— А связь с человеком, который бросил маму, бросил нас, что тоже не делает ему чести, тебя устраивает?

— Это ты думаешь, что он бросил нас! Мы его абсолютно не знаем, чтобы осуждать.

Глаза Томаса превратились в узкие щелочки.

-Теперь ты еще и защищаешь его? — презрительно выплюнул он.

Я с трудом сдержала крик отчаяния.

— Нет, черт возьми! Я не защищаю его! Я хочу разобраться во всем! Ты знаешь ВСЕ, а я лишь малую толику и то, опираясь на дурацкие писульки. Но я не хочу сидеть на месте и прятаться. Я хочу жизни. Хочу друзей и подруг. Хочу быть как все. Не быть чертовым изгоем, живущей в чертовом лесу, будь он трижды проклят! Но сначала я хочу во всем разобраться.

Казалось, пылающий еще секунду назад гнев отступил, уступая место растерянности. Я решила воспользоваться ей.

— Ну же, Томас, — я подошла к нему ближе и положила руку ему на плечо. — Дай мне шанс, узнать все самой. Для меня это очень важно. Неужели тебе не хотелось узнать, каков наш настоящий отец? Я не раскрою нашей тайны, просто узнаю, что мне хочется и вернусь домой. Незамедлительно.

Томас молчал.

— Однажды ты пообещала маме, что не сбежишь, но не прошло и часа, как ты спрыгнула с окна и помчалась в сторону пирса. Не давай обещаний, которых не сможешь исполнить.

Я понуро уставилась в пол.

— В тот день я вернулась.

Он качнул головой, соглашаясь со мной.

— Ты права, вернулась, — в его голосе было столько сожаления, что я наконец-то подняла удивленный, но в то же время настороженный взгляд. — Я не хотел, чтобы ты возвращалась. Я надеялся, что хотя бы тебя ждет нормальная жизнь. Говорю тебе это, чтобы ты не думала, что я тебе враг. Ты и мама — самое дорогое, что у меня есть, и я не хочу, чтобы вы страдали.

Я знала, что все еще злюсь на него, но так же знала, что моя обида тает как снег в жару. Я знала, что сейчас самое время покинуть этот проклятый дворец. Но также знала, что просто не могу отступить назад только из-за парочки препятствий, возникших на пути.

Я преодолела себя и обняла Тома, почувствовав будто я вернулась в прошлое на несколько секунд.

— Передай маме, что со мной все в порядке. — сказала я, быстренько отстранившись. Не хватало еще, чтобы он подумал, будто я по нему скучала. Конечно же скучала, но ему знать об этом не обязательно. — После помолвки принцессы я вернусь домой, целехонькая и довольная.

— Помолвки? — Томас удивленно поднял брови, а потом присвистнул. — Ну и скороспелые же они фрукты. В такую рань загоняют себя в хомуты, да еще и добровольно.

Я хихикнула над его словами.

Кто бы говорил, дорогой братец! Кто бы говорил…

— Сколько дней до помолвки?

— Пару недель.

Я старалась не показывать, насколько мне претила перспектива пребывания здесь во время подготовки к празднеству. При одной только мысли, живот стягивался в узел. И это, разумеется, Томасу знать не стоит.

Часики тикали, и это означало, что не стоит терять ни минуты. Я установила себе временные рамки — две недели. Две недели на достижение невыполнимой задачи.

— Прости, тряпки принцессы сами собой в прачечную не спустятся.

— Прачечная? Наша белоручка — и на побегушках?

Я могла бы обидеться за «белоручку», но лучше припомню это позже. Скривила рожицу и выдала:

— Вообще-то я фрейлина, но, кажется меня несколько минут назад понизили.

Томас рассмеялся так громко, и я испугалась, что нас услышат. Мигом выбежала из комнаты, подгоняемая мыслей о том, как же мало у меня времени.

***

Пару часов у меня ушло на то, чтобы выполнить все поручения из списка. Все, кроме одного. На него я и смотреть отказывалась.

За двадцать минут я нашла флориста.

Передала распоряжения насчет вещей принцессы.

Заскочила к секретарю портного. Да, такой существует, у него хранятся мерки всех членов королевской семьи и их приближенных, а также заметки о вкусах и предпочтениях каждого.

В который раз посетовала на отсутствие частной жизни монарших особ — что не было пунктом списка.

Поругалась с заспавшимся посыльным, который еще час назад должен был передать утреннюю корреспонденцию горничным принцессы, но вместо этого удобно устроился на кресле и храпел.

Спустилась на кухню, чтобы объяснить шеф-повару о надвигающемся ужасе… простите, торжественном событии.

Когда я пробежалась глазами по последнему пункту, я тряхнула головой и перечитала снова, потом еще и еще.

«Да вы издеваетесь!» — хотелось взреветь мне. Я прилично устала, выполняя поручения из списка, мотаясь с этажа на этаж и гоняя медлительных помощников. А теперь еще и что я вижу?

— Через пару дней вам доставят меню. Мы ожидаем от вас высшего мастерства, мистер Пулен, — растерянно пробормотала я.

«Лично взять мерки сэра Вудворка и передать их портному» — гласила последняя строчка.

Неужели нельзя было поручить это кому-то другому? Тому же секретарю портного? Да и портному наконец! Во дворце сотня горничных.

Мистер Пулен, он же шеф, как нельзя кстати, предложил мне кекс. Я была слишком зла, чтобы хотя бы посмотреть на него, и, поблагодарив милого мужчину, тут же запустила десерт в рот. И тут же едва не подавилась от осознания двух вещей.

Первая — принцесса могла заподозрить, что между мной и Джексоном что-то есть. Маловероятно, конечно, но кто-нибудь мог видеть нас в библиотеке. Вдруг, этот неизвестный «кто-то» услышал имя Эсма?!

Вторая — кекс оказался с яблоком и корицей.

Мне ничего не оставалось, кроме как схватить со стола салфетку и выплюнуть кекс.

— Что такое, мисс? — Пулен в испуге смотрел на меня. — С десертом что-то не так?

Я покачала головой и приняла стакан воды.

— Не беспокойтесь. С кексом все в порядке. У меня аллергия на корицу…

Которая через несколько секунд превратит мое лицо в пятнистое чудо.

Будет уроком. Следовало бы смотреть, что ешь.

Однако, мне было плевать во что превратится мое лицо. Сначала я немедленно найду того, кто вместо меня снимет мерки, или найду способ, чтобы этого избежать.

— Это ваша работа и прямая обязанность хранить мерки! — в который раз твержу я, уже устав от разъяснений.

— Сожалею, мисс, но у нас нет данных сэра Вудворка по одной простой причине — он не проживал во дворце последние четыре года и хранить его мерки не было нужды, — скучающим тоном промычал юноша и вновь вернулся к какой-то записной книжке.

— Так отправьте кого-нибудь, чтобы их сняли. Почему я должна выполнять вашу работу? — не успокаивалась я.

— Мы не имеем права перечить приказам принцессы, — на этот раз он и не поднял на меня взгляд. — Если задача дана вам, вы и обязаны ее выполнять. Это — ваша работа.

Я мысленно посчитала от одного до десяти и от десяти до одного. Потом, проклиная на чем свет стоит, взяла измерительную ленту и блокнот, протянутый секретарем минутой ранее, со стола и, выходя, как можно громче хлопнула дверью.

За свое лицо я и не беспокоилась — одного взгляда на пятнистые руки хватало, чтобы понять насколько все плохо.

Что он скажет, когда увидит меня в таком виде?

Мне абсолютно все равно. Я не пророню ни слова.

Однако пришлось.

Я постучала в дверь его комнаты и, заметив удивление в его взгляде, пробубнила:

— Мне нужно снять мерки.

Джексон отошел в сторону, пропуская меня в свою комнату. Я не смотрела по сторонам. Не пыталась разглядеть обстановку. Он абсолютно чужой мне человек. Еще одно препятствие на моем пути, которое может выдать меня. Гадкий двуличный предатель.

На этот раз я не стала читать себе подобных упреков вроде: «я сама не лучше бла-бла-бла». Сейчас я была полностью поглощена дальнейшим планом действий. Когда я посмотрела на юношу, то не удержалась от победного взгляда. Бедняга не мог скрыть нервозности. Я тоже нервничала, но смогла взять себя в руки. Ему не нужно знать, что он, возможно, еще вызывает у меня какие-то эмоции.

Я молча отметила, что за эти два года он стал еще выше и еще шире в плечах, теперь я едва ли не дышала ему в плечо с моим скромным ростом. Джексон был в одной футболке и джинсах, чем в очередной раз вызвал мою бессловесную ругань. Он сейчас слишком напоминал мне того парня с пляжа. Красивый, высокий и невероятно обаятельный, даже когда его взгляд направлен в сторону он может очаровать абсолютно любую девушку.