Я села на диванчик, на котором еще несколько минут, а, может, и часов назад, в практически такой же позе, сидел Максон, отметив про себя, что осколки и цветы уже убрали.
— Вы хорошо его знали? — произнес Максон прямо над моим ухом.
— Более чем, — ответила я после долгого молчания. — Он бы моим женихом.
Максон сел рядом со мной, потрясенно запустив руку в волосы.
— Если я скажу, что мне жаль, не думаю, что это хоть что-то изменит.
Слезы покатились по моим щекам.
— Это ничего не изменит. Можете не разбрасываться своими королевскими извинениями. Это ничего не изменит. — повторила я. — Меня отправили в этот чертов дворец, а я даже не попрощалась с ним…
Обхватив себя за плечи, я молча плакала, упиваясь потерей. Я привязалась к Нейту достаточно, чтобы испытывать боль от утраты и тоску. Вместе с болью во мне просыпалась ярость. Мне хотелось крушить все вокруг, сравнять с землей. И хотя это и невозможно, я представляла у себя в голове эту картину.
Я почувствовала, как на мои плечи ложится плотная ткань накрахмаленного пиджака, и, вскочив с дивана, немедленно скинула его с себя, уставившись на принца возмущенным взглядом.
— Чего вы хотите? Получить прощения, чтобы вам и дальше крепко спалось? Этого не будет так и знайте! — прорычала я, уже не совсем осознавая, что говорю. — Вы запросто избавились от леди Америки…
Не дав мне договорить, принц схватил меня за предплечья и заставил смотреть прямо на него. В его глазах не было ничего кроме гнева, такого сильного, что, наверное, его хватило бы, чтобы сжечь этот дворец дотла.
— Не смейте говорить о Америке! Что вы вообще знаете о ней?! Что вы знаете обо мне?! И как вам хватает дерзости обвинять меня в ее смерти?! — процедил он сквозь зубы, все сильнее сжимая мои руки. — Я бы ни за какую ее провинность не пожелал бы ей этого! Никогда!
Его руки настолько сжимали мои, что у меня просто не осталось никаких сил терпеть его хватку, и я против воли жалобно пискнула. Принц мгновенно разжал свои пальцы и, бросив на меня гневный взгляд, направился прочь.
Я же, ошарашено потирая предплечья, на которых наверняка останутся синяки, осталась стоять в коридоре. Его ответ одновременно и поразил меня, и удовлетворил. Я верила Максону, не смотря на все странности и конфликты. Откуда-то взявшаяся уверенность убеждала меня, что все самое тяжелое позади, но я не спешила с решением.
Неожиданно, раздался практически оглушающий звук бьющегося стекла, а за ним вой сирены, следом донеслись звуки выстрелов. Повстанцы. О, нет, Максон! Я побежала прямо следом за принцем.
— Ваше высочество, повстанцы! Нам необходимо попасть в убежище! — Словно по давней привычке, я схватила принца за руку и повела к главному убежищу.
Тут и там разносились крики, звуки бьющегося стекла и непрекращающаяся дробь пистолетов. Неожиданно, на нашем пути возник повстанец, к счастью без пистолета, он ухмыляясь смотрел на нас, но действовать не спешил. Я остановилась и прикрыла Максона собой, одновременно соображая, чем ударить.
— Боже правый, не хватало еще, чтобы я прятался за женщиной! — вскипел Максон и собрался было меня обойти, но я рукой остановила его.
— Сначала подумайте, кто из нас важнее. — прошептала я, к счастью Максон не пытался больше геройствовать, но я слышала его недовольное сопение.
Нож был прикреплен к левой ноге, пистолет — к правой. Доставать их из-под платья долго, уверена, что этот повстанец успеет за это время разделаться с нами несколько раз подряд. Поэтому я решила действовать спонтанно. Заметив справа внушительный торшер, я, долго не раздумывая, схватила его с пола и, как следует размахнувшись, ударила ножкой светильника по голове уже нападавшего южанина. Тот рухнул на пол, издав противный звук.
Пользуясь временем, я достала нож и пистолет. Протянув пистолет Максону, я спросила:
— Знаете как обращаться? — Максон кивнул. — Отлично. Наверное, нам придется расчищать себе дорогу до убежища. Нам еще повезло, что мы оказались здесь. Даже представить себе не могу, что сейчас творится в Главном зале.
Неподалеку отсюда должно было быть убежище для слуг, но лучше бы мне постараться довести принца до главного убежища. Я выглянула за угол и заметила, что вход в убежище для слуг охраняется еще одним южанином.
Черт! Откуда они знают об их расположениях? Выхватив пистолет у принца, я снова выглянула за угол и выстрелила в южанина, попав прямо в висок. Подавив приступ тошноты и инстинктивно схватив принца за руку, я повела его прямо за собой. Медленно передвигаясь по коридору, мы добрались до входа в убежище.
— Эйдан, ты в порядке? — послышался грубый мужской голос из-за угла в паре метров от нас. — Я слышал выстрел.
Стоило ему выйти из-за угла, как снова прозвучал выстрел и мужчина упал, как подкошенный. Я медленно опустила руку с пистолетом и выдохнула.
«Главное — не забывать, что это он хотел убить тебя» — раздался в голове успокаивающий голос Нейта.
Максон тем временем ввел код в потайную дверь, но, стоило ей открыться, как я услышала где-то в вдалеке несколько стремительно приближающихся голосов. Я протолкнула Максона в проход.
— На случай если я не выживу сегодня, ваше высочество, вы должны знать кое-что. Нейт сообщил мне об этом. Наводчица и предательница — это принцесса Крисс, хотите верьте, хотите нет. И, как оказалось, это она сообщила повстанцам о местонахождении убежищ.
— Я знаю, офицер. — ответил принц. — Я сам догадался.
«Что вы вообще знаете о ней?! Что вы знаете обо мне?! И как вам хватает дерзости обвинять меня в ее смерти?! Я бы ни за какую ее провинность не пожелал бы ей этого! Никогда!»
— Идите, я прямо за вами. — я кивнула в темноту прохода и последовала за ним, но потом остановилась. — Максон?
Принц, удивленный моим обращением, обернулся и, должно быть, хотел что-то сказать, но не успел. Я за секунду приблизилась к нему и, сбросив с лица маску, поцеловала Максона в губы. Поцелуй продлился всего мгновение, но за это мгновение внутри меня загорелись тысяча огней, которые мучительно жаждали продолжения. Они словно прожигали меня изнутри и не давали сердцу биться в привычном ритме.
Когда я отстранилась, Максон что-то неразборчиво пробормотал.
— Прощай, — я крепко сжала его ладонь, вглядываясь в его родное прекрасное лицо и запоминая каждую его деталь.
Жаль, что повстанцы не будут долго ждать. Оттолкнув принца от себя как можно сильнее, я выбежала из убежища, спешно захлопнув дверь, и замок автоматически закрылся. Отлично. Максон будет в безопасности.
Когда я оказалась вне убежища, голоса казались совсем рядом. Взяв в правую руку пистолет некоего Эйдана, а в левую свой пистолет, я, как бы пафосно это не прозвучало, прошептала: «повеселимся, ребята!» и, выбежав навстречу мужчинам, открыла стрельбу.
Я чувствовала себя частью какого-то сумасшедшего боевика. Свист пуль, скрипящие осколки под подошвой ботинков, крики и кровь. Мне не было страшно. Мой самый большой страх состоял в том, что Максон когда-нибудь смог бы стать таким же как и его отец. Таким же безжалостным и беспринципным.
Но все же мне не стоило быть такой бесстрашной. Когда я смогла пережить ораву прибежавших на звук выстрела южан и пересекла этот злополучный коридор, перед мной предстало еще одно препятствие.
— Не думала, что и ты участвуешь в подобном, — сказала я, сделав изящный книксен. — Я считала, что это не входит в обязанности принцесс.
Крисс повернулась ко мне и дрожащими руками направила на меня пистолет.
— Не заставляй меня делать это, Америка.
Ее роскошное платье изорвалось, на руках виднелись достаточно глубокие порезы, и, вообще, впечатление она создавала весьма пугающее.
— Никогда бы и не подумала, — не слушала ее я. — что именно ты способна на предательство. Элиза, Селеста, Натали, но я никогда бы не подумала на тебя. Ты же носишь отличительный знак северян!
— Я не думала, что все зайдет так далеко! — расплакалась Крисс, и на какую-то секунду мне стало ее жаль. Вспомнив же, что она всерьез собиралась убить Максона, эта жалость испарилась, словно ее и не было. — Я была вынуждена стать северянкой, потому что следовала за родителями, которых не интересовало, что я хочу, когда речь заходила о несогласии с монархией.
