Вернулся из рейда отряд Вирена. Возле Чемульпо встретились с эскадрой крейсеров под командой контр-адмирала Мису в составе двух броненосных крейсеров асамоидов "Иватэ" и "Токива", трёх крейсеров контр-адмирала Того-младшего "Идзума", "Сума" и "Акицусима", с которыми была "Читозе" бывший флагман контр-адмирала Дэва. Настроенный весьма решительно Вирен отдал приказ принять бой, хотя формально его эскадра уступала уже двум асмоидам. Но бой ничьего подавляющего преимущества не показал, но потом "Баян" совершил неудачный манёвр, в результате которого хвост нашей колонны оказался под концентрированным огнём и если бы не наступившая ночь, вполне могло статься, что "Фемиду" и "Геру" добили бы, а остальные вынужденные их защищать неизвестно, как вышли бы из передряги. Колчаковскую "Геру" привели на буксире за "Баяном", "Фемида", хоть и потрёпанная пришла своим ходом. Следы попаданий и пожаров были и на "Палладе", только "Баян" и "Диана" выглядели нетронутыми. Хотя и для японских кораблей бой не прошёл даром, по словам Бахирева, "Сума" и "Читозе" к концу в бою участия не принимали, а тушили пожары и оба имели разной степени крены и неизвестно имели ли свой ход. Только никаких повреждений недоброненосцам — асамоидам нанести не сумели. В общем, боевое крещение крейсерский отряд получил или прошёл, не знаю, как правильнее назвать. Правда, теперь два крейсера встанут на ремонт, но приятное в этом то, что выйдут они одновременно с заканчивающим ремонт "Аскольдом". Так, что отряд станет гораздо более сбалансированным, будет быстрая и сильная пара "Аскольд" и "Баян", а при них четыре не быстрых богини, имеющие достаточный суммарный вес залпа. Тремлер принял свою "Фемиду", а Бахирев ушёл на мостик "Севастополя". В общем, взлёт для ещё несколько месяцев назад бывшего лейтенантом офицера невиданный. Специально заехала к нему, некоторое ошаление в глазах, но на броненосце уже начал команду к общему знаменателю приводить, не реагируя на выслуживших на броненосце все положенные цензы и обиженные таким назначением личности.
— Помните, прошлым летом я к вам на "Новик" старшим офицером мечтал, а тут вдруг броненосец под ногами и больше шестисот человек команды! Поверить трудно!
— Михаил Коронатович! Вы справитесь! Я в Вас верю и Макаров поверил, раз доверил!
— Николай Оттович! Дорогой! Вы же казачью натуру знаете, плохо делать нельзя! Вот и волнение гнетёт, справлюсь ли? Но и отказываться от трудностей не буду! Может чего-нибудь присоветуете?
— А, знаете, присоветую! Соберите своих артиллеристов, давайте с ними поговорим… — Вспомнилась идея с квадратами и стрельбы по этим квадратам. Где слышала, не помню, но решила обсудить с артиллеристами, а Николай поддержал, сказав, что идея любопытная и сам хочет в обсуждении поучаствовать.
Собрали офицеров, на меня смотрят с уважением и любопытством, всё-таки "Новик" себе имя и фамилию сделал! Да и Георгий третьей степени впечатляет любого военного человека, хоть я сейчас с маленьким белым крестиком хожу. И стала я им объяснять, что можно взять и разбить всё простреливаемое пространство вокруг корабля на квадраты, исключить зону прямой наводки, где прицеливание на малых дистанциях и так не составляет труда. А вот дальние расстояния представляют основную трудность, и получается, что с дальномера дают расстояние, которое корректируют по пристрелке, а потом каждое орудие и каждый наводчик или башенный начальник на свой страх и риск по наитию должен определять параметры выстрела, в результате полный разнобой. А теперь представим, что вместо кучи таблиц есть точные установки по каждому квадрату, и стрельба не "по азимуту куда-то туда", а в конкретный квадрат по конкретным установкам, которые можно пристрелять и выверить для каждого орудия и каждого вида снаряда. И работа наблюдателей и дальномерщиков становится точнее и понятнее. То есть с мостика ещё при пристрелке дают задание "квадрат пятьдесят один сорок два", наводчику с таблицы диктуют данные установок и он следит только за горизонтом, если качка и даёт команду на залп. Дальномерщик видит всплеск и понимает, что ошибся с квадратом и даёт поправку квадрата и можно уже вести огонь всеми стволами, периодически внося поправки номеров квадратов. Мне кажется, что в этой системе координат результативность стрельбы возрастёт в несколько раз. Вы должны понять, что я вам высказал сырую идею, но вас здесь вон сколько, подумайте, обмозгуйте, как лучше организовать, как лучше нумеровать и так далее. Ближние квадраты наверно надо брать меньше размером, дальние больше, а может вообще квадраты делать не квадратными, а использовать сектор скажем в градус или два от мачты или гнезда наблюдателя, чтобы он по азимуту мог определять номер сектора, то есть одну координату, расстояние, выраженное не в кабельтовых или метрах, а в номерах квадратов даст вторую координату. А дальше для каждой башни или пушки сесть и посчитать внимательно, простейшая тригонометрическая задачка. Вот примерно так. Через несколько дней вызвал Макаров, у него сидел незнакомый лейтенант и Бахирев.
— Вот, Николай Оттович, говорят, что Вы приказали им новую систему стрельбы придумать, они и придумали, только я пока не понял ничего толком, поэтому за Вами и послали. — Мне показали бумаги, лейтенант оказался гением. Он предложил такую ясную и понятную систему, которую после объяснений и моей преамбулы сразу ухватил Макаров, скоро он уже жал руку смущённому похвалами лейтенанту, а Макаров велел лейтенанту провести занятия по его системе на всех броненосцах эскадры и быть готовыми через два дня уже с составленными таблицами для каждого орудия, с обученными сигнальщиками и дальномерщиками к пристрелочному выходу по новой системе стрельбы!
Через два дня не вышло, вышли через три. Для нас это было не актуально, как и для миноносцев или дестроеров, а вот канонерки, крейсера и броненосцы со своими большими калибрами при такой системе управления стрельбой повышали эффективность стрельбы на порядок, что после пристрелочных стрельб на выходе адмирал приказал впервые поднять на мачте "Петропавловска" "Удовольствие работой артиллеристов!". Но и это было не всё, ещё через день, Семён Николаевич и Пётр Карлович пригласили меня официально принять их работу, я не стала тянуть и пригласила Макарова. И они показали небольшую коробочку залитую смолой и рыбьим клеем с привязанным к ней чугунным отломком старого колосника. Они с катера прошли вперёд и сбросили коробочку в кабельтове по курсу "Новика", мы с Макаровым на адмиральском катере стояли в стороне и смотрели, как "Новик" выбрал якорь и двинулся к месту минирования, когда над "миной" была рубка, под водой раздался глухой хлопок, и вспенилась вода, обозначив срабатывание заряда. Потом уже на "Новике" они в два голоса объясняли, как"…вот эту штучку магнитное поле притягивает, а вот этот контакт замыкает…". Словом, их испытания показали, что их взрыватель срабатывает на расстоянии до трёх метров на массу железного корабля, а если под днищем на удалении трёх метров произойдёт подводный взрыв, то даже броненосец может просто разломить. Макаров после похвалы изобретателям и постановки задачи сделать на заводе как можно быстрее и как можно больше таких мин, отпустил наших "Кулибиных", повернулся ко мне и задумчиво сказал:
— Если бы, Николай Оттович, японцы знали, что вы здесь творите, то они бы никаких сил бы не пожалели, чтобы Вас убить или выкрасть. Я только в себя прихожу от того что Вы со стрельбой по квадратам придумали, а тут снова с Вашей подачи донные мины придумали, ведь их же вытралить нельзя! Вы представляете, что придумали?
— Так им задачу и ставил, и плюсы все объяснил, а они за идею ухватились и сделали! Светлые у них головы! Нарадоваться не смогу! Такие молодцы! Слов нет!
