– Могло быть лучше.

Эмма хмыкнула.

– Не сомневаюсь.

Генри покосился на нее.

– У тебя все в порядке? – голос его стал взволнованным, видимо, парень вспомнил, что его мать вчера была ранена. Эмма довольно похлопала себя по боку, о чем мгновенно слегка пожалела, но не будешь же перед сыном охать от боли!

– У меня все в порядке, – заверила она, когда убедилась, что может говорить. – Так, царапина.

Это прозвучало столь небрежно, что у Генри на лице нарисовалось неприкрытое восхищение. Кажется, он впервые понял, как это круто – иметь мать-шерифа. Эмма преисполнилась гордости за свою работу и приготовилась отвечать на расспросы, но вместо этого услышала:

– Я тут перечитывал книгу. Что-то идет не так. В сказке никто не умирал.

Эмма вздохнула и взялась за руль.

– Правда? – она решила, что немного интереса к жизни Генри не повредит. Если его жизнь все еще крутится вокруг сказок… Ну, что ж… Потерпим.

– Правда! Смотри, сначала принцесса Эбигейл, потом Джинн, потом Красная Шапочка! Все они были живы в своих сказках. Почему же умерли здесь?

Генри с самым серьезным видом покачал головой, открыл книжку и принялся листать страницы, словно собирался что-то там найти. Эмма вырулила на улицу, проехала до светофора, на котором остановилась: только-только зажегся красный. Генри продолжал рыться в книжке и что-то бурчать.

– Наверное, потому, что кто-то пишет свою сказку, – неожиданно даже для себя самой проговорила Эмма, барабаня пальцами по рулю. – В которой все умирают.

Генри недоверчиво уставился на нее. Потом закричал:

– Регина!

От неожиданности Эмма чуть не нажала на газ. А дорогу как раз переходила вдова Лукас – вот конфузу бы было.

– Что – Регина? – осторожно уточнила она, думая, а надо ли уточнять. Генри заерзал на сиденье.

– Она же Злая Королева! – возбужденно замахал он руками. – И Сторибрук – это ее проклятие! Наверняка это она все делает, чтобы выпроводить тебя из города и снова властвовать тут, как было до твоего приезда!

Он все говорил и говорил, а Эмма слушала и горько усмехалась. Ах, если бы все было так просто… Пожалуй, ей даже немного хотелось, чтобы именно так все и было. Но жизнь – непростая штука. И объяснить ее магией и злыми королевами невозможно.

Они с Генри еще немного порассуждали на тему того, кто же может оказаться великим злодеем. Исходя из своих подозрений, Эмма осторожно намекнула на мистера Голда, но Генри сказал, что не нашел его в книжке. Эмма даже насторожилась – как это, все есть, а Голда нет? Но потом вспомнила, что они говорят про сказки, и расслабилась.

В самом деле, а если предположить, что все это правда? Ну, не сказки, конечно, и не коварные злодеи, а тот факт, что кто-то просто хочет избавиться от нее? Кого можно заподозрить?

Регина? Она могла сделать это очень давно. Подставить так же, как она подставляла Мэри Маргарет. И Эмма уже была бы в Бостоне. Нет, Регина, если и добивается чего-то, то явно не этого.

Голд? Но ему-то зачем? Эмма даже не знала его, когда приехала сюда. Да и сейчас знает не слишком-то хорошо.

Кто еще? Эмма перебрала всех, но логики не прибавилось. Генри продолжал строить догадки и вносить предположения, а Эмма рассеянно ела мороженое и гадала, когда же успела пасть так низко, что советуется с малолетним сыном насчет расследования.

Когда они вернулись на Миффлин-стрит – немного поплутав перед этим, потому что Эмма по инерции поехала к себе домой, – Генри, еще не отстегнувшись, повернулся и очень серьезно посмотрел на Эмму.

– Ты ведь не собираешься уезжать, правда?

Он выглядел напряженным, ему явно было важно услышать ответ, который, конечно же, должен был быть правильным.

Эмма улыбнулась ему.

– Я, вроде, не планировала.

Она подняла руку, чтобы потрепать Генри по волосам, но он увернулся.

– Слушай, правда… Это будет нечестно. Ты не должна уезжать. Ты должна спасти город.

Давно, очень давно Генри не говорил о том, что Эмме, судя по его книге, выпала роль некоего спасителя, благодаря которому Сторибрук очнулся от сна в момент, когда она пересекла границу города. Эмма никогда не принимала всерьез эти его слова, не собиралась менять свое мнение и сейчас, но, поймав взгляд сына, отчетливо поняла: сейчас лучше не шутить. Генри хочет хоть какой-то поддержки. Если она заключается в том, чтобы пообещать…

– Хорошо, Генри, – кивнула Эмма. – Я постараюсь это сделать.

В конечном счете, она и так это делала. Вернее, старалась делать. Оставалась шерифом, несмотря на все козни горожан, и по мере сил распутывала клубок. Жаль только, что все продвигалось так медленно.

Генри просиял, потянулся к Эмме, чтобы обнять ее, но ремень не пустил. Засмеявшись, Эмма помогла ему выпутаться и с удовольствием обняла в ответ.

– Ты – спаситель, Эмма! – с чувством повторил мальчик. – Я знаю точно! Ты поможешь! Я верю в тебя!

Он обнимал растроганную Эмму еще какое-то время, потом отстранился и деловито сказал:

– А для начала ты можешь сегодня спасти меня от овощей на ужин?

Вот тут уж Эмма расхохоталась в полный голос. В самом деле! Спаситель она или нет?

На ужин, правда, овощей не было. На ужин было мясо с картофельным пюре и Робин с Роландом. Последние сидели за столом и чувствовали себя вполне уверенно. Чего нельзя было сказать про Эмму, которая ерзала от невозможности просто встать и уйти в отведенную ей комнату. Вроде как неловко, люди стараются, заботятся.

Дэвид не пришел. И не позвонил. Помня про визит Мэри Маргарет, Эмма не переживала: пусть развлекаются. Кто-то же должен.

Регина, сидящая справа от Эммы, отпила глоток воды и сказала:

– Спасибо, что забрали сегодня Генри из школы. Я сама не успевала.

Эмма вздрогнула и сжала в руке вилку.

– Угу, – только и ответила она, не очень-то желая вести разговор за столом. Регина, казалось, стеснение поняла, потому что больше ни слова ей не сказала до самого окончания ужина, после которого Эмма, торопливо извинившись, отправилась к себе.

Завтра она уедет. Совершенно точно. Вообще не стоило соглашаться. А можно было уехать и днем. Или не заходить в дом вечером. Что ее остановило?

Ругая себя, Эмма взялась за мобильник, который почти мгновенно зазвонил, словно только и ждал, когда придет хозяйка.

Лили.

Обрадованная, Эмма сдвинула слайдер в сторону.

– Привет!

– Привет, – тепло прозвучало в ответ. – Как ты?

Необъяснимым образом голос Лили подействовал успокаивающе. Еще пару секунд назад Эмма нервничала, готовясь хоть ночью бежать отсюда, а сейчас сидела на кровати и улыбалась, не думая ни о чем плохом.

– Нормально. А ты?

– Врунишка, – укорила Лили. – А как же Джефферсон и твое свидание с ним?

Эмма резко открыла глаза, которые успела прикрыть.

– Откуда ты знаешь?

Беспокойство вернулось вновь.

Послышался смех.

– Эмма, пора бы тебе привыкнуть, что я много чего знаю. Я же агент ФБР.

– Ты следишь за мной? – прямо спросила Эмма, не зная, какой ответ ей хочется получить. Сердце тяжело ворочалось в груди от неприятного предвкушения. Тишина в трубке показалась невыносимо долгой.

– Иногда, – нехотя призналась Лили, когда Эмма уже была готова повторить вопрос. – Ты только не подумай, никаких «жучков»! Просто… у меня свои осведомители.

В голосе Лили слышалась улыбка, но Эмма не хотела улыбаться.

Осведомители? Такие же, как у Регины?

Проклятье.

– Ты хотела что-то мне сказать?

Настроение разговаривать улетучилось так быстро, словно его и не было.

– Узнать, как твое здоровье.

– Все в порядке.

– Эмма… прости, если я тебя обидела. Но ты так мало говоришь о себе, а я волнуюсь, все ли с тобой в порядке. В этом твоем Сторибруке слишком много убийств на квадратный метр…

Лили говорила и говорила, явно оправдываясь, а Эмма слушала и думала, что, сама того не зная, всякий раз наступает на одни и те же грабли. Разве не стоило бы ей помнить, что Лили – агент ФБР? С другой стороны, невозможно постоянно думать о людях только плохое, постоянно подозревать их в чем-то. Эмма просто не смогла бы так жить. Она уже почти не может, потому что в последнее время вынуждена подозревать всех. Это нереально.