© Arkady Ostrovsky, 2015, 2017

© Т. Азаркович, перевод на русский язык, 2019

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2019

© ООО “Издательство Аст”, 2019

Когда готовился к выходу английский вариант этой книги, пришла страшная новость: в самом центре Москвы, в считанных метрах от Кремля, застрелен Борис Немцов. Он был для меня не просто исторической фигурой 1990-х, но и человеком лично близким и важным. Немцов был едва ли не единственным российским политиком, сочетавшим в себе честность, храбрость, порядочность, силу и обаяние. Он никогда не изменял тем ценностям, которые привели его на политическую сцену, и по праву стал олицетворением той России, о которой многие мечтали в конце 1980-х и начале 1990-х: России, открытой миру, демократической, энергичной. И я согласен с Игорем Малашенко, мрачно сказавшим после его убийства: “Они отняли у нас символ”.

Прошло четыре года. Я заканчивал редактировать русский вариант книги, когда из жизни трагически ушел один из ее главных героев – Игорь Малашенко. Он был одним из самых значительных и поистине драматических персонажей новейшей российской истории. В конце советской эпохи перед ним встал практический вопрос: как и где найти применение своим талантам и энергии, не утратив при этом самоуважения? “Я очень четко сознавал: или моя жизнь пройдет напрасно, или системе придется измениться”, – объяснил он мне во время одной из наших многочисленных долгих бесед. Тогда система изменилась, и он сумел успешно применить свои таланты, однако спустя четверть века этот незаурядный человек вновь оказался невостребованным, выброшенным из исторического потока…

Его жизнь и жизнь Бориса Немцова были неразрывно связаны с историей страны, которую они пытались построить. Трудно было найти двух столь различных людей. Экстраверт и интроверт, публичный политик, общительный и жизнелюбивый, и убежденный индивидуалист, обладающий жестким и даже, пожалуй, мрачным умом, – нет, они вовсе не были друзьями. Но было то, что их объединяло. И Немцов, и Малашенко превыше всего ценили личное достоинство и свободу, олицетворяя собой надежду на то будущее, которое так и не наступило – во всяком случае, для них. Теперь они лежат рядом на Троекуровском кладбище в Москве. Я посвящаю русское издание этой книги их памяти.

Замыслом этой книги – как и своей журналистской карьерой – я обязан моему другу, коллеге и наставнику Джону Ллойду, с которым я познакомился в Москве в 1992 году, где он возглавлял московское бюро газеты Financial Times. Через двенадцать лет я был уже московским корреспондентом FT и Джон предложил мне написать для ее еженедельного приложения, редактором которого он являлся, о российском телевидении и о его воздействии на политику. Из той статьи и выросла настоящая книга. Я никогда бы не дерзнул даже приступить к ней, если бы не поддержка и дружба Джона.

Тоби Манди, бывший глава издательства “Атлантик-букс”, поверил в идею этой книги и заказал мне ее после одного-единственного нашего с ним разговора. Его энтузиазм, поддержка и интерес к теме позволили мне расширить рамки обзора и исследовать различные смежные области, хотя намеченные сроки окончания работы срывались один за другим. Уйдя из “Атлантик-букс”, Тоби вверил меня заботам Джеймса Найтингейла, чей спокойный профессионализм, любознательность и терпение позволили довести эту книгу до печати. Он превратил редактирование текста в творческий и приятный процесс. Я благодарен своему русскому издателю и другу Варе Горностаевой и всем тем, кто помогал выходу этой книги – Татьяне Азаркович, Анне Косинской. Инне Безруковой и Андрею Бондаренко.

Мария Липман уделила мне огромное количество времени, согласившись прочитать всю рукопись целиком. Она уберегла меня от множества ошибок, и под ее влиянием я изменил некоторые свои прежние представления. Я просто пропал бы без помощи Ксении Бараковской, которая стоически выверяла все сноски и находила отсутствующие ссылки. Ее помощь в подготовке книги к печати была поистине бесценной.

Я бесконечно благодарен моему учителю, другу и одному из самых близких мне людей Инне Натановне Соловьевой. Пока я писал эту книгу, она по обыкновению направляла мои мысли и поддерживала меня в минуты отчаяния. Она читала все черновые варианты и давала бесценные советы, касавшиеся содержания и композиции будущей книги. На протяжении долгих лет ее мысли, ее сила воли, ее этическая позиция и поразительная душевная щедрость играли и продолжают играть определяющую роль в моей жизни.

Игорь Малашенко помог мне концептуализировать эту книгу и снабдил меня бесценными сведениями. Наши долгие беседы в Киеве и в Москве во многом определили мое понимание российской политики и истории 1990-х годов. До конца его дней он был важным для меня собеседником, служа источником мыслей и наблюдений. Его рассказ о создании НТВ лег в основу глав о 1990-х годах и помог структурировать книгу в целом.

Мне очень помогли ненавязчивые советы блестящего историка культуры Андрея Зорина, чьи исследования, посвященные развитию советской интеллигенции, составили основу глав, где рассказывается о последних днях Советского Союза. Андрей и Ирина Зорины любезно предоставили мне с семьей возможность пожить в их оксфордском доме летом 2012 года. Кирилл Рогов помог продраться сквозь шум и туман путинской эпохи, обозначив ключевые события и поворотные пункты на пути России к ее нынешнему состоянию. Сэм Амиль предложил название для одной из глав. Михаил Ямпольский, философ и историк культуры, любезно прокомментировал начальные главы книги и оспорил некоторые общепринятые взгляды, высказанные там. Многие люди щедро уделяли мне время, давали интервью и предоставляли документы.

Евгений Киселев во всех подробностях вспомнил историю НТВ, воссоздав изначальные побуждения его творцов и последовательность событий. Ирина Яковлева увлеченно рассказывала о своем покойном муже, Егоре Яковлеве, который по праву стал одним из главных действующих лиц моего повествования. Я благодарю сэра Родрика Брейтвейта за разрешение ознакомиться с его неопубликованными московскими дневниками. Мне также очень помогла Валентина Сидорова из Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), позволившая работать с документами из архива Егора Яковлева еще до того, как они попали в каталог. С телевизионными архивами НТВ мне помогала Наталья Куракина. Я благодарю за уделенное мне время и за высказанные мысли: Петра Авена, Евгению Альбац, Нину Андрееву, Виктора Анпилова, Алексея Венедиктова, Александра Волошина, Марию Гайдар, Наталию Геворкян, Михаила Горбачева, Льва Гудкова, Владимира Гусинского, Михаила Дмитриева, Сергея Доренко, Бориса Дубина, Наталью Иванову, А. Крейга Копетаса, Веронику Куцылло, Юлию Латынину, Алексея Левинсона, Виктора Лошака, Дмитрия Муратова, Алексея Навального, Александра Невзорова, Бориса Немцова, Елену Нусинову, Александра Ослона, Глеба Павловского, Леонида Парфенова, Сергея Пархоменко, Ирину Петровскую, Ирину Прохорову, Григория Ревзина, Юрия Сапрыкина, Машу Слоним, Анатолия Смелянского, Максима Соколова, Светлану Сорокину, Александра Тимофеевского, Михаила Фишмана, Михаила Фридмана, Михаила Ходорковского, Анатолия Чубайса, Мариэтту Чудакову, Константина Эрнста, Анатолия Яковлева, Владимира Яковлева и всех остальных, кто делился со мной рассказами. В своем повествовании я опирался и на первичные, и на вторичные источники. Отличная биография Бориса Ельцина, написанная Леоном Ароном, стала для меня бесценным гидом по эпохе 1980-х и 1990-х. Пророческая книга Брюса Кларка “Новое платье для империи”, дневники Вероники Куцылло и репортажи Сергея Пархоменко помогли мне представить картину националистического и коммунистического мятежа в октябре 1993 года. В описании эпохи олигархов я опирался на основательный и исчерпывающий труд Дэвида Хоффмана “Олигархи” и яркую работу Кристи Фриланд “Продажа века”. Книга “Кремль поднимает голову” Питера Бейкера и Сьюзен Глассер помогла мне понять начало 2000-х, а авторитетный труд Фионы Хилл и Клиффорда Гэдди “Оперативник в Кремле” остается на настоящий момент лучшим и наиболее полным портретом Путина и его окружения. В основу глав, посвященных 2000-м, легли и мои собственные репортажи для Financial Times и The Economist.