Гарри вышел из машины, держа ее руку в своей, их пальцы переплелись, как корни дерева. Он никогда не отпустит ее снова, он навсегда прижмет ее ладонь к своей, чтобы он мог чувствовать ее сердце под ее кожей и знать, что она все еще жива.

Некоторое время они стояли неподвижно, глядя на разбитую машину. Ночная тишина поглотила их, ее ониксовые губы целовали все, кроме них, потому что фары машины все еще улыбались, поднимая темноту своей золотой дымкой.

— Что бы собираемся делать? — Задала вопрос девушка. — Мы гнались за звездами, но теперь мы больше не можем их преследовать.

— Сейчас, — сказал Гарри. — Мы ждем. Мы ждем машину или солнце, пока посмотрим. Потому что, моя дорогая, я думаю, мы нашли звезды. — Он поцеловал ее в висок и указал на небо с тысячами созвездий над ними.

Гарри обнял ее, а ее голова покоилась у него на плече. Они сидели перед машиной, смеялись, разговаривали, мечтали. Он играл с ее изящными руками, его прикосновения так легки, что их пальцы едва ли не целовались. Она напевала колыбельную, которую выучила под цветущими яблонями Норвегии или, может быть, на каменистой поверхности испанской лестницы, блондинка не помнила, но все равно спела ее. Ее голос поднялся и упал, как последний вздох лета, лаская мягкую кожу и целуя бледные губы, поднимая пару мертвых листьев, когда тот проходил мимо. Они сидели так некоторое время, пока не подул летний ветерок.

Нежный сон звал ее по имени, и ее глаза плавали в пурпурных цветах под ними. Она посмотрела на них сквозь дымку сна и поняла, что там растет не только один вид цветов, их сотни. Как будто сама природа сорвала им букет своих любимых цветов. Аделаида чувствовала большинство их названий на кончике своего языка, но одно из них не могло сформироваться в ее голове. Девушка видела их раньше, когда ее грязные руки поливали их в теплице, но теперь их названия были забыты, оставлены на другой раз.

Она вздохнула и опустила голову на его колени, а бархатное одеяло сна накрыло ее глаза. Но как только она двинулась, низкий стон сорвался с ее губ. Она села удобнее, а ее тонкие руки упали на бок.

— Ты в порядке? — Спросил он, соединив брови. Ее волосы спадали на глаза, и когда он убрал их, то увидел, как ее лицо исказилось от боли. Ее ресницы покоились на скулах, зубы впились в губы, их розовый цвет постепенно исчезал, становясь белым.

— Да, это просто мои ребра. — Сказала она, хватая его за руку и выпрямляя спину, пытаясь расположиться среди цветов. Ее плечи были напряжены, дергаясь нервными движениями как тот, кто пытается избежать боли. На мгновение она попыталась улыбнуться ему, звезды наверху отражались в ее глазах, но затем улыбка растаяла.

— На самом деле, нет. Я не знаю. — Ее голос дрожал, вода в глазах накапливалась. — Не мог бы ты взглянуть на них? — Гарри кивнул и его пальцы отпустили ее.

Медленно, аккуратно, чтобы не причинить ей боли, он приподнял её свитер. Дюйм за дюймом ее кожа открывалась перед его взором и в темноте ночи она никогда не выглядела бледнее. Цвета ее написанных творений пульсировали на белом холсте, бабочка на животе хлопала своими шелковистыми крыльями, когда она дышала мягкими вздохами. Гарри улыбнулся, увидев рисунок и вспомнив тот день, когда он в первый раз прогулялся по музею, который был ее телом, но затем ее свитер достиг цели, поцеловав на прощание, и юноша больше не мог улыбаться.

— Ох, — произнесла девушка. — неудачно. — Ее голова упала ему на колени, а взгляд остановился на маленьком цветке, название которого она, казалось, забыла. Он был маленький, фиолетовый, точно такой же, как цвет ее раздавленных ребер, накладывающий оттенки на ее кожу. Теперь она вспомнила название. Оно скатилось с кончика ее языка, как слезы с ее глаз. Это была дикая ромашковая астра и она была прекрасно трагична.

Он положил аккуратно руку на фиолетовую тень, которая лежала под ее кожей, она была не больше его ладони, но цвета галактики, которые кружили в водовороте, были такими темными, что он знал, что в центре есть черная дыра. Она находилась там, прямо под его пальцами, с короной из сломанных костей на голове. Она тянула звезды к пустоте, которая была его сердцем, и когда он посмотрел на это, он знал. Гарри знал, что звезды в глазах девушки будут поглощены ей.

— Аделаида, — сказал он. — Аделаида, пожалуйста, посмотри на меня. — Его голос был сломлен, а ее глаза отказались встретиться с его. Блондинка дышала медленно, отчаяние наполняло ее легкие с каждым вдохом, и ее голова была отвернута от него, а влажные ресницы девушки свисали с ее глаз. — Аделаида, пожалуйста, пожалуйста, посмотри на меня. — Юноша ощущал силу черной дыры, тянущей его душу, и кристаллизированные слезы появились в его глазах.

— Все будет хорошо. — Он не мог дышать. Как если бы это легкие юноши наполнялись багровой кровью, медленно топя цветы, растущие в них, и его самого. — Приедет машина и они привезут нам помощь, а у нас все будет хорошо. С тобой все будет хорошо. — Он говорил бессвязно, слова вытекали из его рта быстрее, чем его губы могла обернуть их в звуки.

Пока он говорил, девушка протянула руки и сорвала небольшой фиолетовый цветок с его зеленой постели. Он лежал в ее ладони, такой маленький, такой хрупкий, такой ясный. Некоторое время она смотрела на него, рассматривая каждый лепесток, чувствуя стебель между пальцами, а затем наконец взглянула на Гарри.

— Умереть было бы ужасно большим приключением. — Сказала она и положила цветок ему за ухо. По его лицу потекла слеза, когда он почувствовал, как ее пальцы коснулись его кожи, и юноша слегка улыбнулся ее словам.

— Нет, Адди. Жить было бы ужасно большим приключением. — Он поцеловал ладонь блондинки и увидел тень улыбки, играющую на ее губах. Легкий ветерок кружил вокруг них, поднимая ее волосы в воздух, и юноша увидел маленькую звездочку, сияющую в ее глазах. Она становилась все больше и больше, пока все ее лицо не засияло, а ее свет осветил ночь. Смех сорвался с губ девушки и приземлился на него, как пушистый поцелуй.

— Если только ты так говоришь. — Она вздохнула, и вдруг ночь не казалась такой темной.

Звезды над ними продолжали свое путешествие по небу, и его глаза скоро погрузятся в сон. Гарри почувствовал, как ее мягкие руки заплетали цветы в его волосы: белый клевер, мирт, анютины глазки и дикую ромашковую астру. Теперь же она улыбалась, а слезы текли по ее щекам. У нее была такая странная улыбка. Как будто ее губы сами держали обещание приключений, как будто прямо здесь, в уголке ее рта, лежал путь к скрытой земле. Он поцеловал ее, и на мгновение она впустила его в тот неземной мир, который был ее душой.

Он улыбнулся ей и вплел белые гипсофилы в ее волосы. На мгновение он так потерялся в ее глазах, что не увидел приближающихся к ним сияющих фар.

— Гарри, смотри! — Сказала она, трясущимся пальцем указывая на низко висящие звезды. — Машина.

Юноша поднял голову, как только свет упал на его лицо, и на мгновение он полностью ослеп. Белизна света текла в его глаза, но она все еще могла видеть его. Аделаида видела, как он встал, и почувствовала, как тепло его тела покинуло ее. Гарри бежал, мышцы ног болели, когда он отталкивался от земли под собой. Его волосы растекались по лицу, цветы цеплялись за темные кудри, когда юноша приближался к черной машине. Она могла видеть все это, пока ее глаза не ослепли от света, и она не смогла видеть больше.

— Остановитесь! — Он плакал, отчаяние падало из его голоса. — Пожалуйста, стоп! — Гарри махал руками в воздухе, пока бежал. Его голос прозвучал в ночи, и, когда он закричал, то увидел, как карие глаза женщины в машине вспыхнули от страха. Она нажала на тормоза с такой силой, что кудрявый почувствовал запах жженой резины, щекочущий его нос. Он тяжело дышал, его легкие изо всех сил пытались не отставать от его сердца, когда она опустила окно со смущенным выражением лица.

— Пожалуйста, помогите нам. — Гарри не мог дышать, но ему было все равно, слова должны были улететь в ночь, независимо от того, насколько сломаны их крылья.