели только на меня, будто старались запечатлить этот миг в памяти. Я прижимаю ее к себе, больше не в силах терпеть ее взгляд. Я чувствую перед ней вину, которая буквально топит меня, но ее руки вытягивают меня на поверхность раз за разом.

Силы будто вытекают из нее, и здравый смысл шепчет мне, что что-то не так.

— Я пообещала себе, что не сбегу. И тебе я обещаю. — я едва слышу ее слова. Ее тихий, ослабший смех.

Я подхватываю ее на руки в ту же секунду, как ее глаза закрываются…

Раздается оглушительный стук в дверь, и я вскакиваю, понимая, что уснул прямо за столом. Это был страшный сон, однако сон, ставший явью.

— Максон? — в кабинет вошла Шейли. — Прости что так поздно.