Поднявшись по лестнице на второй этаж, гости попадали в просторное помещение, в котором было несколько дверей. В этой «прихожей» красовались в стеклянных шкафах самые оригинальные подарки, преподнесенные руководителям Москвы за несколько десятилетий. Здесь были бивни мамонта от благодарных жителей севера, самоцветы с Урала, модель паровоза от железнодорожников, длинный меч в отдельной витрине.
Зимний сад примыкал к «прихожей» и был современным помещением, где царила домашняя непринужденная атмосфера. Вытянутое узкое пространство заполняли большие южные растения и аквариумы с яркими рыбками, между которыми уютно вписывались кожаные диваны и кресла. На полу валялись две шкуры бурых медведей. Вдоль стен стояли модели разных кораблей, среди которых надувал паруса стеклянный парусник и «плыла» весельная подводная лодка. В этом месте Юрий Михайлович иногда беседовал в узком кругу с очень важными гостями или, расслабившись на диване, поджидал припозднившихся визитеров.
Но чаще сами делегации ждали московского мэра, появлявшегося в «прихожей» из секретной двери, за которой тайный лабиринт выводил прямо в главный кабинет здания. После встречи, рукопожатий и обмена приветствиями делегации направлялись на переговоры. Слева от парадной лестницы располагаются три зала: Белый, Синий и Красный, названные так по цвету интерьеров. Все другие оттенки только подчеркивали их доминирующий цвет. Белый зал – самый большой, там принимают многочисленные делегации, вручают премии, награждают москвичей государственными наградами. Здесь же мэр Москвы вступает в должность и произносит клятву на верность городу. Синий зал – проходной; расположен между Белым и Красным. Во времена Лужкова его меньше остальных использовали для встреч. Красный зал был самым камерным, здесь часто принимали важных гостей, в том числе и без прессы. На его стенах, задрапированных красной тканью, висели портреты генерал-губернаторов, правивших Москвой до пролетарской революции.
Из Красного зала, нырнув в неприметную дверцу и пройдя по узким коридорам, можно было попасть в еще один старинный зал, который называли Мраморным, или Каминным. Интерьер помещения из светлого камня украшал большой камин. Здесь редко проходили встречи в присутствии журналистов, чаще гостей принимали за закрытыми дверями, что было легко вычислить по охране, появлявшейся на это время у внешней двери, выводившей к лифтам третьего этажа.
Во время генерал-губернаторства глава города не только работал, но и жил в Красном доме со своей семьей и прислугой. Здание поэтому выполняло не только представительские функции, но и было просто домом для этих людей. Внутренняя кухня сохранилась и в современной мэрии. На ней доверенные повара готовили обеды для Лужкова и его ближайшего окружения и подавали в закрытой столовой. Из этой же кухни угощения на подносах приносили в парадные залы гостям мэрии, когда это предусматривал протокол.
Если располагала атмосфера и после завершения переговоров оставалось время, Лужков мог сам предложить гостям небольшую экскурсию по мэрии, маршрут которой пролегал по историческим залам. Он рассказывал про основателя Москвы Юрия Долгорукого, показывал портреты самых выдающихся, на его взгляд, генерал-губернаторов и вспоминал любопытные детали.
– А знаете, ведь здание, в котором мы находимся, имеет очень интересную историю, – продолжал Лужков. – В тридцатых годах двадцатого века этот дом «переезжал». Да, не удивляйтесь, именно «переезжал». Когда Тверскую, – он кивал за окно, – решили расширять, то выяснилось, что здание выпирает за общую линию фасадов метров на двадцать. Чтобы расширить улицу, его надо было сносить, но дом решили сохранить, передвинув его в глубь квартала. Представьте, для дома построили новый фундамент, на котором он сейчас и стоит, потом приподняли, – Лужков взмахивал рукой, как будто сам приподнимал мэрию, – и на бревнах перекатили на другое место.
Юрий Михайлович увлеченно рассказывал о спасении здания, в котором работал сам, искренне не замечая, как исчезает за окном историческая Москва.
После того, как здание мэрии было сдвинуто вглубь, сзади к нему пристроили новое. Историческая часть была ниже и значительно меньше современной. Кажущееся единым комплексом здание внутри объединяет два разных по времени архитектурных объема, которые, как артерии, соединяют запутанные коридоры, а в лабиринтах часто теряются посетители. В старой части коридоры уже, а потолки выше, в новой все наоборот. Со стороны незаметно, но на самом деле – здание на Тверской в центре полое: замкнутое каре населенных чиновниками стен окружает большой внутренний двор. Окна многих кабинетов выходят в этот дворик, где прятались от посторонних глаз правительственные авто. В центре двора летом цвела восьмигранная клумба, а зимой появлялась большая искусственная елка, радовавшая своими игрушками и гирляндами только московских чиновников.
Юрий Михайлович, перекроивший всю историческую Москву, не мог, конечно, не оставить свой след и в архитектуре Красного дома. В начале двадцать первого века по периметру мэрии надстроили еще один этаж, почти незаметный снаружи здания. Новый этаж только добавил неразберихи в коридорах московской власти. Поднимаясь на лифте со второго, служебного подъезда человек словно двигался в машине времени, потому что лифт как раз условно делил здание на царскую и советскую части. Выходя из лифта до четвертого этажа включительно, в любую сторону можно было идти по одному и тому же этажу, а вот выше эта логика действовать переставала. Например, на шестом этаже слева от лифта начинались кабинеты с нумерацией 600, но стоило повернуть направо и подняться всего на несколько ступенек, как перед глазами появлялись двери с табличками 800. Посетитель, искавший, например, 636 комнату, естественно, разворачивался и шел обратно, но, пройдя весь шестой этаж, не находил нужного кабинета и возвращался к лифтам. В некотором недоумении он пробовал спускаться на пролет ниже и попадал в небольшой коридор без окон – двери отсчитывали 701, 702, 703. Что ж такое, спустился с шестого, а попал на седьмой!? Он возвращался на шестой и замечал узкую лестницу, ведущую наверх. Маленькая лестница сбоку от лифтов, на стыке шестисотой и восьмисотой нумерации вела в надстроенный «лужковский» этаж. Замученный уже посетитель, только что побывавший на седьмом этаже под шестым, поднимался по лестнице выше восьмого и снова оказывался на седьмом!
– Да это просто чертовщина какая-то!? Что здесь творится!?
Посетитель спускался вниз и пытался уже с пристрастием расспросить кого-то, чтобы найти нужный кабинет, и часто натыкался на журналистов, сидящих на подоконниках напротив пресс-центра. Очень часто искали именно 636 комнату, небольшой зал мест на пятьдесят, в котором проводились совещания с участием чиновников, редко бывающих в мэрии. Когда страдальцу, наконец, объясняли, куда идти, его сознание запутывалось окончательно, потому что шестой этаж ему предстояло обнаружить под седьмым этажом, который был под шестым рядом с восьмым, который в свою очередь находился снова под седьмым. Это «безумие» объяснялось тем, что в старой части мэрии, даже после сталинской надстройки, было шесть этажей, а в советской – восемь, но после надстройки лужковского периода – семь и девять соответственно. При этом потолки в царской части были заметно выше, чем в советском Моссовете, и в этой разнице прятались целых два этажа, которые придавали такую загадочность властным коридорам.
Еще хуже было, когда комнату на шестом этаже после всех расспросов и мытарств так и не удавалось найти просто потому, что она находилась совсем в другом здании…
Не все знают, но Красный дом – это только одно из пяти зданий, которые и составляют общий комплекс мэрии на Тверской. Кроме известного всем дома номер 13 в него входят и совсем маленький трехэтажный особнячок, на один этаж надстроенный при Лужкове, два безликих здания поздней советской эпохи, облицованные ракушечником, и стеклянная башня-карандаш, заточенная крыша которой виднеется за Красным домом. Переместиться между зданиями можно и не выходя на улицу, но, чтобы найти надземный переход в стеклянную башню и подземный во все остальные корпуса, надо очень постараться. Не подозревая, что московская мэрия на Тверской – это не только Красный дом, многие просители, среди которых и знаменитости, блуждали в центральном здании в поисках нужных кабинетов, не предполагая, что их там нет в принципе. Они ходили по этажам, обалдевая от сумасшедшей нумерации (если здесь так, что же творится в других местах), а потом, после расспросов, долго искали переходы, упираясь в глухие коридоры и тупики.
