Она произнесла это, словно убеждала скорее саму себя, нежели меня.

Прежде чем я успел что-то еще сказать, она развернулась и пошла по направлению к лестнице. У меня не было никакого желания идти за ней следом и обещать прийти на ужин. Я не мог пересилить себя, даже несмотря на мучения совести.

Переведя дух, я запустил руки в карманы брюк и направился по коридору в сторону восточного крыла. Чтобы добраться до кабинета отца, нужно двигаться ровно в противоположном направлении, но я решил пойти окольными путями. Выслушивать бесконечные отчитывания именно сейчас и в моем скверном расположении духа не имеет смысла. Только приведет к лишней ссоре.

С каждым днем бороться с раздражением становилось все хуже. Каждое собрание совета завершалось бурными разглагольствованиями и ссорами советников отца, которые были обеспокоены за свои жизни. Я не имел права их винить за это, но неужели нужно повторять одно и тоже изо дня в день?

По началу, я полагал, что если увеличить путь, который мне предстоит пройти до кабинета отца, мое раздражение пройдет, но не тут-то было. Меня выводил из себя тот факт, что люди считали, что я или кто-либо другой из королевской семьи посмели бы убить невинную девушку и всю ее семью.

Если быть честным, то, поначалу, я сам подозревал отца в этом. Учитывая, как он в свое время выпускал свой гнев на мне, это было вполне возможно, хоть Америка и не подавала никаких поводов для ненависти, ну пожалуй, кроме её импульсивных поступков. Я считал, что ее выходки — еще не веская причина для ненависти или, более того, убийства. Частный детектив, нанятый мной, тоже не смог ничего разузнать и лишь потратил мое время и деньги. Поэтому я все же склонялся к теории Августа.

Избавившись от Америки и ее семьи, они лишь подлили масла в огонь.

***

— Какого черта, Максон?! — прогремел отец, сметая рукой бумаги со стола.

Я продолжал молча стоять и наблюдать за тем, как он стремительно устраивал кавардак в собственном кабинете.

— Почему, скажи мне на милость, не смотря на то, что мы обеспечиваем этих «солдат» деньгами, повстанцы не прекращают своих нападений?!

— Возможно, они сильнее, чем мы предполагали, сир?

Отец остановился и устремил на меня взгляд полный гнева.

— Тогда предпринимай меры! — всплеснул он руками. — Ты же будущий король! Это твоя первостепенная обязанность — предотвращать любые очаги сопротивления. Мне стыдно, что я не смог привить тебя даже часть своих знаний!

Не смотря на то, что его слова не на шутку задели меня, я все еще стоял с каменным лицом и внимал все его претензии, ни дрогнув ни единым мускулом.

— Возможно, вы забыли, сир, но очаги уже давно перешли в настоящее сопротивление, — съязвил я, слишком поздно осознавая свою ошибку.

Отец мгновенно покраснел от злости, и я даже заметил, с какой силой у него запульсировала жилка на виске, но, не смотря на страх, все равно продолжал невозмутимо стоять.

Не говоря ни слова, он приблизился ко мне, и я только мельком заметил замахнувшуюся руку, которую проворно перехватил.

— Ты… — прорычал мне прямо в лицо он. — Кем ты себя возомнил?

Я грубо опустил его руку вниз на безопасное расстояние и разжал свою кисть, не отводя взгляда от его раскрасневшегося, гневного лица.

— Я — наследник трона. — Черт, это было высокомерно, но он должен наконец понять, что у меня больше нет слабого места, на которое можно надавить. — И у меня есть такое же право голоса, как и у вас, — а потом добавил. — сир.

Глаза короля, казалось, могли в любую секунду, выкатиться наружу.

— Пошел вон отсюда! — заорал он настолько громко, что должно быть его услышала половина дворца. -И не попадайся мне на глаза!

Я развернулся и вышел из кабинета, донельзя довольный собой. Мой триумф продлился недолго, так как уже через несколько секунд, я столкнулся в коридоре с мамой.

— Максон, милый, что-то произошло? — она обеспокоено оглядела меня.

Половина дворца, быть может и не услышала, а мама из своего кабинета могла вполне.

— Нет, с чего ты взяла? — будничным тоном соврал я и, обняв ее за плечи, повел подальше от кабинета отца.

Лучше ей не попадаться ему на горячую руку.

— Я слышала как отец кричал. — беспокойство никак не сходило с ее лица.

— Да, — я кивнул. — Он рассержен очередным нападением повстанцев и ищет новые методы подавления восстания. Не стоит к нему идти, он сейчас в крайне скверном настроении.

Я улыбнулся, чтобы хоть как-то показать маме, что все хорошо, и ей не стоит волноваться. К счастью, она поверила мне. По крайней мере, я так подумал.

— Максон, почему ты проводишь так мало времени с Крисс? — она вкрадчиво посмотрела на меня, но я поспешил отвести взгляд.

— У меня не хватает времени.

Мама остановилась и взяла меня за руку.

— Ты можешь сколько угодно врать мне, но твои глаза сделать этого не в состоянии. Расскажи мне, что тебя так мучает?

Я помолчал, раздумывая, стоит ли ей рассказывать обо всем.

— Я боюсь, что сделал неверный выбор, мама. — покачав головой, сказал я.

Я видел, как на ее лице отразилось беспокойство.

— Что ты хочешь сказать? — нежно спросила она.

— Я ничего не чувствую к Крисс. Абсолютно, даже ни малейшей искорки.

Мама прижала ладонь ко рту, словно испугавшись чего-то.

— Но как же так?! Зачем же тогда ты женился на ней? — едва не плача, спросила она.

Я покачал головой, осознавая, что сделал только хуже.

— Не стоило мне говорить тебе об этом…

Я развернулся, оставляя ее одну стоять в пустом коридоре.

— Максон! — окликнула она меня.

Я сначала остановился, но потом продолжил идти, ускоряя шаг.

Не стоило мне говорить ей об этом. Это только моя тайна, и только мне ее и следует знать.

***

Я спустилась в подвальный этаж, где держали всех заключенных, пойманных во время нападений или взятых в заложники. Я была там раньше, но никогда еще эти стены не давили на меня с такой силой.

— Камера 47, офицер де Финн, — кивнув в знак приветствия, сообщил часовой.

Я кивнула ему в ответ, но не спешила идти к камере.

Что я вообще здесь забыла? Хочу получить ответы? А нужны ли они мне? И что я буду делать, если правда окажется совсем не такой, какой я ее себе представляла? Что, если после этого, я не смогу спокойно жить, зная, что загубила ему жизнь?

Нужно остановится. Он предатель и заслуживает наказания.

Переведя дух, я направилась по коридору. 47 камера? Довольно отдаленно от выхода. Я не сомневаюсь, это придумано в целях безопасности. К тому же, это мне лишь на руку. Близ отдаленных камер обычно никого кроме часовых не бывает, поэтому я не буду чувствовать себя еще хуже, чем уже есть.

Петляя по коридорам среди камер, всех заключенных в камерах людей и вдыхая сырой запах земли и грязи, я добралась до нужной мне камеры. Три стены были глухие, одна же, лицевая, состояла лишь из вертикальных массивных чугунных прутьев. Внутри было пусто, не считая двух деревянных скамей и человека, смиренно сидящего на одной из них. Его силуэт был виден лишь благодаря лампе на стене дальнего коридора и лучу лунного света, проходящего через высоко расположенное окно.

Отвесив почтительный кивок, часовой подошел ко мне и отвел в сторону.

— Вы уверены, что хотите встретиться с ним?

— Уверена, это просто необходимо. — не смотря на то, что мне было непросто, я изо всех сил заставила себя говорить твердо.

— Хорошо, но я должен быть поблизости.

— Благодарю вас, но в этом нет никакой необходимости. — с нажимом проговорила я. Мне было приятно, что обо мне заботятся, но лишние уши ни к чему. — Я сама могу за себя постоять.

Плотно сжав губы и явно борясь с сомнениями, солдат кивнул, к моему великому облегчению. Но все же отошел он не так далеко, как хотелось бы. Мне осталось лишь пожать плечами. Ну хоть немного личного пространства.

Я достала ключи и, подобрав нужный, открыла «дверь», состоящую из прутьев, она поддалась без особых усилий и абсолютно беззвучно, но Нейт не подал никаких признаков жизни.