– Я хочу, чтобы вы поговорили со мной, мисс Свон, – хрипло говорит Регина, сохраняя в себе остатки стыдливости и не решаясь сразу приступить к тому, ради чего пришла сюда сегодня. К тому же, она не до конца уверена, что камеры и микрофоны отключены, как обещал Спенсер.

Свон тихо смеется, чуть запрокидывая голову, и Регина жадно смотрит на белую шею, представляя, какой на вкус может быть ее кожа. Она помнит ее губы, но на теле еще столько мест, куда можно поцеловать, куда нужно укусить!

Вчера Регина почти не спала, представляя себе сегодняшний день, и утром пришлось наносить в разы больше маскирующего крема и втирать дополнительную дозу отбивающей запах мази. Но она знает, что глаза ее все равно горят почти больной похотью, а запах привлечет любого альфу.

И Эмму Свон тоже. Если она альфа.

– Мне нужно знать…

Регина шагает вперед, судорожно сжимая сумочку. Свон следит за ней, не сводя взгляд, и это тяжелый, страстный взгляд, от которого подгибаются колени и увлажняется нижнее белье. Впрочем, куда уж влажнее!

– Мне нужно знать, – повторяет Регина, дрожа от нестерпимого желания покончить со словами и приступить к делу.

– Спрашивай, – не говорит, а приказывает Свон, и Регина охотно подчиняется ей.

– Вы – альфа?

Она все еще на «вы», что в такой ситуации кажется нелепым и смешным.

Свон хмыкает, передергивая плечом. У нее бледное лицо и неожиданно темные глаза, хотя Регина помнит, что они должны быть светлее. Должно быть, освещение.

– Мой ответ что-нибудь изменит? – интересуется Свон, и Регина прерывисто и торопливо выдыхает:

– Нет!

Наконец-то она не лжет. Потому что уже давно приняла решение, которое, быть может, как-то изменит ее жизнь. Обязано изменить, она ведь не каждый день приходит в тюрьму к убийце, которая одним взглядом может заставить ее выпрыгнуть из белья.

Свон медленно облизывает губы, и Регина пристально следит за этим движением, непроизвольно постанывая и не особенно хорошо сознавая это. Еще она плохо помнит, где находится. Ноги сами несут ее вперед, и она не сопротивляется, забыв, что планировала для начала услышать необходимый ей ответ.

Свон притягивает ее. Слишком сильно для не-альфы, слишком сильно для человека без запаха. Регина слабо понимает, что происходит, а главное – почему так происходит. Цикл лишает омег желания разбираться в первопричинах. После утоления первого голода они ненадолго возвращаются в этот мир, но до этого возвращения у Регины есть еще время, и поэтому она захвачена лишь одной мыслью.

Она хочет, чтобы ее трахнули.

Чтобы ее трахнула Эмма Свон, и это настолько сильное, жадное желание, что оно занимает все время, все мысли, все существо Регины. Никогда раньше она не испытывала такого влечения к кому бы то ни было. Ей не с чем сравнивать, и она попросту тонет в своей страсти, забывая, кто она. Для Эммы Свон у нее нет ни язвительных вопросов, ни саркастичных ответов, ни гнева, вспыхивающего всегда так быстро и уверенно. Эмма Свон словно уже забралась внутрь нее и теперь управляет. А Регине это нравится. И она хочет больше. Намного больше.

В какой-то момент Регина видит вдруг, как Свон меняется в лице, и это не просто одна легкая гримаса. О, нет, это полный переворот! Глубочайшее изумление захватывает взгляд, изменяет линию губ, заставляет бледную кожу немного покраснеть.

– О, боже мой… – в голосе Свон слышится столько потрясения, столько дрожи, столько восхищения, что Регина забывает, как дышать. А когда вспоминает, то едва не падает в обморок.

Незнакомый запах пробирается ей в горло, щекочет и проваливается вниз, в желудок, обволакивая его собой. Регина пошатывается, слепо взмахивая руками в попытке схватиться за что-нибудь. Сладкая дрожь расползается по телу. Это ощущение сродни оргазму, но гораздо… интимнее, если вообще бывает что-то интимнее оргазма, разделенного с другим человеком. Словно какая-то неведомая сила обнимает ее, прижимает к себе.

– Что это? – хрипло шепчет Регина, пока перед глазами расплываются разноцветные круги, разбавленные темнотой. И слышит:

– Я бета. Я долбанная бета!

Но сейчас это уже не столь важно.

Регина делает еще один, более глубокий вдох.

– Розы, – говорит она. – Ты пахнешь розами?

Она не знает, как пахнут розы, но никакой другой запах не действовал на нее с такой силой, не сбивал с ног, не проникал внутрь и не вливался в кровь, растворяясь в ней. Это розы. Она абсолютно уверена.

Свон подается вперед, будто собираясь встать, но стул, разумеется, удерживает ее на месте.

– Как и ты.

Регина знает, что это значит. И почему-то это совершенно не пугает ее и не удивляет. Она знает разные истории. Почему бы и ей не стать героиней одной из них? Она шумно сглатывает и смотрит на Свон. Смотрит долго, словно что-то решая для себя. Внутри горит так, что уже почти больно, и запах, словно живой, извивается между бедер скользкой змеей: искрами пробивает пах, судорогой сводит бедра, искушает, соблазняет, не отпускает. Тогда Регина расстегивает сумочку и достает оттуда резиновый член. Сумочка падает на пол.

Глаза Свон расширяются на мгновение, а потом она одобрительно усмехается.

– Ты подготовилась.

Регина идет к ней, шатаясь под напором цветочного аромата, сводящего с ума.

– Я была вынуждена.

Как еще они умудряются говорить и понимать друг друга? Регина не знает, что чувствует Свон, но если хоть толику того, что ощущает сама Регина…

Это буря. Это ураган. Это землетрясение, цунами и извержение вулкана одновременно. Внутри все так сладко, и так больно, и так тянет, что, кажется, вот-вот порвется.

Свон запрокидывает голову, когда Регина останавливается перед ней, и облизывает губы.

– Я не смогу встать.

Регина захватывает в кулак свободной руки ее волосы и наклоняется.

– Сиди.

Их губы встречаются: жадно, слепо, безумно. Два одновременных стона сталкиваются друг с другом на выдохе. В это мгновение Регина отчетливо понимает: она не должна уходить. Никогда. Эмма Свон – ее соулмейт. И бета, у которой есть свой запах. Так не бывает. Так не должно быть. Но вот оно есть, и ничего с этим не поделать. Да и не хочется ничего делать. Уж точно не сейчас.

Регина чувствует, как напряжены плечи Свон, и стонет, представляя, как может быть напряжено кое-что другое. А потом вспоминает.

– Почему ты бета? – выдыхает она в рот Свон и облизывает кончиком языка ее губы перед тем, как снова забраться между ними. Свон выгибается, ее мышцы напряжены до предела, в какой-то момент Регине кажется, что стул не выдержит, но он явно выдерживал и не таких.

– Почему ты продолжаешь говорить? – выдыхает Свон в ответ, и Регина согласно стонет, сжимаясь внутри, получая свой микро-оргазм, который только больше распаляет.

Эволюция наградила женщин-альф членом: небольшим и почти нефункциональным. Для того, чтобы он заработал подобно мужскому и выплеснул из себя хотя бы немного плодородного семени, требуются немыслимые усилия. Прошло много лет, прежде чем ученые, наконец, разработали то, что теперь помогает двум любящим друг друга женщинам обзаводиться потомством без участия третьего лица.

Свон – не альфа. Но это поправимо.

Регина не без сожаления отстраняется от Свон, которая тянется за ней, и опускается на корточки. Искусственный член в ее руках невелик и достаточно тощ, но он нальется силой, как только окажется там, где должен.

Ноги Свон, к счастью, достаточно свободны для того, чтобы Регина стащила с них форменные брюки. Она избавляется от них и, не удержавшись, ведет пальцами по гладкому бедру. Где-то сверху шумно дышит Свон, и ее дыхание становится еще тяжелее, когда Регина накрывает ладонью ее пах, едва прикрытый насквозь мокрым темным бельем. У бет не бывает цикла, и смазка их слабой плотности, но Свон – не обычная бета, поэтому Регина спрашивает наугад:

– Когда у тебя началось?

В стандартных парах альфа-омега, в которых партнеры предназначены друг другу, циклы совпадают: это дает возможность забеременеть.