— Все в порядке, я не злюсь на тебя, — она накрыла его руку своей теплой и учтиво улыбнулась.
А глаза говорят совсем другое.
Ее бархатные пальчики нежно поглаживали его фаланги пальцев, проходились по костяшкам и навивали совсем прозрачные воспоминания.
«— Люблю тебя.»
Джонс вырвал свою руку, словно она была над горящей свечей, поднял взгляд и натолкнулся на ее, полный боли и скрытых за треснувшей маской хладнокровия чувств. Наверно, ужасно смотреть в глаза, которые раньше искрились всеобъемлющей любовью, а сейчас непониманием и отстраненностью. Несомненно.
Элизабет прячет свою руку под столом, сжимая коленку и держась из последних сил, закусывая изнутри щеку, чтобы не расклеится на виду у всех.
Нервозная улыбка и стеклянные глаза сдают ее, и где-то сейчас раскалывается айсберг и трещит по швам земля, потому что в груди что-то теплое и совсем невесомое меркнет, холодеет и раскалывается. Ей ничего не остается, как ждать и верить.
Чтобы немного развеяться и не сидеть в четырех стенах, Элизабет потащила парня на вечеринку, устраиваемую их общим другом. К счастью, Джонс еще помнил Свит Пи, с которым они вместе заканчивали последний год в школе. Хоть что-то.
Все как в американских фильмах: вечеринка у бассейна, большая кипа людей и море выпивки. Джагхед еще помнил, как в последний раз развлекался три года назад на вечеринке одной девчонки из параллели, как напился в слюни, а потом проснулся в уютной квартирке, на тесной односпальной кроватке, совсем один, тогда он не встал вдаваться в подробности, ибо самой хозяйки не было, а понял он, что жилище принадлежало девушке по женским духам на комоде и миниатюрным туфелькам у порога, Джонс просто улизнул и забыл. Подумаешь, с кем не бывает.
Встретив знакомые лица, Джонс немного расслабился.
— Привет, — Арчи махнул рукой, пока другая лежала на талии Вероники. Девушки сразу сплелись и решили пойти посидеть возле бассейна, где не так много народу.
— Арчи, принесешь нам попить, — крикнула напоследок Рони.
— Да.
Парни зашли в дом и направились к пустующему типа «бару», самообслуживание.
— Как там у вас? — спрашивал Арчи, наливая пунш.
— Нормально. Память возвращается, обрывками.
— Это же хорошо? — Арчи улыбнулся, наблюдая за другом. Пока Эндрюс набирал половником напиток, Джонс, не замечая, на автомате подхватил глубокий бокал и, раскрутив крышечку одним пальцем на газировке, вплеснул половину содержимого в стеклянную посуду, затем нашел лед, пару капель клубничного и лимонного сиропа, все смешать и положить еще по несколько непонятных ингредиентов в разноцветных бутылках и коктейль готов.
— Я что, барменом был? — Джонс покосился на напиток в своих руках, не веря, что это сделал он.
— Вообще-то да, ты несколько месяцев подрабатывал, — хмыкнул Арчи. — Отнеси его Элизабет.
Джонс неуверенно посмотрел на парня, а тот достал розовую трубочку из стаканчика с другими и воткнул в коктейль.
— Пошли.
***
Без слов Джонс просто протянул напиток, сидящей на шезлонге девушке, а та взглянула на него сверху вниз и приняла, улыбаясь.
— Спасибо, это мой любимый, — девушка обхватила губами трубочку, потягивая коктейль, а Джонс даже и не представлял, как было ей приятно. Доведенные до автоматизма действия не могли появится просто так, мышечная память до сих пор при нем, ведь он готовил этот напиток не один раз, бесчисленное количество и все только для одного человека. Жаль, что только один из них помнит об этом. Но все равно, разлитое внутри тепло от мягкой улыбки не дает покоя, и печально, что не может заполнить пустоту и пробелы в памяти.
От бессилия Джагхед глушит третий по счету Олд Фешн, в энной попытке пытаясь лихорадочно вспомнить все. Почему это происходит именно с ним? Будь проклят тот день, когда он проходил свет на красный, когда чертова ауди неслась с водителем прямо на него. Будь проклят водитель, который видите-ли спешил к своей рожающей жене в больницу. Так нельзя, да. Но тому мужчине счастье, а Джонсу мученье. За что?
— Джагги, поехали домой? — раздалось прямо над ухом.
Я же просил не называть меня так, пронеслось в его голове, но он решил промолчать. Язык слишком заплетался, чтобы соединить все слова в единое предложение, тело слишком не слушалось, а в теплых маленьких ладошках слишком хорошо. Голова кивала в такт бомбящей внутренности органы музыки, и под руку с девушкой он ушел, весело прощаясь со всеми. Его кружило, как и тогда. Чувство дежавю усиливалось, когда Джонс ввалился с Элизабет в такси, говоря какую-то чушь и откидываясь на ее колени, сдавлено постанывая. Они кое-как зашли в квартиру, точнее Бетти дотащила его до кровати и уложила Джага на подушку. Парень сразу укутался в одеяло, пока она заправляла свои волосы назад и смотрела на него. Снимать или не снимать? Ему будет неудобно и неприятно спять в грязной одежде, поэтому надо.
Все повторяется, как иронично.
Элизабет стянула с него носки, брюки, подолгу пытаясь расстегнуть бляшку ремня, а потом и футболку, аккуратно вытаскивая голову. Сняв все и выдохнув, она укрыла его одеялом. Джонс был совсем таким, как и в подростковые годы, взбалмошным, немного вредным и эгоистичным, но даже таким он ей нравился. Не удержавшись, она прикоснулась к его волосам, проходясь кончиками пальцев по корням, начиная с виска. Как же ей не хватало его. Ее Джагхеда. Губы задрожали от волнения и накатившей обиды, но она была совсем не на него, а на себя. Если бы…
— Иди ко мне, — рука, обхватившая внезапно ее руку в его волосах, потянула на себя и сжала в своих объятьях. Делал это Джонс в трезвую или под действием градуса? Ей просто хотелось верить, что он вернулся. Ладошка Джагхеда проскользила под рубашку и прошлась вдоль ее живота, обхватывая талию. Он горячо обнимал и едва касался губами ее виска, пока Элизабет дышала ему в шею, борясь с самой собой. Она беззвучно простонала и прижалась лицом к его плечу, шмыгая носом. Горячие слезы размазывались по коже, судорожное дыхание сплеталось с его тихим сопением. — Солнце… — как давно она не слышала этого. Она прижалась и оплела руками торс парня так сильно, насколько это было возможно. Ей не хотелось отпускать его, а страх, что утром все исчезнет, меркнул, ведь все могло повториться, как в тот раз, когда они были совсем никем друг для друга, в принципе как и сейчас…
Шатаясь, парень плюхается на газон во дворе дома. На заднем фоне гремит музыка, а в ухо долбит пиканье вызова, когда на том конце поднимают трубку, Джонс улыбается и пьяно качается из стороны в сторону.
— Алло? — совсем сиплое и сонное.
— Ты спииишь? — тянет Джонс, уже представляя недовольное лицо на том проводе. Три часа ночи. Нормальные люди спят.
— Конечно, нет, — голос язвит. — Пока.
— Нет, нет, нет! — парень бьет ногой по траве, и чувствует, что собеседник на том конце завис и сразу продолжает, пока не бросили трубку. — Зубрилка, я так пьян. Забери меня пожалууйстаа!
— Еще чего?!
— Нет, просто забери, я на заднем дворе. Жду.
Парень сбрасывает и ложится, смотря на небо мутным взглядом. Она приедет, он в этом уверен.
— И надо же было так нажраться?! — пыхтит девушка, поправляя свои вспотевшие очки. Мало того что парень почти не идет, так его еще и штормит из стороны в сторону. Они идут по безлюдной улице, а парень еще и во всю орет какую-то ересь. В итоге они с горем пополам добираются до остановки, где девушка вызывает такси.
— Мой ангел, ты мой ангел! — кричит в машине парень, щипая девушку за щеку, та смущаясь бьет его по рукам и отсаживается. Водитель, мужчина средних лет, смотрит на них через зеркало заднего вида и улыбается, даже помогает довести парня до ее двери, ведь Джонс ни в какую не хотел говорить свой адрес, а телефон он видимо оставил на том газоне, Элизабет стало неловко перед таксистом, отдав нужную сумму, она извинилась, а тот отмахнулся, что бывают случаи и похуже.
Заведя парня в свою комнату, Элизабет мысленно поблагодарила Бога за то, что родителей сегодня не было дома и они вернуться из командировки только через два дня. Несказанное везение. Ведь по пути Джонс стукался об каждый угол, а потом и вовсе чуть не сломал стул в ее комнате. Она уложила его на свою кровать, и только потом начала жалеть, можно было положить его в гостиной.
