Как оказалось, из-за того, что ее беременность теперь является препятствием для физических нагрузок, она решила заняться чем-то более усидчивым. Платье она начала шить уже давно, поэтому ей осталось лишь подогнать его под меня, а это мелочи. Удивительно, что платье сидело на мне и без подгонки просто великолепно.

Во время примерки я словно на несколько минут перенеслась назад во дворец, где надо мной целыми днями ворковали служанки. В памяти так и всплывало их беззаботное щебетание, и лишь усилием воли я смогла прогнать от себя грустные воспоминания.

Но больше всего в моем наряде мне нравилась моя маска. Она вся была украшена стразами самых разных цветов, по нижней части расположились позолоченные шипы, к каждому из которых было прикреплено определенное количество черных нитей, благодаря которым большая часть моего лица, не считая разве что губ, была прикрыта невесомой вуалью.

Я так и ощущала на коже восторженные взгляды присутствующих, но не торопилась скрыться от них подальше. Это был мой звездный час. Точнее звездный час для платья Джорджии. Представляю, в каком она будет восторге, когда увидит свое творение на первой полосе всех газет, если, конечно, оно произведет желанный эффект. Я не торопясь передвигалась между людьми, сделав своей целью столик со сладостями. Интересно, а здесь есть клубничное пирожное?

Скрывшись от любопытных взглядов и разыскав любимое лакомство, я, при первой же возможности, отправила один кусочек в рот и едва не замычала от удовольствия, но, вспомнив, что леди так себя не ведут, с величайшим усилием удержала свой восторг.

Когда я покончила с первым пирожным и уже хотела налечь на шоколад, прогремел оркестр, и в зал под бурные аплодисменты вошли король с королевой. Они, должно быть, решили не надевать костюмов, но все равно их наряды были роскошнее костюмов всех гостей, вместе взятых. Следом же, по объявлению одного из гвардейцев, в зал вошли Крисс и Максон.

Что-то во внешнем виде принца обеспокоило меня. Может это просто неправильное освещение, но он казался бледноватым. Не было его привычной легкой походки, ее место заняла чопорность в каждом движении. Словно он все время концентрировался на чем-то.

Крисс же светила ослепительной улыбкой, но я разглядела за ней какую-то нервозность. Что-то явно произошло, и все во дворце определенно не хотят, чтобы об этом кто-либо узнал. Или же у меня снова приступ необоснованной паранойи.

***

Время тянулось для меня мучительно долго. Ежедневные совещания и работа над отчетами начинали сводить меня с ума. А тут еще и подготовка к этому треклятому балу. Организационная часть, естественно, за мамой, но на мне лежит ответственность за безопасность гостей. Я уже отправил Августу извещение, поэтому этим вечером могу быть свободен.

Словно прочитав мои мысли, в дверь постучали, и мне даже не нужно спрашивать, кто пришел. Все и без того ясно.

Крисс.

— Милый? — она просунула голову в дверной проем и, убедившись, что я один и совершенно свободен, вошла в кабинет. — Я подумала…

— Хорошо, — опередил ее я, невольно вздохнув, — У меня есть время поужинать с тобой сегодня.

— Правда?

Я кивнул и, для правдоподобности, выдавил из себя некое подобие улыбки.

Крисс подбежала ко мне и мгновенно повисла на шее.

— Я так рада! Наконец-то у тебя есть время на меня! Ты настолько прочно осел в своем кабинете, что я начала забывать, как ты выглядишь! — рассмеялась она, наверняка считая эту шутку невероятно остроумной.

— Не волнуйся, — улыбнулся я. — Я постараюсь больше не застревать в кабинете надолго. Иначе разразится скандал — принцесса забыла как выглядит ее муж, утонувший с головой в бумажной волоките.

Она рассмеялась и кокетливо подмигнула мне.

— Жду тебя на ужине в твоих покоях, милый.

Я проводил ее счастливой улыбкой, но стоило двери закрыться, как эта же самая улыбка скатилась с моего лица.

Что ж, ужин. Впрочем я не против провести с Крисс время. Быть может, мы уже сможем в конце концов преодолеть эту стену холодности, которая выросла между нами за все это время. Так или иначе, Крисс заслуживает уважения. Она столько времени терпела мое отношение к ней, как после смерти Америки, так и в настоящее время. Я должен пойти к ней на встречу хотя бы раз.

***

После того, как король сказал свою поздравительную речь, и он вместе с королевой открыл бал, начались танцы. Некоторые пары танцевали в центре зала, но все же большинство сидело за столиками и трапезничали. Я не относилась ни к тем, ни другим, поэтому решила отправиться в уборную, чтобы проверить не нужно ли подправить макияж.

Я бесшумно шла по коридору, — спасибо, моим великолепным балеткам, на которые я еле уговорила Джорджию, собиравшуюся заставить меня надеть туфли на шпильке, — и каково же было мое удивление, когда, повернув в южное крыло дворца, я застигла в коридоре Максона.

В коридоре царил полумрак, но это нисколько не помешало мне заметить его силуэт. Он сидел на небольшом диванчике в коридоре и сосредоточенно уставился в стену, словно решая задачу, которая не имела решения. Странно, что я не заметила, как он покинул Главный зал.

Я уже хотела по-тихому удалиться, мне совсем не хотелось оставаться с ним наедине, как внезапно, Максон вскочил с дивана и, схватив вазу, мирно стоящую на столике неподалеку, бросил ее в стену, при этом выругавшись так, как точно не подобает будущему королю.

Ваза разлетелась на тысячи осколков, лилии, выпавшие из нее, лежали под грудой стекла с порезанными листьями и цветами. Мне вдруг стало невообразимо жаль их, таких беззащитных и нежных. В чем они-то были виноваты? Они лишь попали под горячую руку, но заслуживали ли быть изрезанными тысячею осколками, стоимость которых гораздо выше самих цветов?

Максон изменился, и это — неоспоримый факт. Он все больше стал походить на своего отца, взять хотя бы его вспышки гнева. И пусть, что это были всего лишь ничего не значащие цветы, пусть, что это была всего лишь ваза, но мне вдруг стало страшно. Впервые я начала бояться Максона.

Принц все еще тяжело дышал, ворот его рубашки был расстегнут, и даже с такого расстояния, я заметила, как бешено пульсирует вена на его шее. Потихоньку переставляя ноги назад, я отошла как можно дальше от Максона.

Мне не следует здесь находиться.

Так же бесшумно, как и пришла в этот коридор, я его и покинула. Идти мне было больше некуда, поэтому я снова вернулась в Главный зал. Танцы были в самом разгаре, поэтому, не успела я и дойти до ближайшего окна, как какой-то милый на вид гвардеец пригласил меня на танец, потом следующий и следующий. Я предупреждала их, что танцую из рук вон плохо, но это не сумело остановить их от столь опрометчивого шага.

***

— Ты не представляешь, насколько я рада, что мы можем провести хотя бы немного времени вместе. — Крисс сжала мою руку и заглянула в глаза.

Я посмотрел на нее аналогичным взглядом. Любовь во взгляде не сложно разыграть, особенно, если ты уже любил кого-то. Поэтому Крисс верила мне.

— Я тоже очень рад, моя дорогая, — ответил я, припомнив свое избитое обращение и невольно улыбнувшись.

Не знаю, почему, но я внезапно задумался о юноше, которого приказал казнить, и улыбка тут же сползла с моего лица. Он помог нам, но при этом он являлся предателем на протяжении нескольких лет, что оказало существенное влияние на принятие решения. Что, если у него осталась семья или девушка, или жена?.. Да кто угодно!

«Возможно этот парень просто не понял, во что ввязался,» — подумал я, но потом вспомнил, что Август упомянул, что действовал он осознанно, временами вставляя палки в колеса не только нам, но и южанам. Если это так, то сколько еще есть предателей во дворце?

Неожиданно в дверь постучали, отрывая меня от моих раздумий, и я резко встал, при этом едва не опрокинув импровизированный стол, состоящий из журнального столика и скатерти, накинутой поверх.

Кинув виноватый взгляд на Крисс и получив от нее доброжелательный кивок, я открыл дверь. Это был всего лишь гвардеец, который сообщил о том, что Август получил письмо и пришлет во дворец отряд.