Господина Кьяна разбудило тревожное пение рога: кто-то из дозорных извещал командиров, шаманов и военачальников о беде, и низкий, раскатистый звук пронесся над военным лагерем, как морская волна.

  - Мальтри, что там такое? - сонно спросил мужчина, памятуя, что юный оруженосец обычно стоит у полога шатра задолго до появления господина.

  Но ответом ему послужила тишина, и Кьян окончательно проснулся.

  - Мальтри? - снова окликнул он. - Ты где?

  Полог шатра дернулся, и на военачальника ошарашенными, хоть и несколько виноватыми глазами уставился парень-лучник, тоже недавно поднятый с походного одеяла.

  - Господин, у границ лагеря нашли тело убитого эделе...

  - Что?!

  Лучник подождал, пока мужчина влезет в любимые штаны и застегнет куртку, а затем повел его сквозь самое сердце лагеря туда, где собралась беспорядочная толпа растерянных воинов. Кто-то из них не произнес ни слова, а кто-то вовсю обсуждал странное событие, недоумевая, как врагу удалось проникнуть на территорию, захваченную бойцами Эдамастры, и даже убить одного из них. И те, и другие отходили, пропуская Кьяна и образуя как будто живой коридор, пока военачальник не увидел огненно-рыжую башку верховного шамана, склоненную над чьим-то телом и лужей крови, растекшейся по сырой траве.

  - Язу, что здесь...

  Колдун посторонился, и у мужчины перехватило дыхание.

  Мальтри, его оруженосца, пригвоздили к земле копьем, и он промучился, вероятно, всю ночь, пока потеря крови не взяла свое. Побелевший, измученный, он умер ближе к рассвету, и в его распахнутых небесно-голубых глазах все еще отражались тяжелые серые тучи, скрывшие солнце, появления которого Мальтри ждал. Его черты выражали удивительное спокойствие, словно оруженосец умер не от боли, словно его уничтожили не страдания, а чертово отсутствие дневного светила, одинакового над Этвизой - и Эдамастрой.

  - Лазутчики рыцарей, - зло бросил верховный шаман, обернувшись к военачальнику. - Мальтри их обнаружил, но не успел никому об этом доложить.

  Воины вокруг зароптали, широкоплечий тип из четвертого отряда копейщиков послал проклятие на головы тех, кто напал на оруженосца господина Кьяна. Язу чуть различимо вздрогнул, но никто на него не смотрел - военачальник слепо таращился на мертвого юношу, а остальным была более любопытна реакция товарищей, чем повадки верховного шамана.

  Только Сури яростно сжал и без того искусанные губы, и если бы он не стоял к господину Язу спиной, у колдуна екнуло бы в груди.

  Неважно, какой ценой, но его сегодняшняя цель была достигнута.

  В душе Кьяна бурей поднимался гнев, испепеляющий абсолютно все на своем пути. Лазутчики рыцарей... Мальтри их обнаружил, и за это его убили... верно, он всегда был наблюдательным, но увы, недостаточно осторожным...

  Военачальник эделе повернулся к Сельме - силуэт города просматривался у горизонта, мрачный и неприступный, окруженный тучами, будто короной. Его прятали высокие и надежные стены, его обороняли тысячи солдат, его заранее приготовили к вражеской атаке, но теперь Кьян не испытывал ни страха, ни желания подобраться к Сельме исподтишка. Нет, он будет убивать рыцарей так, чтобы они проследили за каждым его движением, так, чтобы они ощутили вдесятеро больше боли, чем юный оруженосец Мальтри, чьи мечты о возвращении домой рухнули в одночасье, будто ни гроша и не стоили.

  Особняк семьи Ланге находился чуть севернее столицы. Розовато-белый, облицованный мелкими угловатыми камнями, он прятался в тени берез, а в саду усердно возились гибкие силуэты слуг.

  Госпожа Ванесса неподвижно сидела у окна, выпрямив спину и сложив тонкие руки на подоле платья. Чуть волнистые каштановые волосы она собрала в пучок, воротник парадной одежды затянула так, что мужчины могли полюбоваться разве что ее шеей, а запястья украсила витиеватыми золотыми браслетами - змеи, переплетенные между собой, оплетали ее плоть.

  - Не мучай себя, дорогая, - проходя мимо, дал совет супруг госпожи Ванессы, суровый бородатый мужчина по имени Хандер. Его походка, осанка и поведение с поличным выдавали рыцарскую натуру: в молодости господин Хандер исходил Тринну вдоль и поперек, отыскивая нежить, верных друзей и вообще всякие приключения. - Я понимаю, что принимать столь важных гостей тут, в нашем особняке, глупо, но король настаивает - никто, кроме нас, не совладает с повелителем народа хайли. К тому же ты сама приглашала его на Рождество. Вот и считай, что он приехал, хотя и с опережением...

  - Ничего ты не понимаешь, любимый, - ответила Ванесса. - Экипаж с минуты на минуту появится, я хочу выйти и поздравить господина Уильяма с прибытием до того, как эту задачу возьмет на себя дворецкий. О, мне уже пора!

  Стражники торопливо распахнули ворота, и экипаж, запряженный четверкой белых коней, оказался во дворе.

  - Скорее, скорее! - подгоняла себя госпожа Ванесса, пересекая просторный холл. - Ох, старовата я для подобных упражнений!

  У крыльца она остановилась, отдышалась и снова гордо выпрямилась, намекая всем, какой утонченной и благородной женщиной является. Дворецкого хозяйка особняка все-таки обогнала, и он улыбнулся в усы: характер госпожи Ванессы не давал покоя никому, кроме ее мужа, поскольку при господине Хандере супруга становилась мудрой и доброй.

  Кучер из народа хайли, со странной серо-голубой кожей и зрачками звездчатой формы, дернул на себя дверцу экипажа.

  Хозяйка особняка глубоко вдохнула.

  Сначала во двор с облегчением выбрался высокий светловолосый парень, поклонился госпоже Ванессе и на правах первопроходца выдал:

  - Добрый день! Если вы не возражаете, я представлю вам короля Уильяма, владыку Драконьего леса и повелителя народа хайли, а также его...

  - Оруженосца, - сэр Говард вылез на божий свет следом за драконом, посмотрел на женщину и протянул к ней ладони. - Привет, мама.