Минский синдром
Юрий Михайлович, друживший одно время с президентом Беларуси Александром Лукашенко, часто летал в Минск. Визиты, как правило, были однодневными – утром вылет в Беларусь, встреча на высшем уровне, переговоры с глазу на глаз, посещение какого-нибудь завода, обед и домой.
Во время завершения очередной командировки опытные пресс-службисты Игорь и Алексей, зная, что Юрий Михайлович и Александр Григорьевич еще перекусят перед отлетом мэра в Москву, и себя решили не обидеть. Они разместились в ресторане минского аэропорта – от самолета недалеко и коньяк приличный подают. В их распоряжении, по сведениям знакомых охранников, было еще около двух часов. На столе уже компактно разместились закуски, горячий наваристый борщ дразнил мясным запахом.
– Ну, пока там Лужок с Лукой тосты поднимают – мы тут скромно, по чуть-чуть перед отлетом, – Игорь первым поднял рюмку, и они чокнулись.
– Хорошо-о! – Алексей разжевал лимонную дольку и попробовал борща.
– А знаешь, очень вкусный борщ.
– Ну так! Братья-белорусы умеют его готовить, – Игорь почмокал, отложил свою ложку и потянулся к графинчику с коньяком…
– У нас все на борту? – спросил довольный (командировка прошла без происшествий) пресс-секретарь мэра, заглянув в салон к журналистам, – Юрий Михайлович уже в аэропорту, сейчас вылетаем домой.
– Сергей Петрович, у нас все, – ответил кто-то, – только Лисаева и Зерева нет.
– Как нет? А где они?
– Они примерно час назад отстали от нас, сказали, что пообедают где-нибудь по дороге и к отлету сами в аэропорт приедут. Вылетать ведь должны были позже.
– Мало ли что были должны! Мэр уже здесь! Он их ждать должен!? Вы что, обалдели все тут! Кто старший в группе от пресс-службы?!
– Так Зерев и старший…
– Ну все, Зереву настал… Так, давайте их срочно искать. Ты, – Сергей Петрович наугад ткнул пальцем в одного из журналистов, – беги в аэровокзал, ты, – он показал на другого, – на стоянку перед аэропортом, может быть, подъехали туда. Так, ты набери мне номер Зерева.
– Сергей Петрович, у них мобильники здесь не берут, мы уже пробовали звонить.
Мобильная связь только еще становилась общедоступной, а что такое роуминг – вообще мало кто знал.
– Сколько у нас времени? – Алексей неторопливо резал ножом кусочки сала, цеплял их вилкой, макал в горчицу и отправлял в рот.
– Почти час еще, – Игорь хрустнул редиской, попавшейся в овощном салате, – но надо пораньше пойти, а то мало ли – вдруг там планы изменились.
– Это точно. А прикинь, Лужок сейчас в самолете сидит и нас ждет, а мы тут коньяк пьем. Ха-ха!
– Ха-ха-ха! Типун тебе на язык! Ну ладно, поехали, – и они с удовольствием выпили еще по одной.
Зная привычки закадычных собутыльников, журналист, посланный Цоем на их поиски в аэровокзал, обойдя все залы, не поленился заглянуть и в местный ресторан.
– О-о-о, Денис! – обрадовались разгоряченные сотрапезники. – Ну, как там обстановка? – Алексей вытер рот салфеткой.
– Коньячку хочешь?
– Обстановка, парни, не самая простая. Похоже, что вам наступил… Все, включая Лужкова, уже минут двадцать сидят в самолете и ждут только вас. А в каком состоянии Сергей Петрович, думаю, вы сами можете до-фантазировать.
– Девушка, счет! – завопил Алексей.
– А как же горячее? – удивленно оглянулась официантка.
– Съешьте сами наше горячее, а нам просто скажите – сколько денег! Округлите грубо, иначе нас, нас…
– Кастрируют вас, – вполголоса подсказал товарищ, отыскавший любителей борща.
– Вот именно! – Алексей судорожно доставал из карманов брюк смятые купюры и бросал их на стол.
– Типун вам всем на язык! – взвизгнул Игорь.
– Достал ты уже со своим типуном! Тебе твой типун, сам знаешь, на какое место! – обозлился Алексей.
Они уже бежали вниз по лестнице.
– А сдачу!? – крикнула вслед официантка.
– А деньги им теперь уже ни к чему, – бросил через плечо их ироничный коллега.
– Сережа, что происходит? Полчаса мэр сидит в самолете, а твоих бойцов нет. Я уже не знаю, как время тянуть, иди все сам объясняй Юрию Михайловичу, – говорил в это время начальник лужковской охраны Цою.
– Да… – начал тот.
– Вон, вон они по полю бегут, – спасительно крикнул в это время кто-то, вглядываясь в иллюминатор.
– Где? – Цой хищно ринулся к иллюминатору.
– Да вон, животами трясут!
Игорь с Алексеем и правда были мужчинами сытыми.
Сергей Петрович проскочил через VIP-салон, на ходу постоянно улыбаясь Лужкову, – все, все уже на борту, Юрий Михайлович, – и выскочил на трап.
Задыхающиеся от бега и нехороших предчувствий сотрудники подымались по ступенькам к ногам своего начальника.
– Так, вы еще и пили! – Сергей Петрович сам спиртных напитков почти не употреблял и чужой алкоголь чувствовал издалека.
– Мы только пообедали, Сергей Петрович…
– Так, сейчас вы проходите мимо Лужкова молча, быстро и не дыша, чтобы он, не дай бог, не почувствовал ваше амбре, а разбираться с вами я буду в Москве, – Сергей Петрович сделал страшное лицо.
Не очень умно улыбаясь большими раскрасневшимися лицами, бочком, короткими шажками, подобрав насколько возможно животы, чтобы не задеть Лужкова и его министров, провинившиеся сотрудники начали протискиваться мимо кресел. Они уже почти добрались до дверей во второй салон, когда в пакете запасливого фотографа предательски звякнуло стекло: две бутылочки терпкой белорусской «Зубровки», которые он вез в Москву на пробу. Услышав звон, оба на мгновенье замерли, а потом дернулись, неожиданно ловко и быстро протиснули свои объемные тела в узкую дверь и скрылись в своем салоне.
– Молодцы, умеют отдыхать! – услышали они за спиной веселый голос Лужкова и дружный хохот его свиты, в котором особой нотой слышался и смех Сергей Петровича.
Эта фраза Лужкова, находившегося в добродушном настроении, спасла их от кровавой расправы. По возвращении в Москву они подверглись только пытке многочасовым разговором о своем недостойном поведении.
* * *
Входная дверь звякнула колокольчиком, и в кафе вошел новый посетитель: солидный мужчина средних лет, с чуть вьющимися темно-русыми волосами и такой же бородой, с хорошо заметным пивным животом. Он остановился у входа и стал разглядывать столики.
Аркадий, обернувшийся на звон колокольчика, махнул рукой:
– Игорь, иди сюда!
Посетитель качнулся всем телом, сделал жест головой и руками, что означало «вот вы где, а я ищу», и, сказав подоспевшему официанту «спасибо, меня уже ждут», двинулся к большому, персон на восемь, столу.
Они обнялись:
– Ты один, что ли? Я думал, все уже здесь, – Игорь отодвинул стул и уселся рядом с Аркадием. – Есть пока не хочется, – сказал он предложившему меню официанту, – а вот что-нибудь выпить… Ты по пиву решил? – он посмотрел на полупустую кружку Аркадия, – хорошее?
– Да, вполне.
– Ну, тогда мне тоже кружечку, для начала. А меню оставьте, оно нам еще пригодится. Из наших звонил кто-нибудь?
– Пока нет. Ты же знаешь, долго будут подтягиваться.
– Да, Леха точно опоздает.
– Ну и ладно, нам-то уже хорошо.
Официант поставил перед Игорем пиво.
– Вот сейчас будет хорошо!
Они чокнулись кружками, выпили.
– А я тут как раз сижу, Леху вспоминаю. Первое впечатление от мэрии у меня (во всяком случае, от пресс-службы вашей) – это Леха, обменявший фотки Лужкова на коньяк. Помнишь, когда издатель Кр…в приходил?
– Слушай, на моей памяти он столько раз Лужка на бутылки менял, разве все вспомнишь. Целую коллекцию можно было бы составить, если бы все не выпили!
– Да, ты прав…
– Я другое помню – когда его Цой один раз за эти фотографии чуть не уволил. Скандал был дикий, еле его тогда отмазали, я сам ходил просить за него.
– А я что-то не помню…