Мы пошли вдоль улицы, болтая о перспективах Зималетто. В принципе, это был треп ни о чем, как повернется случай, мы не знали и избегали говорить об этом. Скорее, Екатерина старалась подбодрить меня. По пути нам встретился небольшой скверик, в который мы и свернули. Я взял Катю за рукав и повернул к себе.

- Катя, снимите, пожалуйста, свои очки…

Немного помедлив, она спросила:

- Зачем, Андрей Палыч?

- Я хотел бы рассмотреть поближе ваши глаза.

Я сам снял с нее очки. Она не сопротивлялась. Глаза казались огромными и взгляд был неподвижным, как у человека, который плохо видит. Не знаю, почему, но сердце мое сжалось. Лицо ее было таким беззащитным. Я взял его ладонями и поднял к себе.

- Почему вы прячете такую красоту за этими уродливыми стеклами?

Мне показалось, что она сейчас потеряет сознание. Она часто задышала и лицо ее покрылось пятнами. Я разглядывал ее губы. Красивой формы, немного полные. Когда они закрыты, не видно этих дурацких железок. Мне захотелось поцеловать их, что я и сделал. Губы были теплые и податливые. Они слегка приоткрылись, отвечая мне. И тут я почувствовал, что ее тело обмякло в моих руках, и коленки подкосились. Я ухватил ее за шиворот пальто.

- Эээ, Катерина, стоять! Вам плохо? Она вырвалась, тяжело дыша.

- Андрей, не нужно…-пробормотала она и со всех ног кинулась назад, к выходу. Я догнал ее и схватил за руку.

- Катенька, простите меня,- пробормотал я. - Обещаю вам, что это больше не повторится.

- Это вы меня простите..

- Вам не за что извиняться, Катенька… Я веду себя как идиот. Я не должен был…

- У вас невеста, Андрей Палыч…- с трудом сказала Катя. - Подумайте о ней!

Невеста… Я совсем забыл.

***

========== Надежда ==========

***

Последние дня 3 мое самочувствие было вполне сносным, и меня отпустили на выходные домой, с наставлением не вздумать бросить принимать лекарства. Я пообещал и написал расписку, что явлюсь в понедельник обратно. За мной заехала Надежда, и мы поехали домой. Я с жадностью впитывал мелькающий пейзаж улиц Киева. Я уже и забыл, как он красив. По пути мы попали в пробку сродни московской. Это меня позабавило, есть что-то, что мне и здесь напоминает о доме. Приехав, я увидел себя в зеркале и испугался. Старые знакомые сейчас вряд ли бы меня узнали. Лохматая голова, небритая личность (электробритва плохо берет мою растительность), худое и вытянувшееся лицо. Остались одни глаза. А что, думал я, в новую жизнь с новым имиджем. Впрочем, я решил не пугать людей своим диким видом.

***

Я набрал ванну и с наслаждением забрался в горячую воду. Мне уже давно так спокойно и хорошо на душе не было. Я забыл о клинике, и вообще обо всем на свете. Впервые меня не гложет мое прошлое. Кажется, я даже уснул там, потому что совершенно потерялся во времени, а вода уже остыла. Я обернулся в полотенце и стал бриться, а когда я заканчивал, я услышал за спиной:

- Папа…

У меня дрогнула рука и я порезался, так неожиданно это прозвучало. Это была Диана, пятилетняя дочь Нади. Сначала она меня называла дядя Андрей, а в те дни, когда у меня совсем срывало крышу, пряталась. Темно-карие любопытные глаза внимательно меня рассматривали.

- Ты порезался, у тебя кровь идет…

Я взял салфетку и промокнул порез. Диана, видя мое замешательство, спросила:

- Ты хочешь быть моим папой?

Я засмеялся:

- Ну конечно, хочу, разве можно отказать такой очаровательной фее…

Она радостно кивнула и убежала.

Странное чувство овладело мной. Я собирался жениться на Надежде, но совсем вылетело из головы, что у нее есть дочь и нам всем придется жить вместе. Придется учиться быть ХОРОШИМ папой. Надеюсь, со временем у меня получится.

Мы втроем поужинали, и я попросил разрешения уединиться, чтобы немного порисовать. Только я разложил на столе бумагу и мелки, как в дверь снова заглянула любопытная физиономия. Меня это рассмешило, и я сказал девочке, чтобы она вошла. Она сразу же начала перебирать рисунки.

- Какие красивые цветы,- сказала она.

- Нравится?

- Очень, особенно вот этот,- она показала на розу. - И кровь капает.. Я недавно тоже уколола розой пальчик, и у меня кровь шла…

Я улыбнулся. Хорошо, что только пальчик… Мне эта роза уколола сердце.

- А вот этот как называется? - спросила она, доставая лилию.

- Это называется лилия…Тигровая.

- Ой, на тигра она совсем не похожа, - засмеялась Диана. - Она очень теплая и добрая…

Она осеклась на полуслове, в комнату заглянула Надя.

- Диана, вот ты где! Иди, не мешай дяде Андрею отдыхать…

- Это мой папа! - возмущенно крикнула Диана.

У Нади глаза на лоб полезли.

- Папа??

Я сделал ей знак рукой, мол, потом все объясню, и Надя прикрыла дверь.

- Ой, кажется, мама удивилась, - она хихикнула и тут же снова огорошила меня новым вопросом:

- А твой папа с тобой живет?

Я помедлил и ответил, что не со мной.

- А где же он?

Я сказал, что он теперь живет на небе, на облачке.

- А, он умер,- уверенно сказала Диана. - Я знаю, все умершие люди живут на небе, и разговаривают с родными, мне бабушка рассказывала. А твой папа с тобой разговаривает?

- Нет, не разговаривает,- так же серьезно ответил я.

- Почему?

- Наверное, я был для него плохим сыном.

- И поэтому он умер? Из-за тебя?

- Наверное, из-за меня тоже.

- А, ты с ним поссорился… Она задумалась. - Когда мы ссоримся с мамой, я пишу ей письмо,- важно сказала она. - Правда, она еще ни одного не прочитала, потому что мы сразу же миримся. Хочешь, мы тоже напишем твоему папе письмо?

- Обязательно напишем,- сказал я. Удивительно, но ее слова запали мне в душу. Она хитро подмигнула мне и выскользнула в коридор.

***

Я заканчивал рисовать голубой лотос на воде, когда зашла Надежда. На ней был надет ярко-красный шелковый короткий халат, который очень подходил к ее темным волосам.

- Андрей, ты не устал? Ложись отдыхай, поздно уже.

Я увлекся и совсем не следил за временем. Было уже за полночь. Надя стала перебирать рисунки:

- Не знала, что ты увлекаешься цветами…

- Это портреты. Людей, - сказал я.

Надя удивилась:

- Портреты? Интересно, никогда не видела таких ассоциаций. А портреты кого, ты мне скажешь?

Я разложил рисунки на столе.

- Это мама, это отец, ты - это голубой лотос, но я еще не закончил. Пока мало нарисовал, я каждый портрет рисую долго.

- Стремишься к совершенству?- засмеялась Надя, рассматривая “себя”. - Очень красиво, а почему лотос?

- Трудно сказать, почему у меня возникли именно эти ассоциации, наверное, ты у меня ассоциируешься с чем-то экзотическим.

- Это звучит странно, но знаешь-мне приятно,- улыбнулась Надя.- А это кто? - она вытащила розу.

- А это… Так, никто, просто незнакомка,- в замешательстве сказал я и собрал рисунки в кучу.

- Надюша…

Я встал и вплотную подошел к ней. Она смотрела мне прямо в глаза. Моя близость ее волновала, я видел, как поднимается ее грудь с твердыми пуговичками сосков, а во впадинке на шее часто бьется жилка. В разрезе виднелась полоска атласной кожи. Жар так резко разлился у меня в паху, что закружилась голова.

- Спасибо за то, что ты для меня делаешь..

Я дотронулся до шелковой материи, обнажил плечо и коснулся губами гладкой кожи…

Какое-то время спустя я лежал на спине и пытался отдышаться. Надя лежала у меня на груди, я перебирал ее волосы. В комнате было слышно только наше дыхание.

- Я все еще боюсь это произнести…- сказала она.

- Что именно?

- Я люблю тебя, Андрей Жданов, безумно люблю! Вот так.

Как жестока судьба! Еще совсем недавно мне точно такие же слова говорила другая женщина.

Я обнял ее. Надежда глухо сказала, уткнувшись мне в плечо:

- Я не буду тебя подгонять… Я знаю, тебе нужно время.