Уильям вздохнул.

  - По части конфет я бесконечно доверяю тебе, Эли, - мягко произнес он. - И все же проследи, пожалуйста, чтобы госпожа Майра и ее муж озаботились хотя бы одной корзинкой ореховых. Я лично их съем, особенно если вы купили талайнийское "Pleayera".

  - "Талайна не торгует с выродками из Драконьего леса", - процитировала девушка, поправляя воротник. - Но, памятуя о вашей просьбе, мы перекупили Плий... Плей... тьфу, никак не запомню...

  - Плайер, - перевел юноша, проявив милосердие - талайнийская речь была сложной для народа хайли, привыкшего к нежным, чуть гортанным оборотам Вилейна.

  - Точно! - кивнула Эли. - Так вот, мы перекупили ящик Плайера - там шестнадцать бутылок - у рыцарей Этвизы. Благодаря сэру Говарду они прекратили нас бояться, а если не прекратили, то всеми силами стараются это скрыть. И да, они передали вам грамоту с заверениями в дружбе и взаимном уважении. А вместе с грамотой... вот... - она всучила королю белоснежный конверт, заверенный темно-зеленой печатью. - Это послание от рыцарской семьи Ланге - от родителей вашего оруженосца, выходит.

  - Хм? - Уильям принял конверт, ожидая, что он все-таки адресован Говарду - но нет. - Странно. Что им от меня понадобилось?

  Эли не ответила, потому что, увлеченная беседой, как раз привела юношу к центральному входу. Скопления тыкв на постаментах - с мастерски вырезанными глазами и клыкастыми ртами, а то и шрамами, - полыхали изнутри благодаря тем самым красным свечам, заказанным Его Величеством. Гирлянды - летучие мыши, кровавые полумесяцы, стройные силуэты ведьм, оседлавших метлы, - висели под сводами потолка, покачиваясь от колебаний воздуха. Огни факелов, заключенные в железные фонари - морды гарпий, созданные кузнецами-гномами, - тускло освещали всю эту картину, и Уильям невольно содрогнулся.

  Он любил Новый Год, но побаивался Хэллоуина. За последние месяцы в жизни юноши и так произошло немало страшного - особенно перспектива женитьбы на принцессе Хайне, - и он не испытывал желания пополнять список. Но этот праздник был первым бок о бок с лесным народом, и молодой король считал, что не имеет права им пренебречь.

  - Неплохо сработано, - похвалил он, погладив морду гарпии. Гладкая, прохладная, она вдребезги разбивала образ живой твари, и Уильям криво усмехнулся. Эли восторженно запищала, как маленькая девочка - хотя ей было уже за двадцать, - и заявила:

  - Тогда я немедленно перейду к следующему пункту плана! Позвольте откланяться, мой король, берегите себя и своих близких...

  И она убежала обратно по коридору, напевая что-то о господине Джеке . Сказки об этом самом господине сэр Говард недавно вкратце обрисовал Его Величеству, и юноша снова помрачнел, сомневаясь, сумеет ли пережить Хэллоуин. Откупиться конфетами от тех, кто придет его напугать - безусловно, плевое дело, а вот успокоить бешеные удары сердца - вовсе не плевое.

  Чтобы отвлечься, он распахнул двустворчатые двери, впуская внутрь запах дождя и вспышки молний. Молодой король боялся грозы, как боялась грозы его мать, но предпочитал не давать своему страху лишних полномочий.

  Вместе с народом хайли Драконий лес ожил. Тысячи домов на деревьях, скрытых заклятием короля Тельбарта, родного дедушки Уильяма, возникли снова, и красные крыши пламенели под солнечными и лунными лучами, будто розы или маки. Сквозь прозрачные окна, сейчас - зашторенные, пробивался рассеянный теплый свет. Дети лесного племени жили тихо и ненавязчиво, не нуждаясь в помощи людей, и если бы люди сами не пришли в их извечное королевство, хайли не показались бы до конца времен. Разумные расы, вроде эльфов, гномов и человеческого рода, были им безразличны. Косвенная угроза, вот и все.

  - Вы куда-то собираетесь, мой король? - опасливо уточнил стражник, выглянувший из комнаты рядом. Его явно шокировало, что по такой погоде юноша сует нос наружу.

  Уильям отрицательно качнул головой и побрел к Миле, некогда гостевой, а теперь - королевской башне замка Льяно.

  - Да-да, здоровенная такая зверюга, песочного цвета, - в сотый раз повторил высокий синеглазый человек, приглаживая растрепанные льняные волосы. - Размах крыльев - как огромная грозовая туча, оскал - поменьше Альдамаса, но побольше этих ваших предгорий, повадки... чтоб я знал, какие у него повадки, мы пока не особенно знакомы.

  Деревенские жители - староста, его сын и младшая дочь, - уставились на гостя с недоумением, ужасом и непроходимой тупостью. Кажется, за сорок минут объяснений до них так и не дошло, чего - и, главное, зачем, - требует путник, переступивший границы деревни около двух часов назад.

  Ему было, пожалуй, за тридцать, на переносице багровыми линиями пламенел шрам, а во всех манерах так и проскальзывала грациозность, легкость и насмешка, свойственная благородным. Если бы не четыре человеческих черепа у пояса, его бы никто не испугался.

  Староста неуверенно шагнул вперед, закрывая собой детей. Этот простейший намек незваный гость понял с полуслова - и, помолчав, попробовал еще раз:

  - Здоровенная крылатая зверюга. Песочного цвета. Где она?

  - Песочного... - пробормотал хозяин, глотая слоги, так что слово сильно изменилось и неприятно резало слух. Правая ладонь синеглазого человека легла на рукоять меча, и деревенский житель заторопился: - Это, стало быть, желтого? Ну да, летает порой, коров да овец кушенькает... а что, вы ее того, убить намереваетесь?

  "Намереваетесь" определенно было самым сложным словом, произнесенным в этом доме.

  - Намереваюсь, - невозмутимо соврал гость. - Так где?

  - В Драконьем лесу.

  Синеглазый человек захихикал:

  - Ну да, и как я сразу не догадался? Благодарю за помощь, недобрые господа. Всего хорошего.

  Он поднялся, выпрямился и направился к выходу, не обращая на старосту внимания. Тот облегченно выдохнул, дернулся было опустить засов, но незваный гость напоследок обернулся и добавил:

  - А до ближайшего кладбища далеко?