Малфой почти расплакался, пока слушал ее.

Потом он ненавязчиво поинтересовался, а не собирается ли «мисс Грейнджер» припереться обратно в школу и помочь ему с подготовкой, на что лишь получил осуждающий взгляд и – без вариантов – надоедливую Патил в напарницы.

Это был тотальный пиздец.

Если бы Драко посвятил Забини в свой план – он бы его не пустил. Встал бы в дверях, свел брови и начал угрожать. Возможно, даже направил бы на него палочку – Драко не знает всех особенностей своего друга.

План был проще некуда: пробраться в кабинет Снейпа, когда он уйдет к себе, и воспользоваться его камином, чтобы свалить из школы. В выходной никто бы его не хватится, и у него в распоряжении было бы несколько часов, чтобы выполнить свою задумку.

Всего парочка дел: наведаться в «Горбин и Бэрк» и разузнать побольше об исчезательном шкафе, отправить письмо Беллатрисе, а потом через портал в одном из магловских районов пробраться в Больницу Святого Мунго, чтобы… Да хрен его знает, зачем. Узнать, жива ли еще Кэти Белл или окочурилась от проклятья, названия которого даже сам Драко не знал? Просто посмотреть и понять, что вот она, здесь, настоящая, а та, что в его снах – лишь иллюзия, ее нет, просто нужно вычеркнуть ее из головы.

Все дело было в снах и в том, как сильно последние события давили на него.

У него чесалась Метка, и иногда вечерами, рассматривая уродливую змеиную морду на своей руке, Драко думал – а в чем смысл Метки? Это всего лишь знак преданности Темному Лорду или же он как-то воздействует на них через эти омерзительные знаки на их телах? Имеет ли Волан-де-Морт власть над ним или ему достаточно того, что он повесил на младшего Малфоя самое ответственное и отвратительное задание, которое автоматически стало клеймом на совести?

Иногда он накручивал себя так сильно, что был уверен – Темный Лорд имеет возможность следить за каждым его действием через Метку и даже читать его мысли. Впиваться своим уродливым взглядом в его душу и чувствовать, как он, слышать, как он, дышать, как будто это он дышит, а не Драко. Подобными образами он загонял себя в такую беспросветную глушь собственных мыслей, что выгребал из них с огромным трудом.

Ему стали тяжело даваться уроки. Нет, он все понимал, это ведь элементарная школьная программа – просто он не слушал, чаще думая о чем-то другом, нежели о предмете.

Драко все больше времени проводил в Выручай-комнате, стараясь разгадать загадку Исчезательного шкафа, но он все еще оставался пыльным бесполезным куском дерева, который сгодится лишь для того, чтобы держать в нем корм для моли. И не было никаких изменений в его жизни, дни просто текли в раздумьях, бесконечном хождении ночью по коридору, в патрулированиях, посиделках в библиотеке за забором из книг, в разговорах со Снейпом, которые раздражали все сильнее, душили и напоминали о том, что времени остается все меньше, а выхода все еще нет.

– Это не ваше дело, – уверенно сказал Драко бывшему зельевару однажды вечером, когда он вызвал юношу для разговора.

– Ошибаешься.

Удивительно, как хладнокровно Снейп выглядел внешне, при этом задевая в разговоре такие темы, о которых просто невозможно говорить со спокойным лицом и этой его ленивой монотонной подачей фраз. Драко даже завидовал его выдержке.

– Нет, не ошибаюсь, – Драко поправил манжет на своей рубашке. Он чувствовал себя чрезвычайно уязвимым под взглядом этих глаз, которые словно видели его насквозь. – Я получил приказ…

– И до сих пор не сделал ничего, чтобы приблизиться к его выполнению.

– Я сделал достаточно!

– Ты о выходке с ожерельем? Очень умно. Собрал на себя все подозрения. Сейчас только ленивый не болтает о том, что ты – Пожиратель смерти.

– Это только домыслы тупых гриффиндорцев, или вы верите в клевету, профессор? – он нагло надавил на последнее слово, показывая – как ты со мной, так и я. – Как вы там любите говорить? А. Точно. Прошу предоставить доказательства. Они у вас есть?

– Не язви мне! Ты должен делать свою работу, а вместо этого занимаешься черт знает чем…

Стоп. О чем это он? Драко пробежался взглядом по его лицу, пытаясь понять – что он знает? Что он имеет в виду? Но лицо, как лицо – без эмоций, холодное, бледное. Не имел в виду ничего конкретного? С какой целью были сказаны эти слова?

И ласковый шепот внутри головы:

Он ничего не знает, Малфой. Не будь параноиком.

Собрался в секунду – ни капли растерянности, только уверенный взгляд и язвительность, насквозь прошивающая слова:

– Я знаю, вас приставили ко мне нянькой, но ваша опека только мешает. Отстаньте от меня, и, может быть, у меня будет гораздо больше времени для выполнения задания.

Снейп больше ничего не сказал, и Драко поспешил удалиться из его кабинета, до последнего ощущая внимательный взгляд между лопатками. Он не будет думать об этом. Ему и без того есть чем заняться.

Кроме всего этого, ему остро не хватало присутствия Грейнджер в его жизни. Да, в последнее время она присутствовала лишь визуально – где-то там, вдалеке. Но этого хватало хотя бы для того, чтобы дышать. Сейчас же ее не было, и Драко все более четко ощущал, как вокруг его шеи затягивается удавка. Потому что ему хватило бы кудрявой макушки, мелькнувшей в дверях Большого зала. Упрямо вздернутой вверх руки на уроке. Голоса, отчеканивающего домашнюю работу назубок. Наставляющего «Не так, Невилл, в другую сторону, Невилл, переверни страницу, Невилл».

Она, сука, просто уехала, ничего не сказав. Не то чтобы она обязана была отчитываться, но Драко хотел бы знать заранее, как долго ее не будет. И планирует ли она, блять, вообще возвращаться, наконец?! Неделя прошла, а от нее ни слова.

Однажды Драко настолько отчаялся, что после завтрака подлетел к Поттеру, прекрасно зная, что сова притащила ему письмо.

– Где Грейнджер? – напролом, без приветствий. Какая бестактность, Драко, ужас, куда делись твои манеры?!

Поттер так офигел, что рюкзак свалился с его плеча и плюхнулся на пол с грохотом. Он посмотрел на Уизли, стоящего рядом, потом обратно на Малфоя и наигранно произнес:

– О, а я забыл тебя поставить в известность? Прости великодушно.

Чтобы вы знали – Поттер играть не умел. Язвить тоже. Получалось это у него крайне нелепо и по-детски.

Малфой скривился и предпринял вторую попытку:

– У тебя мозг не закипел, пока ты мне красноречивый ответ придумывал? Вон, смотри, дым через шрам попер.

Поттер закатил глаза и наклонился, чтобы поднять рюкзак.

– Даже говорить с тобой не хочу.

– В чем проблема, а? Я задал простой вопрос, ты знаешь, что мы с Грейнджер работаем вместе, так что лучше потрудись…

– Нет, – гриффиндорец выпрямился и заглянул Драко прямо в глаза, да так мерзко, что захотелось толкнуть его изо всех сил, чтобы он отбил задницу о скамейку. – Я думаю, что вместе со своим гадским приказным тоном, своим ядом и с тем, что там еще идет с тобой в комплекте, ты просто пойдешь в задницу.

Малфой внезапно почувствовал прилив сил. Ему словно прибавили энергии, и он улыбнулся, глядя на Поттера сверху вниз.

– Знаешь, я даже баллы с тебя снимать не стану. Я просто хочу, чтобы ты запомнил, Поттер, что вот за эту выходку ты ответишь.

Он похлопал шрамоголового по плечу и ушел. Новостей от Грейнджер он не узнал, а расспрашивать других гриффиндорцев в жизни бы не рискнул – и так уже привлек достаточно внимания. Оставалось просто убеждать самого себя, что ему до нее нет дела. Хорошо, что у него была большая практика в этом деле.

Грейнджер, Снейп, Поттер, исчезательный шкаф, его сны и дурные мысли – все это с такой скоростью крутилось водоворотом в голове, что решение как-то пришло само собой. Он должен был сделать все в эти выходные. Разобраться хотя бы с частью дерьма в своей жизни, решить проблемы со сном, сделать хоть что-нибудь, чтобы перестать чувствовать себя выдохшимся.

Забини бы точно убил его за этот глупый план, но, когда он уходил, Забини был занят важным разговором о трусиках, которые оставила в его мантии одна из девчонок.