Как только мы пересекли лесополосу и впереди показался далекий силуэт дворца, я закрыла глаза. Не могу его видеть — перед глазами сразу начинала мерещится окончательно поникшая фигура Максона. Нам предстоит обогнуть его, а затем последует несколько часов езды до заброшенной военной базы, а потом долгий перелет до столицы Италии — Лацио.
По старым рассказам Нейта, удивительно, сколько всего он знал, раньше столицей был город Рим, но постепенно он разросся вплоть до самого побережья Тирренского моря, присоединяя к себе многочисленные пригороды. Не смотря на то, что к Италии присоединилась еще и другая страна, ранее именующая себя как Греция, часть Болгарии, а так же все побережье Адриатического моря, столица так и осталась в Риме, который к тому времени уже успел получить новое название — Лацио, в честь своей провинции. Меня удивляет, что я вообще все это запомнила.
Когда я открыла глаза, и мне в глаза ударил яркий солнечный луч, поняла, что задремала и сейчас уже утро в самом разгаре, возможно даже полдень. Водитель все еще невозмутимо вел машину, не обращая на меня особого внимания. Диктор на радио что-то бурчал словно себе под нос, что именно я не могла понять — постоянные помехи заглушали его и без того тихую речь.
— Через десять минут мы будем на месте, — сухо прокомментировал водитель, на секунду бросив на меня усталый взгляд сквозь непрозрачное стекло очков.
Я так же скупо кивнула и вжалась в кресло. Не думала, что будет так сложно собраться с мыслями. Уже навалившаяся тоска по всем людям, которых я тут оставляла, не давала покоя. Я сделала несколько вдохов-выдохов и вроде успокоилась, но уже спустя несколько секунд, снова сжала руки в кулаки.
Водитель резко свернул направо, от чего я резко дернулась сначала влево, а затем по инерции меня мотнуло вправо, и я со всей силы ударилась локтем о дверь машины, задев плюс ко всему больное место под ребрами. Не смотря на то, что я приняла обезболивающее, я едва не задохнулась от боли. Она появилась так внезапно, что я даже не успела вскрикнуть.
Впереди показались сетчатые ворота, привлекшие мое внимание, и машина наконец остановилась.
— Дальше пешком, — коротко бросил мужчина и вышел из машины, чтобы открыть ворота.
Я облегченно выдохнула и выбралась из машины, превозмогая боль в боку. Спустя несколько секунд из фургона выбралась Мэй. Она позвала остальных, и мы последовали за мужчиной. Я изо всех сил старалась превозмочь боль, которая начала порядком меня настораживать. Она еще не была такой невыносимой до этого, не считая конечно первых дней.
Я почувствовала влагу у себя под курткой и, расстегнув молнию, провела ладонью по черной футболке, специально шагая позади всех. Глянув на руку, я с трудом удержала вздох. На ней были красные следы. Кровь. Я немного задрала футболку и оглядела еще недавно затянувшуюся корочкой, а сейчас жутко кровоточащую рану.
Что-то пошло не так. От удара о локоть рана снова начала расходиться… Нет! Нет! И нет! Я вытерплю эту боль. В самолете в любом случае есть аптечка. Сейчас, когда мы так близко к цели, я не могу так просто отказаться. Я застегнула куртку и продолжила шаг. Каждый шаг отдавался болью, но я старалась сохранять невозмутимое выражение лица.
Мы добрались до небольшого самолета, скорее всего, грузового, который стоял у самого основания взлетной полосы, местами густо поросшей травой. Из кабины вышел другой мужчина, выглядящий намного приветливее нашего водителя. Они поприветствовали друг друга рукопожатиями, после чего мужчина, отсалютовав на прощание и угрюмо засунув руки в карманы, покинул полосу.
Мужчина-пилот подошел к нам:
— Добрый день. Судя по вашим лицам, Пит уже успел подпортить вам настроение. Не берите в голову, он всегда такой угрюмый. Меня зовут Амато, — он протянул мне руку, которую я тут же пожала.
Пилот кивнул, улыбнувшись, посмотрел на нас со смесью веселья и тревоги, а затем махнул рукой в сторону самолета:
— Прошу на борт.
На вид ему было не больше двадцати двух. У него были огромные темные глаза и слегка выгоревшие от солнца, черные, как смоль, волосы. А его улыбка была невероятно заразительной.
К тому времени, как я забралась в самолет, я уже вся покрылась испариной — подниматься по лестнице оказалось не таким уж и простым делом. Внутри самолета было всего около восьми мест. Особо не раздумывая, я плюхнулась на ближайшее место и закрыла глаза. Я не почувствовала ни взлета, ни голосов вокруг меня — дремота упрямо давила на меня.
Я открыла глаза, когда мы уже снижались. Я оглянулась. Мэй спала слева от меня. Мама тоже спала, прижав к груди Джерада, который обняв ее закрыл глаза. Я сглотнула подступающие слезы. Это я виновата в том, что теперь они окажутся в совершенно неизвестной стране, окруженными неизвестными людьми.
— Амес? — Мэй тихо позвала меня, тронув за плечо. — С тобой все в порядке?
Я вяло кивнула. Перед глазами все расплывалось и я уже не была абсолютно уверена в правдивости своего ответа.
— Выглядишь не очень, — констатировала она, обеспокоенно приложив руку ко лбу. — Да ты вся горишь!
Я закрыла глаза и попробовала их открыть, но веки не поддавались. Невероятная слабость навалилась на меня, и я уснула. Во сне я видела какую-то колонну из людей. Они стояли на скалистом выступе. Большинство из них мне были не известны. Я шла вдоль колонны, стараясь никого не задеть.
Передо мной совершенно неожиданно возникла мужская фигура. Это был Максон. Я протянула к нему руку, но он шел не останавливаясь. Я позвала его, но он не отреагировал. Он шел прямо на меня, глядя куда-то сквозь мою голову. Я не смогла вскрикнуть, когда он прошел сквозь меня и даже не обернулся. Из горла не могло вырваться ни звука.
Я подбежала к колонне, которая все еще не сдвинулась с места. Каждый из них смотрел вперед себя, на волны разбушевавшегося моря. Чтобы проверить, что случится, я медленно вытянула ладонь. И легонько вздохнула, когда она прошла сквозь спину мужчины. В самом хвосте колонны, я заметила фигуру Максона. И побежала к нему. Рука свободно проходила сквозь обездвиженные фигуры.
Максон стоял так же на краю, так же всматриваясь в даль. На нем была белая рубашка, которая туго обтягивала его фигуру атлета. Я протянула к нему руку. И не рассчитала силы. С коротким вскриком Максон полетел на встречу волнам. Я закричала, зовя его по имени. Глаза защипало, но я не проронила ни слезинки.
Неожиданно вся колонна повернулась ко мне и словно роботы проговорили металлическим голосом:
— Это ты виновата. Ты убила его.
Люди стали медленно надвигаться на меня. Неожиданно, я осознала, что стою я на самом краю выступа. Люди подбирались ко мне все ближе и ближе. Неожиданно, не известно откуда взявшаяся рука толкнула меня в плечо, и я полетела вниз.
Дальше была лишь темнота.
В чувство я пришла от едва слышного шепота.
— Chi è Мaxon? (1) — прощебетал тоненький голосок.
Кто-то спорил, настойчиво отстаивая точку зрения. Ответом первому послужил напряженный шепот.
— Non è il tuo caso! Fate il vostro lavoro e non fare domande inutili! (2) — гаркнул строгий голос, возможно, женщины средних лет.
Кто о чем говорил, я не могла понять — они говорила на каком-то неизвестном мне языке, скорее всего итальянском. Так что же, значит мы уже на месте?
Не без труда я разлепила глаза. В помещении было темно, благодаря плотным шторам, которые не пропускали свет. Руками я ощутила приятную на ощупь ткань одеяла. Под головой почувствовала мягчайшую подушку. Я лежала на кровати.
— Lei è venuto a se stessi! (3) — неожиданно сказала девушка с нежным голосом.
— Abbiamo bisogno di informare la principessa! Vai! Subito! (4) — снова гаркнула женщина.
В комнате загорелся свет. Он неожиданности я зажмурилась и попробовала встать.
— Нет! Нет! Пожалуйста, non si muova (5)! — неожиданно сказала женщина с нотками нежности.
Я обратила на нее внимание. Она была высокая и худощавая, с тонкими серебряными прожилками седины на шоколадных волосах. Лицо ее имело строгие черты лица, в уголках глаз и рта залегли морщинки. Облаченная в строгое платье без каких-либо украшений, она производила впечатление очень строгого и закрытого человека.
