С помощью согласованного с Джорджем простейшего шифра Питер отсчитал желательную дату встречи (завтра) в монетах-луситах. Яркие диски со звоном упали в шляпу, и Питер как будто сбросил груз с плеч.

Куратор подскажет, как быть.

Слушатель не обратил на него ни малейшего внимания и вернулся к своему занятию. Питер двинулся дальше, пока не нашел место у стены, где поблизости никого не было. Он прижал ухо к гладкой холодной поверхности, закрыл глаза и прислушался.

В субботу Рэйчел Уайт направилась к мертвому главе разведслужбы, но по дороге поняла, что за ней хвост.

Поначалу просто сработало чутье – знакомая походка, лицо или шляпа. На Чаринг-Кросс было не протолкнуться, все вышли прогуляться в солнечный осенний денек. Она остановилась у киоска, продающего старые пластинки, и сделала вид, что изучает обложку Шуберта, а на самом деле следила за прохожими.

Вокруг расхаживали мальчишки-газетчики с рекламными плакатами на спинах: «Страшная правда, от которой волосы встанут дыбом». Рабочие клали дымящийся вонючий асфальт. Глянцевые электрокары и тряские старые автобусы бок о бок продирались сквозь затор, гудели клаксоны. Какой-то юнец в свитере бросил на нее оценивающий взгляд. Мимо шли бледные работники эктофабрики в потрепанных пальто. Представитель профсоюза кебменов сунул ей листовку о дьявольских призрачных кебах и безработице.

Ничего. Никаких знакомых лиц, шляп или походки. Она уже подзабыла шпионское искусство уходить от слежки и устраивать тайные встречи, но по-прежнему знала, как построить маршрут для обнаружения хвоста: логичный путь через город, который вынудит соглядатая раскрыться. За прошедшие три часа она петляла по городу в метро, проехала на нескольких кебах и побродила по универмагу «Хэрродс». Книжный магазин Фойля был конечным пунктом.

Конечно, группа агентов вполне могла следить за подозреваемым, не обнаруживая себя. Группу из четырех человек и более засечь почти невозможно. К тому же Рэйчел никак не могла почувствовать эфирную слежку, хотя дозорные-призраки в дневное время были почти бесполезны.

Не слишком ли она осторожничает? Все в Зимнем управлении знают, что она вполне довольна работой в финансовом отделе – Рэйчел поступила именно так, как советовал Роджер. Она разбирала скучные бумаги, с чем могла бы справиться любая девчонка, разве что на них стоял гриф «секретно», заверяла банковские запросы на финансирование зарубежных операций и сводила баланс по намеренно затертым строкам расходов. Обедала она с младшим персоналом в столовой, подальше от прежних коллег. Очень редко пересекалась с Лидделом, Вэ-Вэ или другими старшими офицерами, с благодарностью принимала пустые обещания поддержки и намекала, что скоро подаст в отставку, как только обеспечит себе Билет.

Рэйчел и сама почти себе поверила, если бы не содержимое коричневой папки, которую она забрала из Вормвуд-Скрабса, и ответ на анонимное эктописьмо, посланное упомянутому в папке субъекту два дня назад.

Она пересекла улицу, огибая вчерашние лужи, и вошла в «Фойль». Потопталась в секции орнитологии, поискала книгу о кормлении вьюрков. Пригодится для легенды, над которой она работает.

За завтраком она сказала Джо, что собирается пройтись по магазинам. У него выдалась особенно тяжелая ночь. В спальне появилось холодное пятно, и Рэйчел легла в гостевой. Проснувшись, она обнаружила Джо на диване в гостиной, шторы были задернуты, над ним суетилась Гертруда.

– Может, купишь мне новую голову, дорогая? – сказал он. – Говорят, в «Хэрродс» как раз распродажа.

Она устыдилась, что так легко соврала.

– Думаю, и эта вполне годится, – ответила Рэйчел и поцеловала его в лоб.

И вот теперь, вдыхая запах новых книг и пробираясь по лабиринту полок, она задумалась о том, не завести ли и в самом деле птиц.

И тут она узнала молодого блондина в верблюжьем пальто, листающего книгу всего в тридцати футах от Рэйчел.

Память сопоставила его внешность с другими воспоминаниями о встречах по пути, и словно свет блеснул на гранях драгоценного камня. Пальто песочного цвета мелькало в «Хэрродс». Лицо человека, склонившегося над газетой на Оксфорд-Корт. Светлые волосы, зачесанные с высокого лба, и точеные черты.

Рэйчел прошла так, чтобы он ее заметил, и углубилась в недра магазина. Когда он свернул в секцию истории, она уже ждала.

Наткнувшись на нее почти вплотную, молодой человек замер.

Конечно же, Секретная служба наблюдает. Рэйчел была бы идиоткой, если бы думала по-другому. Кто-то, вероятно Харкер или Роджер, уже передали ее информацию Си в Летнем управлении, и за ней приглядывают на случай, если она совершит какую-нибудь глупость. Это одновременно успокаивало и смущало, прямо как в детстве, когда мать поймала ее после побега с дочерью няньки за изготовлением чапати в местной бомбейской булочной.

Блондин сделал вид, будто не обращает на нее внимания, изучил полки и прикоснулся к корешку книги рукой в перчатке. Он был весьма привлекателен, слишком привлекателен для полевой работы, где истинные герои не имеют лиц и сливаются с толпой.

С другой стороны, сама Рэйчел находилась точно на своем месте. За столом. На полке. Она просто отказывалась это признать. Вот почему она спасла Кулагина от дуэли. Ей хотелось чего-то большего, чем пустая детская и преследуемый призраками мужчина в спальне.

Неважно. Азам искусства шпионажа нельзя противоречить – никаких встреч, когда за тобой хвост. Харкер, наверное, смеется за ее спиной, но она не доставит ему удовольствие, попавшись. Рэйчел вернулась обратно в секцию птиц и купила книгу об уходе и разведении гульдовых вьюрков. Когда она шла обратно к метро, у нее сосало под ложечкой.

– Простите, миссис Уайт? – спросил кто-то с явным акцентом государственной школы.

Прямо перед ней стоял молодой человек в верблюжьем пальто.

Рэйчел вздохнула.

– Скажите Харкеру, чтобы отправил вас обратно в Брикендомби, вам нужно еще подучиться, – сказала она.

– Вы меня неправильно поняли, мэм. Я не дозорный.

– Так просветите меня.

– Меня зовут Генри. Я всего лишь посланник. Не могли бы вы на минутку зайти внутрь? – Он махнул на вход в музей восковых фигур с вывеской «Ужасы окопов – больше ста фигур».

Рэйчел посмотрела на него.

– Всего на минуту, – ободряюще сказал блондин. – Позвольте. – Он подал ей руку. – Говорят, это великолепное зрелище. Наш общий друг, с которым вы работали в Вулверхэмптоне, тоже так считает.

Рэйчел подняла брови, взяла его под руку и позволила увести себя внутрь.

Музей восковых фигур был переполнен, стояла жара, воняло горелой пылью. Экспонаты находились в маленьких комнатках с низкими потолками, заполненных мешками с песком, изображающими окопы. В сумрачном освещении застывшие восковые фигуры в касках и военной форме изображали сцены боя.

Медик протягивал бойцу с забинтованной окровавленной головой Билет и склянку с цианидом. Кучка британских солдат сгрудилась за колючей проволокой, а на стене шла старая кинохроника – громады эктотанков надвигались на бегущих в атаку солдат, с каждой смертью все увеличиваясь в размерах, сбивая полевые орудия нитями эктоплазмы. Группа врачей и медсестер в белых халатах, запачканных пылью и копотью, в последний раз перед трансформацией проверяла одетого в панцирь призрака солдата. Металлические пластины и витки проволоки напоминали доспех средневекового рыцаря. Рэйчел долго смотрела на этот экспонат. Вот так выглядят кошмары Джо?

– Сюда, миссис Уайт, – сказал Генри.

Он нырнул под перегораживающую коридор ленту, обозначающую незаконченную часть экспозиции. Рэйчел последовала за ним в угольно-черный тупик. Генри нащупал выключатель. Мигнула тусклая лампочка, высветив группу голых восковых кукол, стоящих по стойке «смирно».

Генри снял шляпу. Под ней он носил эфирный резонатор душ, «корону призрака», как его называли в народе. Дорогая модель – тонкая серебряная сетка почти скрылась под волосами, и лишь теперь Рэйчел заметила спускающийся в карман пальто силовой кабель телесного цвета. Это объясняло привлекательную внешность: Генри был медиумом высокого класса, одалживающим тело влиятельным призракам. Он с легкой грустью улыбнулся и сунул руку в карман. После щелчка его черты неестественно исказились, глаза забегали туда-сюда и закатились. Неудивительно, что медиумы обычно носят маску.